Вопрос стоит так: может ли Украина, не входя в НАТО, вступить в военный союз с некоторыми из государств этого блока, что в случае войны с ее участием будет означать вовлечение конфликт всех стран Альянса, поскольку в этом случае 5-я статья Вашингтонского (или как часто говорят Североатлантического) договора будет обязывать участников блока прийти на помощь своим членам, которые являются официальными союзниками Украины?
Ответ на вопрос оказывается положительным, не просто потому, что теоретическая возможность такого сценария есть, а прежде всего потому, что такой прецедент в истории НАТО существовал. Только о нем малоизвестно, во многом в силу специфики отношений, существовавших между СССР и социалистической Югославией.
Югославские прецедент
Как известно, в 1948 эти отношения между СССР и Югославией перешли к конфронтации. Практически, в каждом номере центральных советских газет не обходился без упоминаний о лидере Югославии Иосипе Броз Тито как «фашисте», либо о «фашистской клике Тито-Ранковича» (Александр Ранкович, глава службы безопасности Югославии — П.С.).
Однако, с середины 1950-х в СССР об этом разрыве старались не вспоминать, а виновником его назвали Сталина. Но, до этого в течение нескольких лет в Федеративной Народной республике Югославии (так называлась страна в 1946-1963) всерьез опасались советского вторжения и искали сближения с Западом. Тот отреагировал благосклонно, несмотря на то что в ФНРЮ продолжала строить социализм, опираясь на жесткую однопартийную систему, и поддерживала антиимпериалистические движения в третьем мире.
Вот что пишет словенский историк Йоже Пирьевец в книге «Тито и товарищи» которую считают лучшей биографией югославского лидера (она переведена на 10 языков) в том числе недавно на русский.
«В начале 1950-х гг. в Вашингтоне начали всерьез задумываться о том, что Югославию следует принять в НАТО, организацию, созданную летом 1949 г. для защиты Запада от Советского Союза… США поставили на вооружение югославской армии 200 реактивных самолетов F-84, а также проводили обучение ее пилотов на своих базах и послали в Югославию своих военных советников… Американцы были убеждены, что в случае советского нападения Югославия «проявит себя отлично». Однако это намерение не осуществилось во многом из-за того, что итальянцы не могли смириться с мыслью, что Югославия будет обладать равными с ними правами в североатлантической кампании, та самая Югославия, с которой они всё еще боролись на дипломатической арене за контроль над Свободной территорией Триест».
Фактор Триест и позиция США
Здесь необходимо пояснение. По итогам первой мировой войны Италия на своем северо-востоке расширилась за счет австро-венгерских земель с преимущественно славянским населением. После второй мировой войны, по мирному договору с Италией (1947), часть этих земель отошла к Югославии, а часть по тому же договору стала Свободной территорию Триест, которая должна была пребывать формальным управлением Совбеза ООН пока Рим и Белград не договорятся о ее судьбе.
Почему стоит вспомнить тогдашний спор о Триесте, говоря о сегодняшнем стремления Украины в НАТО? Потому что в обоих случаях перед нами пример того, когда интеграцию страны в этот Альянс блокирует его меньшинство. Сейчас стремление Киева получить ПДЧ заблокировала часть альянса, в частности Франция и Германия. Тогда на пути вступления Югославии встала Италия. Так что даже в этой части пример с Югославией вполне корректен.
Впрочем, надо иметь в виду что и сам югославский лидер хотел получить западный зонтик, имея поменьше обязательств. Как пишет далее Пирьевец: «Однако и Тито не стремился вступить в НАТО, полагая, что присутствие западных сил на югославской территории может подорвать его режим. На встрече с заместителем госсекретаря Государственного департамента Джорджем У. Перкинсом он между прочим сказал, что хочет остаться вне блоков, чтобы в случае агрессии с Востока югославы не могли бы обвинить его в том, что она вызвана его слишком дерзкой политикой». Однако даже если б этого нюанса не существовало, все равно путь Белграда в НАТО был бы заблокирован Римом.
Тем временем в 1952 в НАТО были приняты Греция и Турция. Сразу после Второй мировой войны Югославия помогала греческим коммунистическим партизанам в ходе гражданской войны. Помощь прекратилась с ее разрывом СССР. А в начале 1951 г. Тит тайно установил контакты с греческим королем Павлом и с начальником греческого генштаба.
После этого имели место уже формальные переговоры с премьером Софоклисом Венизелосом. Эти переговоры, как пишет Пирьевец, красноречиво свидетельствовали о том, насколько далеко готов зайти Тито в случае советской агрессии. Оба государства даже разработали совместный план — в случае войны занять Албанию (входившую в советский лагерь — П. С), разделить ее между собой и таким образом обезопасить себе тылы.
Американцы одобрили эти контакты. В 1953-1954 гг. администрация Эйзенхауэра содействовала заключению Балканского союза между Грецией и Турцией — членами Североатлантического союза — и Югославией. По инициативе Великобритании 28 февраля 1953 г. эти государства подписали в Анкаре «Договор о дружбе и сотрудничестве», целью которого было укрепление юго-восточного Средиземноморья для противостояния возможной советской агрессии».
Договор
Такие цели красноречиво подтверждает и текст этого небольшого по объему документа, подписанного за 5 дней до смерти Сталина. В преамбуле подписанты были «полны решимости защищать свободу и независимость своих народов, а также их территориальную целостность от любого принуждения извне», а также «объединить свои усилия для повышения эффективности организации своей обороны от любой иностранной агрессии»
В статье II они были «намерены продолжать свои общие усилия по обеспечению мира и безопасности в своей зоне и совместно заниматься изучением проблем своей безопасности, включая общие меры обороны, необходимость в которых может возникнуть в случае неспровоцированной агрессии против них».
А статья III гласила «Генеральные штабы Договаривающихся Сторон будут продолжать свое сотрудничество с целью представления их правительствам рекомендаций по вопросам обороны, сформулированным по взаимному согласию, с целью принятия согласованных решений». Также предполагалось проведение раз в год конференций на уровне глав МИД.
Создавая механизмы сотрудничества в дипломатической и военной сферах, договор лишь декларировал механизмы такого сотрудничества в сферах остальных. Это показывает, что он был прежде всего шагом к военно-политическому союзу. Об особой заинтересованности в нем Белграда говорит тот факт, что Югославия была депозитарием договора, то есть страной, хранителем ратификационных грамот всей тройки, а сама ратифицировала документ первой.
В нашей ситуации этот договор интересен демонстрацией того, что на пути к формальному военному союзу может существовать также формальная промежуточная стадия. Впрочем, в случае с Югославией Грецией и Турцией, эта стадия была пройдена быстро, несмотря на изменившуюся международную обстановку.
Так, ратификация этого документа имела место уже после смерти Сталина, сразу вслед за которой СССР стал делать шаги по нормализации отношений, вызывавшие осторожный, но позитивный ответ. Так уже летом 1953 советский посол вернулся в Белград. На этом фоне Тито работал над полноценным военным союзом с Грецией и Турцией, посетив в 1954 Анкару и Афины. Вскоре после его визита в Грецию, 22 июня 1954 ЦК КПСС по инициативе Хрущева направил ЦК Союза коммунистов Югославии письмо с предложением урегулировать советско-югославский конфликт, в частности, проведя для этого встречу на высшем уровне.
Как пишет Пирьевец «Тито и те его товарищи, которые были ознакомлены с содержанием письма, удивились и сначала думали, что это пропагандистский ход. В тот момент, когда вопрос о Триесте еще не был решен, на пороге подписания Балканского пакта, нетрудно было себе представить, что Хрущев стремится ухудшить их отношения с Западом. Поэтому Тито решил вести осторожную политику: он не ответил Хрущеву лично, но через месяц, в июле, поручил заместителю председателя правительства Э. Карделю вступить в контакт с советским послом в Белграде. Он должен был сообщить ему, что Югославия приветствует эту инициативу, но в настоящий момент не может на нее ответить, поскольку преждевременная новость о диалоге с Советским Союзом может повлиять на развитие переговоров о Триесте».
Но уже дав сигналы Москве о готовности к окончательному урегулированию конфликта, Белград тут же оформил военный союз с Анкарой и Афинами. Это произошло 9 августа 1954 в курортном городе Блед в Словении.
Данный документ назывался Договором «О союзе, политическом сотрудничестве и взаимной помощи» между тремя странами, но тогда его обычно именовали Балканским пактом. Русских публикаций его я не встречал (как и подписанного годом ранее договора этой тройки). Но текст на английском в Интернете найти несложно.
Ключевой его пункт — первая часть статьи II: «Договаривающиеся стороны соглашаются, что любая вооруженная агрессия против одного или нескольких из них в любой части их территории должна рассматриваться как агрессия против всех Договаривающихся сторон, которые, следовательно, при осуществлении права на индивидуальную или коллективную самооборону, признанного в Статья 51 Устава Организации Объединенных Наций должны совместно или по отдельности прийти на помощь Стороне или Сторонам, подвергшимся нападению, путем немедленного и взаимно согласованного принятия любых мер, включая использование вооруженной силы, которые они сочтут необходимыми для эффективной защиты.
Во второй части этой статьи участники договора обязались «не заключать мир или какие-либо другие договоренности с агрессором при отсутствии предварительного взаимного соглашения между Сторонами». Надо отметить, что таких обязательств по недопущению сепаратного мира нет и в Североатлантическом договоре.
Также стороны обязались создать постоянный совет на уровне глав МИД при участии других представителей правительств, который должен был собираться дважды в год.
Не смотря на заявления Хрущева
Общепризнано, что таким образом Югославия фактически стала участником американской системы военных союзов. Вот как это формулирует Пирьевец: «Она опосредованно стала частью того пояса безопасности, который Вашингтон пытался затянуть вокруг советского блока в южной Европе, а также застраховалась от возможных ударов с итальянской стороны. Югославия получила те же гарантии безопасности и взяла на себя те же обязательства, как если бы формально входила в НАТО, хотя ее армия не была подчинена иностранному командованию».
Особую заинтересованность Белграда в этом договоре показывает то, что он ратифицировал этот документ первым 25 февраля 1955. Тем временем уже были сделаны решающие шаги по нормализации отношений СССР и Югославии. 11 августа 1954 г., через три дня после подписания Балканского пакта, Тито написал большое письмо Хрущеву с готовностью пойти на примирение межгосударственных отношениях. В сентябре того же года постановлением ЦК КПСС была прекращена деятельность организации противников белградской власти «Союза югославских патриотов» и выпуск ее газеты. (такие же решения приняли и все страны союзники СССР). А в ноябре 1954 Белград согласился на проведение советско-югославского саммита.
А 5 октября того же года югославы достигли главного успеха на другом направлении. В Лондоне был подписан меморандум о разделе территории Триест на итальянскую и югославскую зоны, который произошел по линии нынешней границы Италии со Словенией и Хорватией. При этом Югославия получила большую часть территории. В форме полноценного международного договора это было закреплено лишь в 1975. Но решающий шаг был сделан именно тогда.
Что же касается Балканского пакта, то на практике его механизмы в виде регулярных межправительственных консультаций перестали работать еще в середине 1950-х из-за конфликта Греции и Турции по поводу Кипра. В литературе даже встречается информация, что он прекратил существование к 1960, хотя и был рассчитан на 20 лет. Югославия же более не стремилась стать частью Запада, и определила свое место в мире в качестве лидера Движения неприсоединившихся стран (совместно с Индией). Поэтому СССР имел с ней в целом хорошие, хотя порой небеспроблемные, отношения, при которых не было смысла вспоминать о Балканском пакте.
Югославские уроки для Украины
Однако все эти нюансы в нашей ситуации совершенно второстепенны на фоне того факта, что этот договор создал актуальный ныне для Киева прецедент вовлечения в систему НАТО без формального членства. (Тем более что к несостоятельности Балканского пакта не причастны ни США ни руководство Альянса, другие ведущие его державы.
Но есть в этой истории еще два актуальных момента. Во-первых, пакт подписывался, когда Югославия объективно не должна была уже опасаться советского вторжения, но на фоне спора о Триесте. То есть вхождение Югославии в западную военную систему, как и оттягивание полной нормализации отношений с СССР использовалось как карта в территориальном споре, абсолютно с Советским Союзом не связанным. Следовательно, и Украине, аналогичное вовлечение в НАТО может показаться привлекательным и как способ решить какую-либо проблему, не связанную с Россией.
Во-вторых, рассматривая одну хронологию ключевых событий того времени, легко трактовать их так: раз Белград нормализовал отношения с Москвой сразу после подписания Балканского пакта, значит именно его вхождение в систему НАТО стало причиной этой нормализации. Такая трактовка, конечно, не обязательна, но для Киева она выгодна, поскольку дает аргумент: если и нормализовывать отношения с Россией, то почему бы не сделать это по той же технологии?
Да, сейчас использование подобного механизма вовлечения Киева в НАТО выглядит сугубо абстрактной возможностью. Но надо присмотреться к сотрудничеству Польши, Литвы и Украины. Да, декларация глав МИД этих стран от 28 июля 2020 о создании Люблинского треугольника не равнозначна юридически обязывающему международному договору. Она даже на официальном сайте законодательства Украины отсутствует. Однако, это формализация сотрудничества. Так же, как и Анкарский договор, 1953 г. декларация предполагает регулярные контакты глав МИД, а в отличие от этого договора даже предусматривает появление в МИД трех стран должностей, ответственных за сотрудничество в рамках треугольника.
Главное же, что побуждает настороженно смотреть на такие шаги, не столько традиционно антироссийская политика Варшавы, Вильнюса и Киева, сколько стремительное ухудшение международной обстановки в последние годы. Оно видно на многом. Например, посмотрим с позиций сегодняшнего дня на декларацию глав «нормандской четверки» в поддержку Минских соглашений. Она датирована 12 февраля 2015, то есть, когда уже существовали антироссийские санкции, рожденные украинским кризисом. Тем не менее, есть в ней и такие слова: «Лидеры по‑прежнему привержены идее создания общего гуманитарного и экономического пространства от Атлантики до Тихого океана на основе полного уважения международного права и принципов ОБСЕ». А вот сейчас о подобном пространстве лидеры Запада и России давно уже не упоминают, ни в речах, ни тем более в письменных документах.