25 апреля в 1883 года в городе Бердянске Таврической губернии в семье местного многодетного купца Осипа Фирсова (всего у него родилось 14 детей) появился сын Афанасий. Предприниматель держал несколько магазинов, являлся владельцем восьми домов, так что он мог позволить дать своим детям пристойное образование.
Афанасий закончил железнодорожное училище после чего отправился в Митвайд (Германия), где закончил своё среднее-специальное образование в технической школе. «Вышку» он получал в Швейцарии в политехническом институте Цюриха. Опыт первой работы молодой Фирсов приобрёл в той же стране в компании «Зульцер», занимавшейся выплавкой чугуна и стали, а также производством насосов и холодильного оборудования.
В то время подобное образование и опыт работы обеспечивали большое уважение в обществе и немалый достаток. Афанасий довольно рано женился на своей избраннице Людмиле Харитоновне Литвиненко. Уже в 1905 году у пары появился первенец — Олег, а через три года, второй сын — Игорь. Младшая дочь — Ольга, родилась в 1911-м.
В 1914 году началась Первая мировая война.
Фирсовы решили не отсиживаться за рубежом, когда Родина в опасности, и отправились домой, минуя воюющую Европу, кружным путём через Архангельск. Афанасий Осипович устроился работать на передовое предприятие отечественного машиностроения — Коломенский завод, где успешно трудился над созданием дизельных движителей для подводных лодок.
Весной 1916-го перешёл на завод «Теплоход» в Нижнем Новгороде — там строились минные заградители. Революцию и Гражданскую войну Фирсовы встретили в этом городе.
Афанасий Осипович с октября 1917 года в течении пяти трагичных для страны лет возглавлял в Нижнем губернское управление профобразования. Когда страна стала переходить на мирные рельсы и началось восстановление её промышленности, опыт и знания заслуженного инженера вновь стали востребованными.
Следующие пять лет — с 1922 года по 1927-й — он работал главным механиком на нижегородском заводе «Красная Этна», производившем крепёж и метизы, затем в 1927 году Фирсовы перебрались в Николаев, где отец семейства три года проработал на Николаевском судостроительном заводе им. Андре Марти.
К тому времени подрос и получил образование старший сын Олег, вслед за отцом он стал разрабатывать дизельные двигатели (таких специалистов в то время называли «дизелистами»). Затем семья отправилась в Ленинград, где мужская её часть устроилась на работу на завод «Русский дизель». Домочадцы Афанасия Осиповича так и остались жить в этом городе, но не он сам — ему судьба подготовила тяжелейшие испытания, благодаря которым, он и вошёл в мировую историю танкостроения.
В начале 30-х годов по СССР прокатилась первая волна репрессий среди военных и интеллигенции. Одной из её жертв стал Фирсов — за участие во «вредительской группе» его 23 июня 1930 года приговорили к заключению в исправительно-трудовом лагере (ИТЛ) сроком на 5 лет.
Однако страна испытывала жесточайший инженерный кадровый голод, отправлять подобного человека в Сибирь валить лес для неё было непозволительным расточительством. Поэтому 18 сентября 1931 года объединённая коллегия ОГПУ пересмотрела его дело № 101032 и заменила «лагеря» работой на Харьковском паровозном заводе им. Коминтерна (ХПЗ). Именно этому предприятию, вместе с легендарным челябинским Танкоградом в годы войны предстояло стать главным производителем советских танков.
Но в 1931-м году на это ещё не было и намёка. Наоборот, на заводе сложилась нездоровая обстановка, которая требует отдельного описания.
Будущий танковый профиль предприятия, которое до Революции выпускало вполне себе мирную продукцию, определил возникший на нём в 1912- году «тепловой отдел», два года спустя разросшийся в «тепловой цех» — в нём разрабатывали и производили так милые сердцу Афанасия Осиповича дизели.
В мае 1923 года на заводе начались работы по переделке под советские реалии купленного в Германии по лицензии гусеничного трактора «Ганомаг» WD-50.
В апреле следующего года эта работа успешно завершилась, получившаяся машина стала называться на советский лад — «Коммунаром». Её двигатель вместо бензина, с которым в молодой советской стране были огромные проблемы, работал на керосине. Увеличение габаритов силовой установки потребовало полностью перепроектировать всю конструкцию машины. По тоё же причине все детали, выполненные в оригинале из цветных металлов, заменили чугунными. Раму усилили, так как немцы проектировали свой трактор для эксплуатации в более щадящих условиях (более лёгкие грунты и опытные трактористы), чем те, что существовали в советских реалиях.
Так харьковские конструкторы получили первый опыт проектирования гусеничной техники.
Этот успех повлёк к получению на заводе в декабре 1927 года госзаказа на разработку первого в стране среднего танка собственной конструкции — Т-12. Тогда же на ХПЗ сформировали специализированную конструкторскую танковую группу, которую возглавил Иван Никанорович Алексенко — молодой и талантливый конструктор. Однако разработать танк значительно сложнее, чем трактор.
Испытания Т-12 начались только 2 апреля 1930 года и закончились полным провалом — танк прошёл по грунту всего 2 км, у него сломалась трансмиссия, а двигатель успел проработать 33 минуты.
Завод получил от заказчика уточняющие параметры машины, которая получила новый индекс — Т-24. На июльских испытаниях 1930 года, как раз, когда Фирсов «отдыхал» в ИТЛ, у танка загорелся двигатель, его спас механик-водитель Владимиров — единственный, кто не растерялся и погасил пожар.
В августе 1931 года ХПЗ получил заказ на производство первых 300 бронированных машин, но вскоре их выпуск остановили (всего харьковчане успели сделать 25 Т-24), что повлекло нешуточный конфликт.
Параллельно с разработкой на советских предприятиях танков собственной конструкций, которая шла очень медленно и с большими сложностями, советское руководство рассматривало целесообразность запуска лицензионного производства иностранных моделей. Предполагалось, что дешевле и быстрее использовать западный конструкторский опыт, чем набивать «шишки», приобретая собственный.
В капстранах бушевала «Великая депрессия», западные танковые компании испытывали огромные финансовые трудности, а потому лицензионную бронетехнику можно было прибрести даже у таких ярых противников СССР, как США и Англия.
В середине 1930 года, перебив сделку полякам, Советский Союз купил у американского инженера-предпринимателя Джона Уолтера Кристи два танка его конструкции «М1931» и права на их изготовление. Машины прибыли в СССР весной следующего года, но без башен и инженеров, необходимых для запуска производства. В результате сделка оказалась до конца незавершённой.
В июне 1931 года ХПЗ получил госзаказ на разработку на базе полученных танковых шасси собственной машины — начались работы над созданием танка БТ (быстрого танка), который в феврале 1933 года получил индекс БТ-2.
Работа шла тяжело, со «скрипом». Долгое время танки, выехав за территорию завода, останавливались как вкопанные, не достигнув заводского свинарника. Этот злосчастный свинарник стал предметом насмешек и злых шуток, о нём не раз вспоминали на оперативных совещаниях у директора завода, в разговорах специалистов и даже в кабинетах Главного броневого управления Наркомата обороны СССР. Когда БТ, наконец, удалось благополучно миновать свинарник, на всех уровнях это восприняли, как знаменательное событие.
Программа производства 1931-го года оказалась сорванной — к 1 ноября вместо шести машин сделали только три, и то на ноябрьском параде один из танков загорелся, а два остальных из центра Харькова своим ходом до ХПЗ добраться не смогли.
Руководитель танкового КБ — Т2К — конструктор Алексеенко в знак протеста против отказа от Т-24 уволился. Руководителя работ над «американцем» военного инженера 2-го ранга Николая Михайловича Тоскина за срыв работ отозвали в Москву. Директор завода Иван Петрович Бондаренко хоть и продолжал работать, но обратился в Москву с официальным протестом.
В таких вот непростых условиях и прибыл Афанасий Осипович в Харьков. 6 декабря 1931 года он возглавил танковое конструкторское бюро… и работа пошла.
В 1932 году на ХПЗ было изготовлено 396, а в 1933 году — ещё 224 БТ-2. В 1932 году на базе старой модели конструкторы создали новый более совершенный танк — БТ-5. В 1935 году появился БТ-7. Эти машины, которые могли перемещаться и на гусеничном ходу (макс. скорость 50 км/ч), и на колёсном (70 км/ч), называли прыгающими танками. Разогнавшись и прыгнув с обрыва или специального трамплина танк мог пролететь по воздуху 20-30 метров. Абсолютный рекорд — 42 метра.
Фактически с приходом Фирсова на ХПЗ начались работы над различными агрегатами и конструкторскими решениями, многие из которых позже органично вошли в конструкцию Т-34. Главным из них стал танковый дизель В-2, который в модернизированном виде до сих пор стоит на современнейших российских машинах Т-72 и Т-90 последних модификаций.
А началось всё в октябре 1932 года, когда ХПЗ получил заказ на изготовление 12-цилиндрового дизеля БД-2 («быстроходного дизеля») мощностью 400 л. с. при 1700 об/мин с удельным расходом топлива 180-190 г/л. с. в час в танковом и авиационном вариантах. Первый БД-2 харьковчане показали руководству страны в конце 1934 года, за что завод 27 марта 1935 года наградили орденом Ленина.
Главный конструктор ХПЗ по дизельному двигателю Константин Фёдорович Челпан утверждал, что значительный вклад в его разработку внёс именно Фирсов.
В своей рукописи «Воспоминание о танкостроителях и дизелестроителях» стоявший у истоков создания двигателя танка Т-34 Василий Никитич Васильев вспоминал:
«Официальная советская историография связывает создание знаменитого танка Т-34 исключительно с именем главного конструктора Михаила Кошкина, сменившего в декабре 1936 года репрессированного Афанасия Фирсова. Но основы для создания Т-34, его первичный технический облик, основные боевые характеристики были заложены ещё при Фирсове.
Уже в конце 1935 г. на столе главного конструктора лежали проработанные эскизы принципиально нового танка: противоснарядное бронирование с большими углами наклона, длинноствольная 76,2 мм пушка, дизельный двигатель В-2, масса до 30 т…
Ближайшими помощниками Фирсова в этих разработках были Александр Морозов и Михаил Таршинов. Такая же коллизия имела место и при создании знаменитого дизеля В-2, который до сих пор применяется на современных танках. Первопроходец — Константин Челпан, его преемник — Иван Трашутин».
В 1935 году проводились большие Киевские манёвры, которые выявили у танков БТ большое количество недочётов в работе. К лету 1936 года войска получили 687 новых танков БТ-7, на которые массово выходили из строя коробки передач. Представитель военной приёмки Автобронетанковго управления РККА на заводе № 183 (так стал к тому времени называться ХПЗ) прекратил приёмку готовых машин и в своём отчёте назвал БТ-7 (который потом отлично показал себя в Испании) «вредительским танком».
Ну а кто мог в первую очередь вредить советской власти? Конечно, купеческий сынок и бывший з/к Фирсов — летом 1936 года его отстранили от руководства КБ.
Тем не менее Афанасий Осипович продолжал бороться за танк, что фактически в его условиях превратилось в борьбу за жизнь. В короткие сроки была разработана и ушла в производство значительно более надёжная новая коробка передач.
Под руководством Фирсова её сконструировал Александр Александрович Морозов — будущий главный конструктор завода № 183 в самые тяжёлые и решающие для страны военные годы, создатель танков Т-34-85, Т-44, Т-54, Т-64 и других — абсолютный мировой рекордсмен по производству танков его конструкции. Всю свою жизнь Морозов считал Фирсова своим учителем.
Фирсов проектирует установку на БТ-7 огнемёта и дымовых приборов, лично встречает и вводит в курс дела нового руководителя танкового КБ Михаила Ильича Кошкина — официально признанного создателя танка Т-34…
Ничего не помогло. 14 марта 1937 года Афанасия Осиповича арестовали, как члена вредительской организации и военной коллегией Верховного Суда СССР 10 декабря того же года приговорили к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Расстреляли заслуженного конструктора в тот же день. Место его захоронения неизвестно.
Спустя 20 лет 12 июля 1957 года Афанасия Осиповича реабилитировали за отсутствием состава преступления. До конца 1980-х годов имя Афанасия Осиповича в печати и исследовательских работах не упоминалось. Ситуация изменилась, начиная с 00-х, когда личность выдающегося инженера и его вклад в отечественное танкостроение получили широкую известность.
Но это было потом, а в конце 30-х после ареста Фирсова на заводе начался вал репрессий, вызванный тем, что медленно шла разработка новых машин, а уже имевшиеся ломались. То, что у рабочих пока была низкая дисциплина производства, а танки настолько сложные изделия, что быстро и без проблем их создавать практически невозможно, никто брать в расчёт не хотел.
Был расстрелян создатель дизеля В-2 К. Ф. Челпан. Вместе с ним НКВД арестовывало и рядовых конструкторов-«дизелистов»: заместителя Челпана И. Я. Трашутина (которому удалось избежать гибели — в феврале 1939 года его освободили), Г. И. Аптекмана, М. Б. Левитана, З. Б. Гуртового (этих специалистов расстреляли), главного инженера ХПЗ Ф. И. Ляща, главного металлурга А. М. Метанцева и многих других.
25 мая 1938 года очутился на нарах и вскоре был расстрелян директор ХПЗ И. П. Бондаренко. На 10 лет «присел» на нары первый разработчик прототипа Т-34 военинженер 3-го ранга А. Я. Дик.
Власти объявили официальным создателем танка Т-34 И. И. Кошкина. У учеников Фирсова было своё мнение о вкладе в создание танка Т-34 различных харьковских инженеров. Сменивший А. А. Морозова в 1953 году на должности генерального конструктора завода №183 в Нижнем Тагиле конструктор Леонид Николаевич Карцев вспоминал:
«После…письма [с просьбой Карцева увековечить память о Кошкине — Прим. автора] в Нижний Тагил приехал корреспондент «Комсомольской правды»,… и опросил всех бывших харьковчан….После Нижнего Тагила корреспондент поехал в Харьков. Когда он пришел к Морозову, тот сказал ему: "Ни я, ни кто-либо из моих сотрудников ничего о Кошкине рассказать не можем"».
Но о Фирсове харьковчане тоже продолжали молчать.
По стопам Афанасия Осиповича пошёл его сын Олег. Он стал главным конструктором Ленинградского судостроительного завода, а в 60-х получил Государственную премию СССР. Младший сын Игорь в первые дни войны ушёл на фронт добровольцем и погиб. Дочь Ольга навсегда вписала свою фамилию и фамилию отца, от которой не отказалась после его ареста и не сменила после замужества, в историю Ленинграда. Она лично и бригада альпинистов под её руководством маскировала шпиль Адмиралтейства во время вражеских налётов. Половина альпинистов погибла.
Так созидательный дух Афанасия Осиповича передался и его ученикам, и детям, которые сделали для развития страны огромный вклад, который продолжает служить ей и оберегать её от внешних врагов до сих пор/