Его задержали сотрудники СБУ осенью 2017 года по обвинению в содействии террористической организации (ст. 258-3 УК Украины). До конфликта на Донбассе Татаринцев с женой и маленьким ребенком жил в г. Сорокино Луганской области (сейчас под контролем ЛНР) и занимался бизнесом, связанным с ГСМ. В 2015 году он передавал некоторое количество топлива на станцию переливания крови и в детскую больницу на неподконтрольной Украине территории. Через некоторое время он принял решение переехать с семьей к родственникам в Киев, где и был задержан. По словам адвоката Владимира Ляпина, инкриминируемые Татаринцеву события касаются 2015 года, а протокол задержания составлен в порядке ст. 208 УПК — «Во время совершения преступления».
То есть спустя почти 3 года после событий человека задерживают «во время совершения преступления»…
Андрей болен сахарным диабетом 2-типа. Сахар в его крови держится на уровне 13-17 при норме 5,5. 8 августа 2019 года адвокату удалось добиться обследования Татаринцева в 9-й горбольнице г. Запорожья (обвиняемый содержится в СИЗО г. Вольнянска Запорожской области), где врачи пришли к выводу, что больному нужны инсулин и регулярное диетическое питание, а также диспансеризация для нормализации уровня сахара, что в СИЗО сделать невозможно. Врач-эндокринолог 9 горбольницы на допросе в суде сообщила, что больной находится в состоянии декомпенсации, что требует интенсивного лечения, изменения режима жизни и питания. Прием назначенных препаратов без диеты может привести к гипогликемической коме. А питаться 5-6 раз в день в условиях СИЗО невозможно. Кроме того, в качестве диетического питания заключенному приносят манку и другие продукты, которые противопоказаны при сахарном диабете.
Также Татаринцеву необходимы инъекции инсулина 3 раза в день, но в изоляторе отсутствует инсулин и холодильник для его хранения. Врач также подтвердила, что у Татаринцева тяжелое поражение почек — хроническая почечная недостаточность, которая чревата тем, что через некоторое время без лечения почки откажут и придется делать диализ либо вообще пересадку.
"Через полгода такого содержания мы из молодого мужчины получим инвалида, у которого предполагаемый прогноз жизни минимален", — сообщила она под присягой.
19 декабря нам с адвокатом Ляпиным не пришлось ехать два часа по разбитым дорогам в г. Бильмак Запорожской области, где судят Татаринцева. У Андрея было настолько плохое самочувствие, что заседание решили проводить по скайп-конференции. Обвиняемый подключился из СИЗО, регулярно приезжающий из Киева военный прокурор — из районного суда, а мы — из одного из судов г. Запорожья.
До появления судей Татаринцев успевает рассказать новости.
— Таблетки принесли не те, которые прописал врач. Я, естественно, от них отказался, так как не знаю, что это такое. А мне говорят: «Хорошо, тогда подпиши бумагу, что ты отказываешься от лечения». Но я не отказываюсь от лечения, я отказываюсь от не прописанных мне таблеток и могу именно это подписать. Такой ответ их не устраивает. Врач приходит ко мне в камеру с поломанным глюкометром, меряет давление и ничего не записывает. Какой смысл таких манипуляций, непонятно.
Как только заседание началось, прокурор заявил ходатайство о продлении меры пресечения в виде содержания под стражей. Риски он уже два года зачитывает одни и те же — возможность скрыться от правосудия, наличие тесных социальных связей в ЛНР, жена и ребенок в России, возможность оказать влияние на свидетелей. При этом, как обычно, в нарушение ст. 184 УПК, сторона обвинения не подтвердила наличие рисков ни письменными доказательствами, ни показаниями свидетелей.
— Кроме того, есть письмо из СИЗО о том, что больной диабетом Татаринцев может содержаться в условиях следственного изолятора. Мы же понимаем, что там не могут быть такие же условия, как в элитных больницах. Поэтому прошу продлить срок содержания на 2 месяца без права внесения залога.
Наклоняясь близко к микрофону, поскольку связь по скайп-конференции отвратительная, адвокат Ляпин задал вопрос:
— А что лично сделал прокурор, чтобы г. Сорокино был возвращен Украине?
— Это не касается дела, — перебил председательствующий судья Малеванный.
— Но ведь прокурор сказал, что один из рисков — тесные социальные связи Татаринцева в г. Сорокино, находящемся на неподконтрольной территории. Вот я и спрашиваю, что он сделал для того, чтобы вернуть город Украине? Больше двух лет мы слышим одни и те же основания для продления. Прокурор обязан не только доказать, что со временем не уменьшились существовавшие при задержании риски, но и привести новые. Нет ни одного заявления от свидетелей о том, что на них оказывается давление. Если у Татаринцева сговор с какими-то террористами, почему они за два года даже не пытались влиять на свидетелей? Прокурор говорит, что в СИЗО не может быть таких условий, как в элитных больницах. Это даже не смешно. До сих пор не выполнена ни одна рекомендация врача. В СИЗО нет ни инсулина, ни врача-эндокринолога. Какая возможность содержания? Кроме того, прокурор на каком-то основании все время твердит, что ЛНР — террористическая организация. На официальном сайте германского Бундестага, который финансирует судебную реформу в Украине, 14.12.19 опубликован документ, в котором сказано: «Суд (Гаага) не считает, что Россия была государством, финансировавшим терроризм. Судьи признали, что в ходе боевых действий было убито значительное число гражданских лиц. Однако сепаратисты не ставили перед собой такой цели. Нужно специально убивать, чтобы иметь возможность говорить о терроризме на законных основаниях. Украина не предоставила достаточных доказательств этого».
Два года прокурор говорит, что Татаринцев имеет отношение к террористической организации ЛНР, но она не признана таковой ни ООН, ни украинскими судами. Есть законный порядок признания организации террористической — обращение генпрокурора и решение суда. С 2014 года наше государство даже не попыталось решить этот вопрос, а значит, Татаринцева нельзя обвинять в содействии несуществующей для украинского законодательства террористической организации. На сегодняшний день по всей Украине есть судебная практика, касающаяся политических статей, по применению альтернативной меры пресечения, и еще ни один отпущенный из СИЗО не сбежал и не нарушил своих процессуальных обязательств. Сегодня День святого Николая. Сделайте подарок маленькому сыну Татаринцева и назначьте залог. Я верю Андрею и готов сам внести за него необходимую сумму.
Суд дал слово обвиняемому, но при всех разговорах новой власти о тотальной диджитализации связь оказалась настолько отвратительной, что в Запорожье не было слышно ни слова, а Татаринцев говорил долго. С помощью скайп-чата у секретаря суда в Бильмаке удалось выяснить, что и судьи ничего не слышали из речи обвиняемого. Однако это не помешало им удалиться в совещательную комнату.
Позже адвокат Ляпин предоставил нам речь Андрея Татаринцева:
— Уважаемая коллегия, я очень долгое время нахожусь в изоляции от общества и от моей семьи. Без меня растет ребенок. На моих руках нет ни капли крови. Каждый день по телевизору я смотрю, как из зала суда отпускают серийных убийц, маньяков. Что же такого совершил я, что коллегия может подумать, что я сбегу из страны при смене меры пресечения? Все эти риски являются надуманными и ничем не подтвержденными. Одни и те же обстоятельства прокурор зачитывает из заседания в заседание, а коллегия слышит только его. Многочисленные решения судов подтверждают, что в отношении меня можно применить альтернативную меру, о чем и прошу. В условиях СИЗО никакое лечение мне не оказывается, мы все понимаем, что под стражей это невозможно. Вчера отпустили на домашний арест Пашинского, который стрелял в человека и причинил ему телесные повреждения. Это один из примеров, что люди, обвиняемые в преступлениях с применением огнестрельного оружия и с тяжелыми последствиями, находятся на более мягких мерах пресечения. Я не собираюсь скрываться, готов в суде доказывать свою невиновность, но в таком состоянии здоровья это невозможно.
Этого всего судьи не слышали. Через полчаса они вернулись, и судья Малеванный стал зачитывать решение.
— Ничего не слышно, — перебил его Татаринцев.
Остановились. Начали заново.
— Ничего не слышно.
Снова остановились.
— Да ладно, продолжайте.
— Ну, мы попытаемся наладить. Скорость интернета маленькая. Сейчас перезвоним, — сказал судья и бросил трубку.
Через минуту перезвонили. Теперь Татаринцеву все слышно, но ничего не слышно адвокату. В итоге решение снова узнали через чат с секретарем заседания — продлили на 2 месяца без права внесения залога.