Белые сторонники единой и неделимой России, в результате заявленной ими политики «непредрешенчества» (которая должна была, по замыслу, объединить все антибольшевистские силы), не только не смогли объединиться, преодолев конкуренцию своих амбиций, но, в коечном итоге проиграли Гражданскую войну, а Россию после них собирали воедино большевики, воевавшие не за «единую неделимую», а «за мировую революцию» (вот ведь гримаса истории).
Горбачёв был человеком наиболее заинтересованным в сохранении СССР. Как президент Союза, он являлся одним из двух ведущих мировых лидеров, а с исчезновением возглавляемого им государства немедленно отправлялся на политическую помойку. Тем не менее, именно Михаил Сергеевич, своими неуклюжими манёврами между «реформаторами» и «консерваторами», внёс существенную (если не главную) лепту в распад Советского Союза.
Ельцин, как президент России, был заинтересован в её силе и единстве. Но именно он, своим известным «берите суверенитета столько, сколько сможете переварить» (в другом варианте «проглотить»), едва не привёл Россию в состояние лоскутного одеяла. При Ельцине федеральный центр слабо контролировал национальные республики. Да и за двадцать лет, прошедшие после ухода Ельцина с поста, результаты его политики не до конца изжиты.
В Киеве борцы за единую, неделимую, унитарную Украину довели государство до гражданской войны и распада, но так ничего и не поняли и ничему не научились.
Даже из приведенных примеров видно, что причины неудач заединщиков бывают разные. Кому-то амбиции мешают договориться. Кто-то неадекватно оценивает политическую реальность. Кто-то переоценивает свои личные возможности. Кто-то истово верует в магическую силу заученных политических формул. Но всегда эти причины субъективны.
В любом государстве, в любой момент времени присутствуют и борются центробежные и центростремительные силы. И только от конкретного политика, а точнее от правящей элитной группы (команды), зависит, какие из них получат перевес.
Современному Европейскому Союзу жутко не повезло. Там все за сохранение единства. При этом присутствует полный набор субъективных факторов, это единство уничтожающих. Здесь и личные амбиции, и групповой эгоизм, и излишняя идеологизация политики, и даже явная интеллектуальная недостаточность европейской элиты, пытающейся коллективно играть на повышение ставок.
История с Brexit, которого никто в британской элите не хотел, но который вынуждены были реализовать, ничему не учит. А ведь тогда лондонские лидеры тоже решили сыграть на повышение ставок (вначале против ЕС, а затем друг против друга). В результате Великобритания, пытавшаяся всего лишь выторговать для себя ещё более эксклюзивные условия членства в ЕС (она и так имела там особые права), вынуждена не просто выходить из Евросоюза, а выходить по самому плохому сценарию, без договора.
Сейчас ситуацию, предшествовавшую Brexit в Британии, мы наблюдаем в масштабах всей Европы. И хоть у Европейского союза действительно есть мощный потенциал к сохранению единства, действующие европейские политики способны преодолеть все трудности и таки разорвать ЕС на части, несмотря на то, что искренне стремятся к его сохранению. Проблема в том, что они хотят сохранить разные ЕС и не особенно напрягаются в поисках приемлемого для большинства (если уж не для всех) компромисса.
Французская пресса активно разгоняет тезисы из недавнего интервью Макрона «Файнэншл Таймс», в котором французский президент выступил за сохранение единства ЕС, отметил угрозу этому единству и посетовал на то, что Германия и Нидерланды не желают «объединения долгов», что позволило бы бедным «опереться на богатых». На самом деле Германию поддерживают не только Нидерланды, но и так называемая экономная четвёрка, в которую, кроме Голландии, входят также Австрия, Дания и Швеция. Все эти страны выступают за политику жёсткой экономии, которую их коллеги по ЕС не могли выдерживать (из-за социальных последствий) уже до кризиса, тем более не могут сейчас.
Не устраивает «экономную четвёрку» и Германию также политика скупки плохих государственных долгов Европейским центральным банком. Возможно (хоть и не факт), их удастся убедить, в качестве компромисса, продлить эту политику до конца текущего года. Но это паллиативное решение. А что делать дальше?
Итак, ядро ЕС в лице Франции и Германии расколото. Париж не желает вникать в проблемы Берлина, в котором правящая коалиция находится под сильнейшим давлением набирающих вес правых популистов. Если они в очередной раз пойдут на уступки «евротранжирам», то могут проиграть следующие выборы евроскептикам (тем более, что с заявленным уходом Меркель у коалиции не будет явного сильного претендента на пост канцлера). Те же, хоть и не начнут немедленный выход Германии из ЕС, значительно ужесточат финансовую политику, даже по сравнению с нынешними предложениями ФРГ.
С другой стороны, и Берлин не желает вникать в проблемы Парижа. Макрон и так всё своё президентство сражается с «жёлтыми жилетами», выступающими против политики экономии, даже в том жалком виде, в каком её пытается реализовать действующий президент Франции. И Макрон открыто пугает немцев приходом к власти во Франции и в Италии (там положение ещё хуже) правых националистов, которые ужесточат требования к ЕС, по сравнению с теми, которые выдвигает правительство самого Макрона.
Что мы видим? Либералы Парижа и Берлина пугают друг друга приходом к власти в своих странах консерваторов, которые «разрушат единство ЕС». Но на деле единство уже разрушено. Ставя свои внутриполитические проблемы во главу угла, либеральные правительства оказываются не в состоянии достичь приемлемого для всех стран ЕС компромисса. Они настолько непопулярны, что боятся потерять власть из-за любой, даже незначительной, уступки. К тому же, внутриэлитные противоречия в странах Запада зашли так далеко, что смена партий во власти и оппозиции, которая раньше воспринималась как естественный процесс, сейчас рассматривается в качестве вселенской трагедии (мы видели это на примере отношения демократов к избранию Трампа президентом — они чуть гражданскую войну не начали). Поэтому европейские либералы (как и их американские собратья) не допускают даже мысли, что более свободные в своих решениях правые популисты (им народ пока верит) могут легче выйти на договорённости, если не в масштабах всего Запада, то хотя бы в масштабах ЕС.
Конечно, у правых другое видение путей развития Евросоюза, но по-другому развиваться и распадаться всё же разные вещи. На той же Украине, прислушайся заединщики вовремя к сторонникам федерализации, можно было бы избежать и переворота, и гражданской войны, и распада страны. Но им унитарность была дороже.
Вот и в случае с ЕС, возникает вопрос, что им дороже Евросоюз или либеральные ценности? Далеко не вдохновляющий ответ на этот вопрос дал в своём интервью журналу «Шпигель» председатель Европейского совета Дональд Туск. Он не просто является ярым сторонником политики «объединения долгов» (то есть попытки переложить проблемы ЕС на относительно финансово стабильные страны и, тем самым, разрушить их экономики и финансы), он проводит прямую параллель между «спасением Италии и Испании» и «спасением ЕС». То есть другой ЕС, не кормящий нахлебников, Туску в принципе не нужен.
Более того, он заявляет, что необходимо наказать премьера Венгрии Виктора Орбана и изгнать его партию («Фидес» — Венгерский гражданский союз) из фракции Европейской единой партии в Европарламенте. Одновременно Туск заявил, что Ярослав Качиньский (неформальный лидер его родной Польши, председатель правящей партии «Право и справедливость») «ещё хуже Орбана».
Атакуя признанных восточноевропейских лидеров и выдвигая заведомо неприемлемую для Германии и «экономной четвёрки» экономическую программу, Туск подрывает свои собственные позиции, равно как и позиции либерального лобби в евробюрократических структурах. Такой подход трудно назвать адекватным, предусмотрительным и ведущим к достижению цели. Если только целью Туска не является быстрое сползание в политический маргиналитет.
Как видим, евробюрократия (жизненно заинтересованная в сохранении ЕС, ибо это её кормушка) ещё менее адекватна и более идеологизирована, чем лидеры отдельных стран. Для неё нелиберальный ЕС не существует. Бороться за либеральный ЕС она готова до его (Евросоюза) смерти.
Классический случай — лидеры, жизненно заинтересованные в сохранении некоей структуры, готовы пожертвовать этой структурой из-за идеологических амбиций. Именно эта неадекватность лидеров, а вовсе не кризис, несёт единству ЕС наибольшую угрозу. Я бы сформулировал основную проблему ЕС так: «Смогут ли правые прогнать от власти либералов раньше, чем последние уничтожат Евросоюз в угоду своим идеологическим догмам?»