- Рамиль, вы согласны с такой оценкой? Или власти ДНР/ЛНР могут приложить больше усилий в плане государственного строительства и социально-экономического развития?
— Я это сравнение с шалашом воспринимаю болезненно. Донбасс — это нечто более серьезное, убедительное и капитальное, чем сооружение из палок и листьев. Но с другой стороны, рациональное зерно в словах Бородая есть.
Несмотря на семь лет войны, Донбасс остается развитым индустриальным регионом. Здесь есть и месторождение каменного угля, здесь есть металлургическая промышленность, здесь есть машиностроение и сельское хозяйство. Что-то досталось в наследство от Советского Союза, что-то было модернизировано после развала СССР, что-то сохранилось, несмотря на обстрелы и блокады.
Так вот рациональное зерно в словах Бородая состоит в том, что всему этому экономическому комплексу тяжело существовать в условиях замкнутой экономики и фактически натурального хозяйства, когда все жители этой территории производят продукт только для самих себя. Но экономика Донбасса все же экспортно ориентированная.
И для каменного угля, и для металлургии, и для машиностроения внутренний рынок слишком узок. Всю эту продукцию нужно продавать на внешних рынках. В этом смысле нынешняя ситуация довольно болезненная. Из-за торгово-экономической блокады, устроенной Украиной с 2017 года, и непризнанности республик, эта продукция вынуждена попадать на внешние рынки при помощи тех или иных схем.
Разумеется, все эти условия, в которых существует экономика Донбасса, ухудшают положение. Требуется скорейшее разрешение этих проблем.
- Сейчас принято считать, что официально Москва демонстрирует приверженность Минским соглашениям, но де-факто интегрирует ДНР/ЛНР в состав РФ. Согласны ли жители республик с таким сценарием?
— Мне тяжело давать оценки России, что она делает официально, а что — неофициально. Ни для кого не секрет, что Россия помогает республикам Донбасса с 2014 года в экономическом отношении. Осуждать ее рука может подняться у совсем уж неправильных людей.
С другой стороны, оставить Донбасс вообще без поддержки, в условиях, когда идет военная агрессия, организованная Турчиновым — значит обречь его на экономический упадок и репрессии со стороны киевского режима.
Что же касается неофициальной интеграции, то это слишком громкое заявление. Да, это поддержка республик Донбасса на экономическом уровне и на уровне гуманитарных программ. Но интеграция — это слишком громкое определение, чтобы я, на уровне частного лица, мог его произносить.
- Если не говорить о признании, может ли Россия еще что-то сделать для поддержки Донбасса в социально-экономическом плане?
— Опять же, Россия помогает, а я, получается, должен залезть на высокую гору и кричать «Что-то вы мало помогаете, давайте больше». Это выглядит неделикатно и невежливо.
Речь идет не просто о том, что тебе дали красную бумажку, чтобы тебе было проще жить. Обретение российского гражданства — это ментальный акт для конкретного человека. Может быть, мы немножко не о том говорим, но я думаю, о том.
Так вот, осуществляя вот это мероприятие, вероятно, Россия могла бы действовать смелее в плане открытия своих рынков для интеграции экономики Донбасса в свою экономику. Ситуация с непризнанностью очень сильно ухудшает состояние и тяжелой промышленности, и металлургии. Это не сапожная мастерская.
Если комбинат или завод производит свою продукцию, ему сложно функционировать в философии самозанятости. Ему нужно быть вписанным в большие инвестиционные программы. Тогда он сможет выходить на рынок с соответствующими сертификатами и разрешениями, и тогда действительно станет проще. Пока еще тяжело.
- Некоторые украинские политики призывают сделать так, чтобы жители ДНР/ЛНР, будучи недовольными социально-экономической ситуацией, условно говоря, устроили восстание. Сохраняется ли сейчас такой риск?
— Цинизм украинских политиков, начиная с 2013 года, войдет в учебники истории. Как можно произносить такие человеконенавистнические желания с таким иезуитским хладнокровием и с издевающимся выражением лица? Но когда мы говорим об иезуитстве, мы же говорим не о средних веках. Речь идет о 21 столетии, когда и этика достигла большого развития, и когда мы понимаем, что хорошо, а что плохо. Мы не для того прожили темные века, чтобы опять к этому возвращаться. Это просто сволочи, по-другому не скажешь.
Все, что делала Украина с 2014 года (если вынести за скобки военную составляющую), было призвано ухудшить социальную ситуацию на территории республик до такой степени, чтобы они запросились назад. Но этой политике предшествовали военные действия, когда разрушались дома, инфраструктура, а главное — гибли люди: и старики, и дети, и взрослые. Это не забывается, по большому счету.
Я бы хотел вернуться к пассажу об этике. Попраны этические нормы. Это очень серьезное преступление Украины, начиная с госпереворота 2013-2014 годов, и все, что делалось после этого: лишение пенсий, выстраивание линии разграничения. Это с той стороны начали. Это, мягко говоря, не очень хорошо.
- Вы в предыдущих интервью говорили, что донецким и луганским СМИ не хватает критического подхода. Изменилась ли ситуация? Можно ли указывать на какие-то проблемы, или идеология такова, что надо обо всем забыть на время битвы с врагом?
— Я выражу робкий оптимизм. С моей точки зрения, определенное позитивное движение донецких СМИ в сторону внутренней свободы присутствует. Такой жесткой цензуры, чтобы приставили человека, который говорит, что можно писать, а что нет, у нас нет. Самая большая проблема СМИ ДНР/ЛНР — это самоцензура самих журналистов.
То есть когда человек начинает писать какой-то критический материал, он опасается, что этот негатив увидит украинская сторона, и интерпретирует как доказательство несостоятельности республик (у вас этот столб недокрашен, а на Украине он был докрашен). Мол, война закончится, тогда и напишу. Даже если их тексты проходят внешнюю цензуру, они все равно говорят: «я писать это не буду». Если я напишу про какого-то чиновника, то все скажут, что у нас все чиновники вороватые и забронзовели.
Я считаю неправильной оглядку на специфических работников украинских СМИ, которые мониторят информационное поле ЛДНР, выдергивают какой-то негатив, и потом размешают это в интернете с криками «Они сами это признают». Да пусть они хоть забегаются. Нас это не должно волновать. Мы там признания не получим. А если и получим, зачем оно нам нужно? Нужно свое делать, без оглядки на этих людей.
Движение в этом направлении, о котором я говорил, оно есть. Раньше было хуже. Но я не могу сказать, что мы эту проблему полностью преодолели. СМИ должно быть четвертой властью, которая помогает обществу вытаскивать наружу свои внутренние проблемы и искоренять их. Без этого невозможно. Механизм самоочищения общества при помощи СМИ действенный.
А если СМИ превращаются в элемент лакирования, когда ты идешь к врачу с нарывом, а тебя ведут к косметологу и предлагают его закрасить, то понятно, что маленький прыщик приведет к крупному абсцессу. То же самое и в обществе. Если СМИ не будут элементом внутреннего излечения, то рано или поздно мы получим проблемы неизлечимого характера, которые можно решить только путем грубого хирургического вмешательства.