Кажется, на Донбассе сами так толком и не поняли, что же произошло 24 апреля, в момент, когда на указе президента России №183 просохли чернила. Жизнь в республиках наконец-то сдвинулась с мертвой точки. Но за два месяца миграционные службы республик и РФ выдали мизерное число паспортов — всего несколько тысяч. На замайданной Украине облегченно вздохнули и даже посмеялись над тем, как «Рашка обманула донбасскую вату с гражданством». А отечественные конспирологи и западные «доброжелатели» завели унылую песню про «политический блеф Кремля» и «саботаж Донбасса».
Были высказаны и сдержанные мнения людей, реально разбирающихся в работе госструктур. Они считали, что выдали паспортов ровно столько, сколько смогли. Даже в успешном государстве одномоментное оформление 100 тысяч паспортов — большая проблема. Настроят систему — выдадут больше.
А что же на самом деле? Саботаж или все по плану — и так должно было быть?
Разобраться в этом можно было только на месте, пройдя по всей цепочке обретения гражданства: от паспортного стола в Ясиноватой, где начальник миграционной службы раз в неделю дежурит в окопе у пулемета, до мирного ростовского села Покровское, где плачущие новые соотечественники присягают на верность нашей Родине.
Передовая позиция под Ясиноватой — будка пса Зелика и пса Пороха
О, ПАСПОРТ, ТЫ — МИР
Так получилось, что прием документов на получение гражданства России совпал с приходом южной жары. В раскаленных городах Донбасса люди бились в очередях у отделений милиции. Рисовали на ладонях номера, отмечались в 5 утра и 9 вечера, покупали и продавали места, теряли сознание и сметали в окрестных магазинах воду и мороженое. Мечта последних пяти лет, с лихвой оплаченная кровью, ужасом и нищетой, на глазах превращалась в бюрократический ад. И можно представить, о чем думали люди… Да ни о чем хорошем.
— А в реальности долгожданная интеграция с Россией завершена, остались только перегородки на границе, — говорит мне Андрей Бабицкий, журналист, пять лет назад променявший тихую Прагу на Донецк:
— Россия наконец-то зашла сюда. Не Донбасс будет в России, а Россия будет здесь. Российские паспорта — это мир на Донбассе. Паспорта меняют всю систему безопасности. Это отсыл к августу 2008 года, когда Россия была вынуждена защитить Южную Осетию. Нет сомнений, что и здесь может быть что-то подобное, потому что обязанность государства — обеспечить безопасность своих граждан. И скоро все здесь будут свои.
— Как скоро?
Андрей развел руками.
Миграционные пункты в Донецке, Макеевке и Ясиноватой
Очередной летний день начался в Донбассе с пристрелки украинских силовиков по всему фронту — от Приазовья до Луганска, а к 4 часам утра она превратилась в полноценный артобстрел. В центре Донецка, на недостроенной гостинице, кто-то вывесил украинский флаг. В «незалежном интернете» это подавалось как великая перемога. Но в реальности выглядело дико, особенно на фоне неутихающей канонады: брошенная злая жена пытается не просто испортить жизнь давно ушедшему мужу, а убить его…
У главного миграционного центра ДНР в 5 утра было многолюдно — добрая сотня невыспавшихся соотечественников переминалась с ноги на ногу. У всех в руках были тормозки с бутербродами и папки с документами. Поглядывали на рокочущее небо — ждали автобусы, которые каждое утро уходят в Россию, «за паспортами». Одним автобусом уезжали мои донецкие друзья. Мать — госслужащая, сын — курсант военного училища. Отец семейства провожал, но был печален:
— Ничего не понимаю, документы сдавали одним пакетом, их вызвали, меня — нет. Может, потеряли?
Отделение милиции на окраине Донецка — еще неделю назад здесь стояла безнадежная очередь, сейчас систему приема документов удалось привести в порядок
Я рассказал другу байку про потерянную диссертацию, которая обнаружилась только через десять лет, — на ней стоял чайник, а несостоявшийся ученый давно уже работал в такси. Зря рассказал — друг насупился еще больше, а я понял, что российские паспорта здесь не тема для шуток.
— Ваш друг — бывший сотрудник МВД Украины? Значит, на дополнительную проверку направили, — успокоил меня замначальника миграционной службы ДНР Владимир Медведок.
Летом 2014-го мы виделись с ним на передовых позициях батальона ополченцев «Восток». Он был с бородой. Все были с бородами тогда — воды не хватало для питья, есть и спать не успевали…
— Я заметил, что недоброжелатели Донбасса в информационных атаках используют любую зацепку. Например, появился слух, что теперь паспорта РФ получат под шумок и каратели, участники АТО, просто бандеровцы. Как быть?
— Смотрите. Паспорт ДНР выдается с 2016 года. Можно сказать, это первая ступень фильтрации, мы выдавали его в соответствии с российскими нормами. Но у нас проверок даже больше было! Сейчас мы проверяем разные временные участки в жизни соискателя гражданства России, например, от получения паспорта ДНР в 2017-м до сегодняшнего дня. Занимаются этим сразу несколько наших ведомств. И только потом к проверке приступают в России. Рассчитывать на то, что поменял фамилию — и никто ничего не узнает, не стоит. Плюс в России проводится дактилоскопия. У нас сейчас есть стоп-лист, не поверите, — на 10 500 человек, которые никогда, ни при каких обстоятельствах не получат паспорт ДНР, а значит, и гражданство России.
Выходной день в Донецке, любимое место прогулок — Бульвар Пушкина
Чуть позже один из республиканских силовиков рассказал мне по секрету про одну экономическую госструктуру, где 90 штатных сотрудников принципиально не стали получать паспорта ДНР — «це папір (бумага, с укр. — Ред.) для туалету». Но после указа №183 побежали всем учреждением. По закону отказать им не могли. Но попросили подождать, пока не выдадут паспорта всем остальным жителям республики. Ждать придется долго. На данный момент на Донбассе проживает 2,3 миллиона человек, и 75% хотят получить гражданство РФ. В Россию, по данным на 1 июля, переданы лишь первые 12 тысяч пакетов документов.
Я объехал пять мест, где принимали и оформляли документы на российское гражданство. В целом коллапс удалось разгрести. А причина была проста — в одни и те же миграционные службы одновременно стали ломиться три потока граждан.
Первый — за паспортом ДНР (без которого тут не получить российский), 340 тысяч человек подали заявления!
Второй поток — уже за российским паспортом.
И третий, знакомый нам по поликлиникам: «мне только спросить», минут так на сорок…
Систему сразу же заклинило.
И невозможно осудить этих людей, потому что бежали они за защитой, которую даст наша краснокожая паспортина. Абхазы и осетины знают…
Потом уже добавили еще 30 пунктов приема и перевели их на 6-дневную рабочую неделю. Стали оформлять пакеты документов прямо на предприятиях — с помощью кадровиков. Отправили на подготовку в Россию еще сотню паспортистов. И выпустили тиражом 400 тысяч листовку с алгоритмом сбора документов. Наконец, запустили электронную очередь в почтовых отделениях.
По правилам безопасности, в здание милиции нельзя запускать больше 10 человек, в июне люди стояли на жаре и получали тепловые удары, пока не привели в порядок очереди. Сделали, например, электронную запись на почтах
И все равно в РОВД Буденновского района инспектор Екатерина с глазами раненого олененка мне тихо сказала:
— Не хватает принтеров, людей и бумаги. Есть кому прийти на помощь, но нет оборудования для рабочих мест.
Сидевший напротив инспектора пожилой мужчина с палочкой буквально взорвался:
— Украина цвела, пока эта погань не встала из могил. Мой дед под Смоленском погиб в 43-м, три года их на "максиме" обрабатывал. И я его кровь ношу — и не сбегу отсюда. Я ждал почти 30 лет, когда нас Россия заберет, и дождался!
Половина посетителей миграционной службы стоят, чтобы «только спросить», специально для них поставили палатки с консультантами-волонтерами
В Ясиноватую добирались долго — после того как войска Украины в 2016 году перерезали трассу Донецк — Горловка, дорога превратилась в печальный квест по буеракам. Начальник местной миграционной службы Андрей Чальцев задолго до войны вышел на пенсию, а в 2014-м вернулся:
— Мне ребята позвонили: помоги обеспечить безопасность референдума. Я спросил — за деньги или за идею? За идею я согласился…
Раз в неделю, на дежурстве, он превращается из чиновника МВД в пулеметчика, от его отделения до линии фронта всего полтора километра, и витрина в дежурке вся выложена касками и армейскими брониками. Говорит мне, что свой дом защищает, и вдруг вспоминает: люстра крутилась, как вентилятор, когда в его девятиэтажку прилетело год назад.
Медсестра Катя, воюющая с 2015 года, и ее дочь Ангелина узнали о паспортах, когда «бегали в Петербурге по музеям»
У входа ждет своей очереди худенькая девушка в пиксельном камуфляже — Катя, медсестра. Привела за паспортом дочку Ангелину. Обращаюсь к ним «соотечественницы», и барышни смеются. Спрашиваю Катю:
— Что почувствовали, когда узнали об указе Путина про раздачу российских паспортов?
— Восторг был сумасшедший, мы этого ждали с 14-го года. Я служу уже пятый год. Для меня это была цель, и для половины моих ребят. Все вставали за это. Правда, от души говорю. Мы с дочкой как раз в Петербург ездили — по музеям побродить, и тут нам позвонили… Звонили все, кто мог, со всей России, и из Донбасса, конечно.
— Откровенно — да. На данный момент мы чувствуем себя полулюдьми — мы нигде не граждане. Просто какие-то висящие в воздухе создания.
Катя говорит, что у 70% армейцев нет даже паспортов ДНР — в редкие дни, когда удается вырваться с фронта, нет сил ходить по учреждениям, хотя военных и принимают без очереди…
«ЕСЛИ ДОЖИВЕМ — ПОЛУЧИМ»
Так и сказали мне жители одного из самых опасных сел Донбасса — Крутая Балка. Их там осталось 16 человек и 8 невозмутимых коров — их при нас доила бабушка, говорящая только по-украински. За линией фронта у нее куча родни — минуту перечисляла. Спросил ее: «Не поссорились?» Ответ был краток: «Ни в жисть!»
Пришел еще один житель Балки — крепкий улыбчивый дед. Здесь все такие — светлые, промытые от зла и скорби. Ни на что они не жалуются, никого не проклинают. Таких не сломишь — топор затупишь.
Дед Гена, житель Крутой Балки, будет делать паспорт осенью, «как очереди закончатся». Ему до автобусной остановки пешком 5 километров. Ближе транспорт не ходит — все-таки линия фронта
— Была собака, убили полтора месяца назад, — дедушка Гена темнеет лицом. — Про паспорта как узнали, решили — будем делать. Только когда очередь кончится.
— Предлагали вам отсюда уехать?
— Предлагали, и есть куда. Но я остался, всю жизнь наживал и бросать не буду.
— Большое хозяйство?
— Нема уже хозяйства… Вообще, сильнее стали обстреливать и намного — 27—28 раз в день. С промежутками в полчаса— час.
После обеда ВСУ запалило поля вокруг Крутой Балки трассерами
Пока мы говорили, слева от нас постреливали с позиций Украины, пока «дорогу жизни» — так называют центральную улицу в Крутой Балке — не заволокло дымом. Геннадий Евгеньевич глянул и всплеснул руками:
— Мать честная, опять мой дом запалили! — И бросился вниз. Но это горело рядом поле и скирда с сеном для коров — зажгли трассерами.
Одно из самых обстреливаемых мест Донбасса — поселок Крутая Балка, здесь осталось 16 стариков и восемь коров
С позиций за нами приехали ополченцы:
— Сейчас мы выедем, а вы только минут через пять — мало ли, нам вслед насыпят из минометов…
Местные не стали нам говорить правды, но мы узнали от бойцов, что старики только к осени накопят денег на оформление паспортов. Пенсии у них — 3, максимум — 4 тысячи рублей. Хотя донецкие власти договорились в Москве, и теперь из всего комплекта документов нужно оплачивать только нотариальный перевод украинского паспорта — 1000 рублей, но сумма все равно для многих тут неподъемная.
Госпошлина за гражданство — 3500 рублей, паспорт внутренний — 300 рублей, проезд в автобусе до миграционного центра в селе Покровское (оно уже на российской территории) — еще 500 рублей… Хоть кредит бери, но кредитов в ЛДНР не дают — нет полноценной банковской системы. Пока.
Анастасия Алексеевна, жительница Крутой Балки: «Живы будем — получим паспорта». Два года назад прямо в доме ранило мужа — осколок так и сидит в легком. На ОБСЕ она не надеется, считает, что после их визитов Балку обстреливают сильнее
КОМНАТА СЧАСТЬЯ
Покровское оказалось зажиточным старинным селом, размазанным по степи и балкам. От Донецка — часа четыре езды. Миграционный центр разместили в бывшем кинотеатре, и российская бюрократия, которую принято ругать, показала здесь все, на что способна. А способна она устроить настоящий конвейер, работающий как часы!
Документы, приходящие из Донецка, здесь обрабатывают за две-три недели, и вот зал ожидания перед получением паспорта — с кондиционером, питьевой водой, даже стульев на всех хватает! В следующей комнате — заполнение бланков и дактилоскопия. При мне катали пальцы симпатичной барышне, она смущенно улыбалась. Инспектор ее утешал: «Все сейчас ототрем растворителем». Барышня кокетничала:
— Да я не постесняюсь и так домой приехать…
Село Покровское — каждое утро из Донецка сюда приходят автобусы с будущими нашими соотечественниками
Проверка отпечатков по базе занимает… 30 секунд. В последней комнате соотечественники зачитывают присягу:
Сдача отпечатков пальцев — последний этап перед получением паспорта. Сама дактилоскопическая экспертиза занимает всего 30 секунд
— Я… добровольно и осознанно принимая гражданство Российской Федерации, клянусь…
В селе Покровское под Ростовом российские паспорта выдают красиво и торжественно
Сотрудник, работавший за компьютером, заметил мне, что «это самая счастливая комната, и если плачут тут, то от радости».
Валентина, экономист из многострадальной Горловки (на фото справа) принимает присягу. По ее словам, самое неприятное — каждый вечер объяснять внучке, кто по ним стреляет и почему их хотят убить
Я догнал на лестнице Валентину, экономиста из Горловки. Руки у нее дрожали, и только что полученный паспорт упал на мраморные ступеньки. Валентина птицей бросилась его поднимать. Ее комментарий был в три слова:
— Я теперь дома.
Свежеиспеченные россияне выходят из комнаты, где принимали присягу
Дмитрий Стешин