Справедливости ради отметим, что и в русской культуре у города на Неве слава тоже неоднозначная: чопорный Петербург, холодный, промозглый, чиновничий, бандитский. «Здесь дворы как колодцы, но нечего пить» и, разумеется, Медный всадник вечно скачет за перепуганным Евгением…
В эти дни Питер совсем иной. На редкость праздничный и весёлый город, который разительно отличается от своего привычного образа. Огромные толпы туристов наглядно иллюстрируют тезис украинской пропаганды о всемирной изоляции России: Эрмитаж пузырится разноязыкой толпой, на Неве и в Финском заливе теснятся многоэтажные громады круизных лайнеров, сама река и все её подручные Невки кишат судами, судёнышками и катерами, набитыми экскурсантами.
О, эти беспокойные белые ночи и толпы гуляющих на берегу, эскадры парусных яхт и аквабайков вокруг. Я к разводным мостам равнодушен, но дамам, говорят, нравится. Именно на белые ночи приходится самое дорогостоящее время года, дальше цены падают вместе с температурой. Но в любое время года в Петербурге дешевле останавливаться либо на квартирах (массовый местный бизнес), либо в мини-гостиницах (многие из которых обустроены из бывших коммуналок). Найти квартиру в центре за две-три тысячи рублей в сутки не проблема.
Значительно сэкономит наличность посещение демократичных столовых-рюмочных вместо рассчитанных на иностранцев ресторанов и кафе. Нежели углубляться в бесконечно глубокое питерское метро, предпочтительней пользоваться наземным транспортом с чудесными питерскими кондукторами. Такси недорогое, если скачать соответствующее интернет-приложение: из аэропорта в центр — рублей 600-800. Кстати, аэропорт Пулково реконструирован и перестал быть тесным, как встарь.
Нового вообще много. Город сильно выдвинулся навстречу Финскому заливу: элитные жилые кварталы, грандиозные мосты, самое высокое в Европе здание «Лахта-центра», стадион в форме летающей тарелки, будто инопланетяне приземлились посмотреть своими диво-глазищами на чудо-город. Среди заводей таятся коттеджные посёлки новой знати, замечательные парки, вроде Елагина острова, всё чрезвычайно куртуазно, но…
Всё-таки мы ценим и любим Петербург исторический: «Васильевский остров прекрасен, как жаба в манжетах». Он великолепен и ныне, вдобавок роскошно подсвечен. Питер — это свет поздней зари, перемешанный в водах реки с десятками тысяч фонарей. И Казанский собор — с Кутузовым, и Петропавловский — с императорами. Мощь Империи, красота Империи, достижения Империи: в общем, наглядное воплощение всего того, что противоположно кручению хвостов у свиней.
Через Дворцовую площадь огромная очередь на импрессионистов, но купленные билеты в Эрмитаж действительны и на неё, ежели останутся силы после Рембрандта и Рубенса. Перед «Мадонной Литта» ажиотаж, словно перед «Джокондой». Много китайцев и каких-то загадочных диалектов. Что все эти люди делают в Эрмитаже?
А ещё в устье Невы вошла «Полтава» — точная копия фрегата, сооружённого по чертежам Петра Первого. Однако юбилейные дни славной Полтавской баталии теряются на фоне Дня работников речного флота. По каналам барражируют теплоходы с джаз-бэндами, веселящимися и хохочущими людьми. Они приветствуют стоящих на набережных зевак, а капитаны тем временем делают виртуозные пируэты, стараясь вписаться в повороты каналов, и мосты-тоннели холодят макушки пассажиров своим нижайшими сводами.
И домам возвращён исторически-праздничный цвет — как это было при Петре, и крейсер «Аврора» очень красивый корабль без учёта всяких революций, и музей петербуржца Тараса Шевченко работает как ни в чем ни бывало. Нет лишь того Питера, что памятен мне. Вместо хипповского «Сайгона» на Невском — скучный Макдональдс, Рок-клуб на Рубинштейна — в учебниках истории, и мы сами, как уходящая натура промозглого Питера с ночевками на случайных чердаках. Это время было, но прошло. Don't cry по мне, Ленинград! Добро пожаловать в Петербург.