- Владимир Юрьевич, давайте перенесемся на 29 лет назад, в декабрь 1991 года, когда большинство жителей Украинской ССР высказались за независимость от Союза. Как вы тогда отреагировали на это решение?
— Я в тот день был на рыбалке и услышал об этом через «колокольчик», который висел над прудом. Меня тогда поразило, что в течение короткого времени у нас проголосовали сначала все как один за сохранение Союза, а потом все как один за независимость. Скорее всего, людей поманили сладким калачом, мол, будет лучше, если мы отделимся. Плюс тогда были очень популярны клише, что мы своим салом кормим москалей.
Если разобраться, то у Украины с её мощным экономическим потенциалом действительно были такие перспективы. Но первый президент начал с того, что при нём разобрали флот (Черноморское морское пароходство — Ред.), а реакции общества не последовало. Это был такой пробный шар, чтобы установить степень нашего гражданского самосознания. А нам это было по барабану. И как только правящие люди поняли это дело, начался постепенный дерибан.
То, что в стране за это время не было ни одного хозяйственника и ни одного государственника, было обусловлено тем же самым. И когда они кричат, что мы потеряли Крым и потеряли Донбасс, я говорю: «Ребята, вы в 91 году потеряли Сибирь и Дальний Восток. Вы потеряли огромные территории с огромными запасами. Сидели бы сейчас в полном шоколаде. А что вы сделали?»
Вот и получается, что те, кто наверху, поимели с этого больше всех. А те, кто внизу, до сих пор верят. Поэтому процент доверия к президенту и его партии снижается, хотя и не с катастрофической быстротой, с которой он должен был снижаться. Сейчас уровень жизни резко упал, особенно в связи с коронавирусом.
- Как украинское общество переживает эту вторую волну?
— Государство по сути бросило на произвол судьбы своих граждан. Нет никаких пособий, зато еще сильнее закручиваются гайки в плане коммунальных услуг и цен на товары. Мы сейчас находимся в очень плачевном состоянии. Еще и коронавирус свирепствует, много летальных исходов.
Интересно, что если в первую волну, когда было редкостью, что у кого-то заболел друг или сын, то все были в жуткой в панике. А сейчас, когда болезнь косит через одного, у народа притупилось ощущение того, что опасность ходит рядом.
Самое трагичное в этой ситуации заключается в том, что мы имеем ту власть, которую сами же навыбирали. Власть самодеятельную, непрофессиональную и очень удобную для тех, кто является хозяевами нашей жизни. Олигархи прекрасно понимают, что любое правительство можно сменить, повесить на него все грехи, и никто за это отвечать не будет.
Уже ведь никто не помнит этого полубезумного Гончарука, который катался на самокатах по кабинетам. Был такой Парубий, который перед своей отставкой с поста спикера Рады нагадил, приняв античеловечный закон, окончательно урезающий права русскоязычных. Они уходят в отставку обогатившись, а мы с этого имеем ухудшение жизни.
Еще плохо, что нам постоянно внушают мысль, что Россия — это вечный агрессор, враг и бяка. Это же алогичная мысль. Нельзя вечно враждовать с соседом, нужно искать способы договориться. Причем у нас продолжается и торговля с Россией, и инвестиции к нам идут из России, но это делается под одеялом. Зато сверху нам кричат, что мы не можем иметь дело с «агрессором». Это очень удобно, чтобы крупный бизнес отодвигал более мелкий. Их отодвигают с помощью «патриотического фактора».
- К чему Украине следует быть готовой в ближайшее время?
— Сейчас будут холода, сейчас опять будут повышаться цены, и я боюсь, что это может закончиться чем-то нехорошим. Не исключено, что найдется какой-нибудь бывший «атошник» или кто-то из армейских, кто возьмет на себя инициативу, и начнется диктатура. Потому что мы катимся, катимся, катимся все ниже, ниже и ниже.
Если сейчас придет Байден, Украина станет еще больше «анти-Россией», усилится эта риторика, поднимутся сбитые лётчики вроде Порошенко или Тимошенко, которые вполне резонно могут сказать, что молодняк не справился и что нужно вернуть проверенных политиков, которые уже страну довели до ручки.
Мы надеемся на здравые силы из ОПЗЖ (тот же Медведчук). Есть у нас и политики типа Евгения Мураева, которые трезво оценивают ситуацию, и у которых есть рецепт оздоровления обстановки.
Я как гражданин понимаю, что есть альтернатива. Но сейчас китайцев сюда с огромным проектом не пустили. Есть альтернатива, когда европейские банкиры хотят заменить собой МВФ, но взамен хотят прибрать к рукам жилищное строительство и строительство дорог. Но их не пускают эти черви, которые сидят на распиле подачек от МВФ.
Ситуация достаточно тревожная, потому что холодно, потому что карантин, и потому что мы не видим перспективы. И я лишний раз убедился, что в большинстве своем наши граждане представляют собой зазомбированных и сбитых с толку людей.
- Вы сказали, что за все это время во власти не было ни одного государственника. А почему не нашелся ни один человек, который мог бы как-то обуздать олигархов?
— Потому что тем, кто внизу, по барабану. «Моя хата с краю» — вот наша генеральная линия. Нам все равно, кого там выберут. Покупались на гречку все эти 30 лет, покупались на детские площадки, которые строили будущие депутаты. Но как только они заходили во власть, они начинали заниматься тем, чем должны были заниматься — лоббированием интересов крупного капитала, взяточничеством и своим материальным обеспечением.
Никто не думал о государстве. Ни один президент. Народу доставалось по остаточному принципу. Мол, процент с того, что украли, давайте кинем народу на что-то еще. И сейчас, когда страна задыхается от нехватки средств, у нас разрабатываются проекты в стиле «Как помочь Афганистану обустроить его страну». До этого был не менее «жизнеспособный» проект о создании космических программ с американцами.
Те люди, которые в материале и в адеквате, понимают, что речь идет о создании бюджета под ту или иную абсурдную идею. Но как только создается бюджет, сразу начинается дерибан. Вот такая простая схема. Все стараются додерибанить до того момента, пока здесь не произойдут радикальные перемены, а это очень возможно. Рано или поздно к этому придет. Невозможно постоянно поднимать температуру в закрытом сосуде. Рано или поздно рванет.
Многие этого не понимают, рассчитывают, что они успеют побыстрее слинять. Они уже наколядовали и домики, и усадьбы. К власти они относятся очень практично и прагматично, все это знают. Но когда у всех в головы вбили мысль о том, что Медведчук — это кум Путина, этот фактор перечеркивает все. Люди не думают.
До этого люди были ослеплены «Слугой народа» и этим дурацким фильмом, который восприняли как предвыборную программу будущего президента. Мы на это повелись, и теперь мы имеем у власти комика и его команду.
- Вы уже назвали ряд имен. А вы могли бы выделить конкретных людей, которые делали очень многое для развития Украины все эти годы и которых можно было бы назвать «выдающимися украинцами»?
— Да нет таких людей. Уже даже государства нет как такового. Все боялись как огня слова «федерализация», хотя она могла бы сгладить языковые или идеологические противоречия. А теперь мы имеем децентрализацию, которая свелась к тому, что в каждом крупном городе есть пахан с частными вооруженными силами и сторонниками, как Коломойский в Днепропетровске. Распад Украины на множество мелкопоместных княжеств вполне реален.
Сейчас прошли местные выборы, на которых, если считать по партиям, первое место (хоть у них мэров нет) заняли те же «слуги народа», которые ничего не показывают и принимают дурацкие законопроекты. Получается, что мы — народ, которого не жалко.
Так что я думаю, что наши грантоеды втихаря ведут страну к распаду. Хоть они и кричат, что мы тут самые большие любители Украины. Они по сути выполняют доктрину США, по которой не должно быть крупных славянских образований на земле. И чем больше мы распадёмся на множество «хорватий» и «босний и герцеговин», тем лучше для тех же американцев. Работа ведется последовательно, очень добросовестно, и идеологический фактор серьезно процветает.
Сейчас вступает в силу новый закон, что вся сфера обслуживания должна функционировать только «державною мовою». Закрутили гайки всему русскоязычному обучению. Но там, где у них есть реальное сопротивление (венгры в Закарпатье), они ослабили эту хватку. Но мы же получили полный запрет на русскоязычное общение.
- Ощущаются ли последствия этой насильственной украинизации?
— Я вижу, что ровесники моих детей уже пишут по-русски с чудовищными ошибками. У нас русский язык даже не введен в качестве иностранного. Идет сознательное уничтожение всяких связей с Россией, начиная от культуры. На этот мерзопакостный сайт «Миротворец» занесены десятки и сотни российских артистов.
Это привело к тому, что мы в культурном плане перестали общаться с РФ. У нас выступают только антипутинцы вроде Шендеровича, Макаревича или Ефремова, читавшего пакостные стишки Дмитрия Быкова. И даже не обращают внимания, что они выступают на «языке агрессора».
В свое время бывший глава МИД Климкин сказал, что русский язык — это ползучая форма российской агрессии на Украине. И против русского языка началась борьба и продолжается сейчас. У нас ухудшается жизнь, а у нас закручивают гайки по идеологической части.
Таковы общие черты дурдома, в котором мы все сидим. Потому что Украина — это страна абсурда. И удивительно, что есть такие люди, которые до сих пор гордятся, что 7 лет назад была «революция гидности». Это же революция «огидности» (оскотинивания. — Ред.). Строятся же музеи этой революции, а под это распиливаются деньги.
У нас иногда появляются здравые голоса вроде Жвании (крупный бизнесмен, бывший народный депутат, друг президентов Виктора Ющенко и Петра Порошенко), который раскрыл всю подноготную этой революции, но его никто не слушает. На него смотрят как баран на новые ворота. И никто не реагирует. У нас есть еще оппозиция, у нее еще есть каналы, которые не задавили (я сам на этих каналах бываю). Это призвано, чтобы показать, что у нас есть демократия, хотя на самом деле всем правят олигархи, а не правительство и президент, который боится собственной тени и бегает от радикалов.
Время от времени на него напускают толпу, которая приносит к нему под больницу свежий асфальт и грозится его туда закатать. А есть идиоты, которые все еще верят, что пришел реформатор, который, как только ему развяжут руки, станет вторым Столыпиным. Ничего этого не будет. Как сказал один олигарх в разгар президентской кампании, не важно, кто у нас будет министром, а кто — президентом. Эта формула высвечивает всю суть нашей жизни.
- На ваш взгляд, возможна ли отдельная, но пророссийская Украина? Или мы все равно будем враждовать?
— Знаете, если будет распад Украины и отделится юго-восток, будет то, о чем вы говорите. Если бы не политики, все могло быть по-другому. Я много раз бывал во Львове как концертирующий пианист, а потом как композитор, и это всегда был интернациональный русскоязычный город.
А сегодня ребята по ту сторону границы уже готовятся и ждут. Они раздают «карты поляка», венгры тоже раздают свои паспорта и гимны поют на собраниях. Люди прекрасно понимают, что лучше отделиться, чем бесконечно жить в бардаке.
Если судить, кто больше всего в этом виноват, то это мы сами. Мы все это допустили. Я уже сказал, что у нас напрочь отсутствует гражданское самосознание. Если в Варшаве или Берлине люди выходят протестовать против масок, то там в прямом эфире люди министрам рассказывают, что к чему. А у нас чем больше бурды будут лить, тем лучше. Может, так и надо.
Показателем наших общественных настроений является город Киев. А сегодня Киев — это понаехавшее начальство и клевреты, которые будут смотреть им в рот и делать все, что им скажут. У нас Кличко переизбрали не самого умного, а теперь его уже рассматривают как будущего президента. Мы своими руками копаем себе могилу.
- Вы еще сказали о минимальных культурных контактах между нашими странами. А сейчас украинские артисты хотели бы принять участие в проектах наподобие новогодних мюзиклов совместного производства, которые выпускались в начале 2000-х?
— Знаете, за этим четко следят. Если кто-то туда прорывается, то здесь его сразу шельмуют. Сразу кричат: «вы не патриоты», сразу кричат: «чей Крым». Я думаю, они хотели бы. Потому что артисты сейчас сидят, извините за выражение, в такой заднице, когда нет концертов и интересных шоу на телевидении, где можно было бы себя показать. Я даже не знаю, чем они будут кормить себя эту зиму. Это очень сложный момент.
Сейчас у нас почти нет музыкального русского контента ни на одном канале. Они думали, что если вырубить все русское, то мы будем первыми. Ничего подобного. Они ушли в нафталин, а русскую музыку все равно слушают через интернет или полукоммерческие радиостанции. Вообще это жалкое зрелище. У нас можно петь на итальянском, на китайском или на английском, но только не на русском.
Я недавно смотрел передачу Малахова о Ярославе Евдокимове (российский, белорусский и украинский певец), так там во время эфира одни украинские песни звучали. У нас если музыкальный руководитель поставит песню «Во поле березка стояла», ему сразу же грозят пальцем, что это вражеская культура.
Но эти запреты кому-то идут на пользу. Разделяй и властвуй. Такая формула очень актуальна. Нас разделили и властвуют. Хотя то же движение ФОПов сейчас достаточно мощное, они объединились с профсоюзами.
Наша большая проблема состоит в том, что у нас нет сопротивленческих структур, способных дать отпор этим хулиганам, называющим себя «активистами», которые кошмарят ветеранов и избивают старушек. У нас это все было под запретом и считалось антигосударственным. Профсоюзы тоже сидели в глубокой яме. Сейчас вроде бы намечается такая тема, но чем она закончится, я не знаю.
Когда люди думают о том, как бы заработать кусок хлеба и как бы не уволили с работы, тут не до протестов. Меня спрашивают, почему молчит интеллектуальная элита и деятели культуры? Да боятся. Элементарно боятся. Если раньше боялись сталинских репрессий, то сейчас боятся голода, потому что попрут с работы. Вот они и сидят на кухнях и держат фигу в кармане. Но это мы уже проходили в советское время, когда на кухнях тихо критиковали режим, а на улицах кричали «Ленин всегда живой».
- Вы не назвали людей, которые внесли вклад в развитие Украины, но при этом многие причисляют вас к числу выдающихся украинцев. Вы всерьез задумывались над тем, что представляете собой некий моральный авторитет, которому надо соответствовать?
— К сожалению, я это знаю. Почему к сожалению? Наверное, мне в этом плане повезло, что я не связан со структурами, которые могли бы выгнать меня с работы. Я, как говорится, фрилансер, свободный художник, и меня чисто по-человечески достала эта ситуация, когда нами правят жлобы и люди с умственной неполноценностью. У Парубия есть справка, о том, что он умственно отсталый, а этот человек занимал второй по важности пост в стране.
Я читаю комментарии и вижу, что многие люди меня поддерживают. Но когда мне предложили пойти на выборы мэра Киева, мы прозондировали почву и выяснили, что у меня мизерные шансы. Из-за того, что Киев перекормлен начальством, он бы за меня, конечно, не проголосовал.
И потом, на мне висит клеймо «сепаратиста», хотя сепаратистами были Кравчук и Ельцин по большому счету. Люди этого не понимают. Если вы откроете украинскую википедию, то кроме моих творческих заслуг там обязательно будет написано, что я «придерживаюсь антиукраинских взглядов» и «оправдываю агрессию». А если на других ресурсах про меня написано, что я русскоязычный композитор, то по сегодняшним меркам это тоже означает, что я ненадежный товарищ. О чем можно говорить?
Таких людей, как я, мало. Можно еще выделить Любу Титаренко (художественный руководитель театра «Браво»), которой тоже намозолила эта ситуация, когда недостойные люди занимают высокие посты и указывают, как нам жить.
Если же они сейчас введут поголовную вакцинацию, дрянь нам будут в организм вводить. И они же сейчас планируют принять закон об обязательной вакцинации. А с учетом того, что у нас есть полтора десятка биологических лабораторий, которые неизвестно чем занимаются, то вы понимаете наш страх, что нас посадят на короткий поводок. За людей нас не считают, по большому счету.
Мои знакомые иногда спрашивают меня: «Володя, зачем тебе это надо?» Вода камень точит. И все эти мрази не любят огласки. Они любят тишину, когда все сидят по кухням, критикуют их, а потом идут на избирательные участки за них же голосовать. Они видят, что народ молчит, и закручивают гайки до упора.