- Валентина Павловна, прошло 5 лет с тех пор, как убили вашего сына. Сдвинулось ли за это время рассмотрение его дела?
— К сожалению, в Украине сейчас эпидемия коронавируса, поэтому отменено все — и судебные заседания по делу Олеся. Поэтому ни о чем новом сказать не могу.
- Вы думаете, что это связано только с коронавирусом? Насколько я понимаю, проволочки были связаны не только с этим?
— Да, ничего там нового не было. Заседания были раз в месяц, их переносили без конца.
- Какое у вас предчувствие: будет ли поставлена точка в судебном разбирательстве?
— Что такое предчувствие? Что я могу предчувствовать? Предчувствовала ли я, что у меня сына убьют? Нет, не предчувствовала. Могла ли я подумать, что на него, известного журналиста и писателя, поднимут руку? Не могла.
Каких трудов все это стоило, чтобы это дело попало в суд.
- Сменился президент. Связывали ли вы какие-то надежды по осуждению убийц вашего сына с избранием президентом Украины год назад Владимира Зеленского?
— Связывала. Но пока я ничего не могу сказать…
- Вы к нему обращались с просьбой помочь в этом деле?
— Обращалась. Мне так тяжело обо всем этом говорить, особенно накануне этого страшного дня…
- Кстати, а к Рябошапке, который сменил при Зеленском Луценко на посту генпрокурора, обращались?
— Обращалась. Он меня не принял.
- А к новому генпрокурору, этой даме…
— Пока нет. Она ведь только пришла. И тем более карантин…
- Все-таки, как по-вашему, память на Украине об Олесе сохраняется?
— На днях на Первом казацком вышел 50-минутный фильм об Олесе. Очень хороший. Я давала интервью для него.
- Может быть, вы что-нибудь хотели бы сказать нашим читателям?
— Спасибо всем тем людям, кто помнит об Олесе. Мой сын был прежде всего очень порядочным человеком. Я ему при жизни никогда не говорила, что ты, сыночек, талантлив, а теперь, когда я читаю его книги, все больше убеждаюсь, что Украина сама себе выстрелила в голову, убив Олеся.