В пятницу, 21 февраля, буддисты Санкт-Петербурга, да и всей России, отмечали 107 лет со дня открытия дацана Гунзэчойнэй — буддийского монастыря. «Гунзэчойнэй» переводится как «Источник святого учения Всесострадающего Владыки Отшельника».
Сам храм имеет удивительную и интересную историю. Автором первоначального проекта храма был студент Института гражданских инженеров Николай Березовский. Позже к проекту присоединились три архитектора — выпускники того же учебного заведения: Гавриил Барановский, Карл Бальди и Ричард Берзен. Санкт-петербургский историк-востоковед Вадим Жуковотметил интересное совпадение: фамилии всех архитекторов дацана начинаются на «Б». Как и название религии, к которой относится храм — буддизм.
Не встретившиеся экспедиции
Березовский — человек с крайне непростой судьбой. Он окончил приют принца Петра Георгиевича Ольденбургского — воспитательное учреждение для детей, лишенных возможности получать воспитание в семье. В 1902 году Березовский поступил в Институт гражданских инженеров, где учился целых 14 лет. Причиной тому были перерывы из-за научных экспедиций. Одной из них руководил его двоюродный брат — дворянин, орнитолог, археолог и этнограф Михаил Березовский. Это была экспедиция в Кучарский оазис Китайского Туркестана (ныне это округ Аксу Синьзян-Уйгурского автономного района КНР) 1905-1907 годов. В той экспедиции Николай Березовский делал зарисовки. Они с кузеном исследовали древние буддийские храмы в оазисе.
«Ученые выехали из Петербурга 2 ноября 1905 г. и прибыли в Кучу 6 февраля 1906 г. Они посетили Таджит, Кумтуру, Кучу, Кизыл, Кириш. За время путешествия было обнаружено более 20 древних городищ. Окрестности Таджита впервые исследовал именно М. М. Березовский. В развалинах буддийских храмов он обнаружил следы фресок, фрагменты мелких терракотовых скульптур, обрывки рукописей. Исследователи сделали большое количество фотоснимков. В Кумтуре ученые осмотрели огромный монастырь. Михаил Михайлович снял ряд прекрасных фотографий, а Николай Матвеевич зарисовал фрагменты и изготовил несколько калек фресок. В Кизыле внимание исследователей было сосредоточено на развалинах монастыря с прилегающей к нему группой пещер, игравших роль подсобных помещений. Здесь Березовские собрали большое количество мелких фрагментов рукописей, бус, монет. Самой интересной оказалась находка гипсовых форм для формовки деталей фигур и орнаментов. Около Кириша экспедиция осмотрела и изучила небольшое ущелье Сым-Сым с 48 пещерами. Здесь также были сняты планы пещер, сделаны фотографии и зарисовки найденных росписей. Экспедиция М. М. Березовского в нескольких местах (список мест сохранился в Архиве востоковедов ЛО ИВ АН СССР в фонде М. М. Березовского) нашла рукописи на санскрите, уйгурском и «тохарском В» языках», — описывает экспедицию исследователь Н.Назирова.
Все полученные в той экспедиции знания позже пригодятся Березовскому, когда он будет работать над проектом буддийского храма.
Кстати, за эту экспедицию Николай Березовский по предложению буддолога, академика Российской академии наук Сергея Ольденбурга был награжден.
При этом российские исследователи действовали не в пример аккуратнее, чем западные.
«В то время в Синьцзяне вели исследования французский ученый Поль Пеллио, работавший на Британию венгр Марк Аурель Стейн, немецкий профессор Альберт Грюнведель. Соотечественник профессора, Альберт Фон Лекок, из-за болезни вынужденный отправиться назад в Европу, успел прославиться тем, что бесцеремонно расхищал древние статуи Будды и срезал со стен храмов приглянувшиеся фрески. Наши ученые относились к памятникам старины гораздо бережнее. Так, в том же 1907 году, в окрестностях города Куча исследовали развалины древних буддийских культовых сооружений Михаил Михайлович Березовский и его двоюродный брат Николай Матвеевич Березовский, профессиональный художник. Все интересные объекты записывались, фотографировались и тщательно зарисовывались», — описывает в своей книге «Барон Маннергейм в 52-м драгунском (18-м гусарском) Нежинском полку. Азиатская экспедиция 1906-1908» эту разницу историк Александр Карский.
Сам Маннергейм, служивший тогда полковником в Нежинском гусарском полку, кузенов не застал. Его экспедиция миновала этот район. Но, уверен Карский, российский консул в Урумчи Николай Коротков, несомненно ознакомил Маннергейма с находками, сделанными соотечественниками и самим консулом, который сам был востоковедом, увлеченным археологией.
Вряд ли Маннергейм догадывался, что итогом и его экспедиции, экспедиции Березовских, а также усилий буддийского духовенства в самой Российской империи станет появление в Санкт-Петербурге буддийского храма. Тогда Россия налаживала отношения с Далай-ламой XIII. Последний принимал Маннергейма.
«Мне пришлось видеть Далай-ламу два раза. Раз во дворе, когда он выходил, чтобы сесть на коня для ежедневной прогулки верхом, а другой раз во время особой для меня аудиенции. Последняя была, вопреки моим ожиданиям, дана мне без всяких затруднений… Во время моего приема он сидел на золоченом кресле, поставленном на возвышении из досок против окна в конце небольшой приёмной комнатки. По обеим сторонам этого возвышения стояли два широкоплечих тибетца средних лет, с угрюмыми лицами темно-бронзового цвета. Далай-лама с видимым интересом расспрашивал о Государе Императоре, России, нынешней силе армии и т. д. По его указанию, почти сейчас после ответа на мой поклон, был доставлен ему кусок белой шелковой материи, т. н. «Хатан», который он торжественно, собственноручно передал мне с просьбой от его имени по приезде моём в Санкт-Петербург представить Государю Императору», — описывал Маннергейм встречу с главой буддистов.
Такие теплые отношения во многом помогли построить дацан, устное разрешение на строительство представитель Далай-ламы XIII Ангван Доржиев получил еще в 1901 году. В 1909 году Доржиев купил на северной окраине города участок, где позже было суждено появиться, как утверждают некоторые источники, самому северному на планете и самому крупному в Европе буддийскому храму.
Строительство с препятствиями
После приобретения участка на севере Санкт-Петебурга Доржиев, по рекомендации принца Ольденбургского, обратился за разработкой проекта храма к Березовскому. Последний как раз недавно вернулся из экспедиции в Китайский Туркестан. Той самой, где он был рисовальщиком, да таким, что его труд высоко оценили востоковеды Российской империи. Березовский хорошо знал буддийские постройки, обладал чувством прекрасного и был неплохим архитектором. Неудивительно, что 15 апреля 1909 года проект был утвержден Строительным отделением Санкт-Петербургского губернского правления.
Сам Березовский не стал официальным руководителем строительства дацана — поскольку был на тот момент всего лишь студентом.
«Формально возглавил строительство по просьбе А. Доржиева преподаватель ИГИ архитектор-художник К. В. Бальди, а составитель проекта Н. М. Березовский числился заведующим постройкой (вероятно, так как не имел законченного архитектурного образования). Однако в мае 1909 г. последовало распоряжение градоначальника о приостановке строительных работ по возведению храма: проект студента Березовского должен был быть «пересоставлен» кем-то из профессиональных архитекторов. Выбор пал на Г. В. Барановского, который в октябре 1909 г. составил новый проект с небольшими изменениями, художественно обогатив и сделав его более выразительным и импозантным. Он же руководил строительством до апреля 1912 г. Завершал постройку на заключительном этапе Р. А. Берзен», — описывает административные перипетии строительства санкт-петербургский историк-востоковед Вадим Жуков.
Тем временем на дацан в Санкт-Петебурге ополчились черносотенцы.
«Эти жестокие и злобные люди постоянно присылали мне письма со словами: «Если ты не уберешься, то неминуемо будешь убит. А этот буддийский храм будет разбит и разрушен до основания. Убирайся и никогда не возвращайся! Задохнись этим поганым дымом и умри!» С этими словами посылали мне дымовые шашки…» — писал в мемуарах сам Доржиев.
Строительство буддийского храма было запрещено, но после встреч представителей буддийской общины с императором строительство продолжилось. В итоге 21 февраля по старому стилю (6 марта по новому), в день трехсотлетия дома Романовых, буддийский храм был открыт. Впрочем, окончательно достроили и освятили храм лишь 10 августа 1915 года.
Однако действовать ему было суждено недолго. В конце 1916 года регулярные богослужения в храме прекратились, а в 1919-м его и вовсе разграбили. Храм начал снова работать в 1924 году. Но спустя 17 лет оставшиеся монахи и жившие при храме люди были арестованы НКВД. 1937 год стал роковым для буддизма и буддологии в Ленинграде. Храм передали физкультурникам. Позже в советское время там находилась военная радиостанция и лаборатории Зоологического института Академии наук СССР. Лишь 9 июля 1990 года храм передали Центральному духовному управлению буддистов СССР, а в следующем году он получил название «Дацан Гунзэчойнэй» — имя, которое ему дали при освящении.