Каждому, кто более или менее знаком с украинской политологией, известны такие субъекты интеллектуальных вольностей, как Институт Кеннана в Киеве и «Украинский институт будущего» в этом же городе.
Первый из них — Институт Кеннана — создан в 1974 году на базе Международного центра Вудро Вильсона. Цель — анализ СССР, после 1991 года — России и других постсоветских стран. Более 40 лет в Институте улучшают понимание американцами России и как-то пытаются положительно влиять на отношения между странами.
Для этого Институт Кеннана имеет офис в Вашингтоне и год назад еще имел и в Киеве. Причем достаточно активный украинский офис в последние годы провел несколько форумов на тему культурной дипломатии, драйвером которых была директор офиса Екатерина Смаглий. Говорить о том, насколько артикулируемая дипломатия была культурной, тяжело. Но можно отметить, что она была, безусловно, одновекторной — из Украины на Запад. «За поребриком», как стало принято говорить в среде украинских «интеллектуалов» в последние годы, жизни не признавалось, поэтому дипломатические отношения со страной-соседом строить не предполагалось.
Надо сказать, что еще совсем недавно сам Институт сотрудничал с Москвой и работал в Москве. И создал при региональных российских университетах 9 исследовательских центров, цель которых — стимулировать образование в области гуманитарных и социальных наук. Сейчас центры работают на базе самих университетов, а российский офис закрылся в 2014 году, несмотря на то, что успешно прошёл прокурорскую проверку после принятия закона об иностранных агентах. Тем не менее, Институт Кеннана сейчас взаимодействует с представителями российской оппозиции Юлией Латыниной, Жанной Немцовой и другими. Понятное дело, что роль киевского офиса в такой ситуации из тактической становилась стратегической. Но выполнить ее госпоже Смаглий было уже не суждено: она была уволена.
Этот факт в трудовой биографии Екатерины как-то совпал с назначением известного современного философа Михаила Минакова «главным исследователем по вопросам Украины» (Principal Investigator on Ukraine). Вероятно, работодателю госпожи Смаглий показалось необходимым именно исследовать вопросы Украины, а не поддерживать все более милитаризирующийся дискурс подведомственной институции. В ответ началось шельмование господина Минакова, в адрес руководства Института Кеннана в Вашингтоне пошло коллективное письмо от «широкой научной общественности» (видимо, опыт изучения советского прошлого не прошел даром, или гены пальцем не раздавишь).
В результате американцы весной 2018 года просто закрыли офис на этом «восточном базаре», объясняя такой шаг опасностью для своих сотрудников — без сомнения, имея в виду Михаила Минакова (не испытывавшего, кстати, по отношению к России, но критически ставившегося к достижениям Украины), который тогда же был вынужден покинуть страну. В самом деле, у бывших шефов госпожи Смаглий не было никакого желания оправдываться перед ней, в том числе за свое посещение концерта с участием Валерия Гергиева и Дениса Мацуева, который организовало российское посольство в США в 2017 году, и за то, что эти деятели культуры поддержали действия своего президента в отношении Крыма. Таким образом, «интеллектуальной элите Украины» закрытием финансируемого из Вашингтона офиса было прямо указано на вспомогательное положение в налаживании взаимоотношений США и Российской Федерации. Ну а если положение не «вспомогает», то, как говорится, "no funny — no money"!
Вот с тех самых пор Екатерина пустилась во все тяжкие обвинения своего бывшего работодателя в самом главном смертном грехе для правоверного украинца: работе на Кремль. И в этом случае одним из аргументов в пользу этой ее версии стала даже эмблема — несколько православных церковных куполов, с момента основания Института однозначно идентифицирующих предмет познания в глазах американского протестантского мира. Екатерина иначе как «луковками-маковками» ее теперь не называет, высматривая их в самых разных случаях. Об одном из них — немного позже.
Украинский же «институт будущего» — это такое себе новообразование, которое было учреждено любителями не мешки ворочать. Причем не только столичными — в учредителях числятся граждане с крымской и харьковской прописками Тарас Березовец и Антон Геращенко. Вполне объясним их инстинкт самосохранения знать свое незавидное будущее загодя, потому что оба уже наговорили не на одну статью УК любого цивилизованного государства. Но раз Украина пока еще не там, а здесь, то можно к гадалке не ходить, а городить для этого целый институт. Итак, есть название, есть Юрий Романенко, больше олицетворяемый с интернет-ресурсом «Хвыля» («Волна»), который недавно рассказал о том, как был создан УИБ: «Решили создать think tank, который бы занимался всякими стратегическими вопросами». С тех пор, как видно, «всякими» и занимаются. Попутно весьма хамовито клюют сторонников иной идеологии и другого образа жизни, называя их «ватниками» и прочими нефутурологическими терминами. Однако глубину украинской проблематики признают, мира хотят — так что пусть занимаются.
Тем более, что для обеспечения занятий всякой стратегической всячиной привлекли они с недавних пор на должность исполнительного директора Виктора Андрусива. Парень успел поработать заместителем главы военно-гражданской администрации Донецкой области (на контролируемой, естественно, Украиной территории Донбасса). И в целом является вполне патриотически настроенным перспективным государственным служащим. Но неосмотрительно — с точки зрения Катерины Смаглий — сделавшим аватарку на фоне баннера с эмблемой Института Кеннана. На что она ему в одной из перепалок в сети Facebook прямо и недвусмысленно и указала: «Каждый раз, как вижу кеннановские «маковки» на твоей аватарке, думаю о будущем украинской научной дипломатии». Виктор же в ответ за словом в карман не полез: «Каждый раз, как я читаю о «луковках» от Вас, у меня возникает очень простой вопрос: а сколько времени вы зарабатывали средства этими «луковками»? И не причина ли Вашего увольнения привела к тому, что логотип стал «луковкой», а не программой изучения России?» Надо отметить, что краткий обмен мнениями завершился на высокой интеллектуальной ноте: «Это все, что я хотела знать об институте футурологии. — Это все, что мне надо знать о Вашей объективности».
Сегодня Екатерина Смаглий стажируется в США по программе Института имени сенатора Джона Маккейна — того самого, которого сбили при авианалете на электростанцию Ханоя во время вьетнамской войны. И того самого, именем которого названа бывшая киевская улица имени подпольщика Великой Отечественной войны Ивана Кудри, погибшего в оккупированном немцами Киеве. Значит, карьера бывшего директора киевского офиса Института Кеннана, в 2003-2008 годах работавшей в посольстве США главным специалистом по связи с украинским парламентом (фактически связисткой Кэт), идет в гору. Недавно вышла ее работа «Hybrid Analytica: Pro-Kremlin Expert Propaganda in Moscow, Europe and the U.S.». А это означает также и то, что она и дальше будет шельмовать своих коллег, хоть в какой-то степени заинтересованных в налаживании продуктивных взаимоотношений между США и РФ. С одной стороны, это плохо. А с другой — по крайней мере, в «Украинском институте будущего» места ее куриной геополитической слепоте уже точно не будет. Да и в самой будущей Украине, надо надеяться, тоже. Но над этим еще работать и работать. В том числе и с ястребами мира.