При себе они имели сверток бумаги, что был ценнее золота и самоцветов, — это был текст договора, которым великий гетман рассчитывал привести Сечь под руку Русского государства, что гарантировало бы казакам помощь могучего союзника и заступника в их вражде с Речью Посполитой и Османской империей.
18 января состоялась так называемая Переяславская рада — совет представителей запорожского казачества во главе с Богданом Хмельницким, — на котором было принято решение присягнуть на верность русскому царю и тем самым перейти под протекторат Москвы.
Впервые Хмельницкий обратился в Москву с подобной идеей еще в 1648 году, когда его война с поляками еще только-только разгоралась, однако царь Алексей, лишь три года как взошедший на престол, не спешил ввязываться в авантюру и предпочел занять выжидательную позицию.
Лишь в 1653 году на Земском соборе в Москве было принято решение принять малороссов в русское подданство, после чего на Сечь была отправлена делегация во главе с Василием Бутурлиным. Местом для проведения переговоров был выбран город Переяславль, где стороны и встретились в середине января 1654 года.
18 января, встав посередине казачьего круга, Богдан Хмельницкий провозгласил:
«Панове Полковники, Ясаулы, Сотники и все войско Запорожское, и вси православнии Християне! ведомо то вам всем, как нас Бог свободил из рук врагов, гонящих церковь Божию и озлобляющих все Христианство нашего православия Восточного, что уже шесть лет живем без Государя в нашей земли в безпрестанных бранях и кровопролитиях с гонители н враги нашими, хотящими искоренити церковь Божию, дабы имя Руское не помянулось в земли нашей, что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без Царя; для того ныне сбрали есмя Раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали Государя из четырех, которого вы хощете;
первый Царь есть Турский, который многажды чрез послов своих призывал нас под свою область; вторый Хан Крымский; третий Король Польский, который, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый есть Православный Великия России Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея России Самодержец Восточный, которого мы уже шесть лет безпрестанными молении нашими себе просим; тут которого хотите избирайте».
Хмельницкий не случайно начал речь именно так — в предыдущие десятилетия запорожцы в разное время выступали на стороне разных сил. Те же крымцы сражались под знаменами самого Хмельницкого против поляков, а сам он первую половину жизни подписывался латиницей и называл себя верным слугой польского короля. Выбор союзника среди различных политических игроков в регионе был для запорожцев делом известным, однако сейчас речь шла не о временном локальном союзе, а о переходе под чью-то власть.
Именно поэтому гетман продолжил свою речь следующими словами, которыми сам же снял вариативность выбора, которую обозначил ранее:
«Царь Турский есть бусурман; всем вам ведомо, как братии наши, православнии християне, Греки беду терпят, и в каком суть от безбожных утеснении; Кримской Хан тоже бусурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя!
Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнския от Польских Панов утеснения, никому вам сказывать не надобет; сами вы все ведаете, что лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали.
А православный християнский Великий Государь, Царь Восточный, есть с нами единаго благочестия Греческаго закона, единаго исповедания, едино есми тело церкви православием Великия России, главу имуще Иисуса Христа».
Голосование заведомо было делом решенным — специально для этого Богдан накануне собрал тайный совет только для своих, на котором и было в действительности принято решение, которому теперь нужно было лишь придать легитимность.
Поэтому в ответ на зажигательную речь Хмельницкого казаки наперебой закричали: «Волим под царя восточного православного! Лучше в своей благочестивой вере умереть, нежели ненавистнику Христову, поганину достаться!».
Затем переяславский полковник и крестник Хмельницкого Павел Тетеря тоже вышел в круг, где стал расхаживать вдоль казаков со словами: «Все ли так соизволяете?», на что неизменно следовал ответ: «Все единодушно!»
После этого московские посланцы и запорожская старшина отправились в Успенский собор, где духовенство должно было привести стороны к присяге. Когда же русские послы во главе с Бутурлиным уехали обратно, а старшина и Хмельницкий принялись разрабатывать условия, на которых они соглашались бы перейти под руку Москвы.
Все было оформлено как челобитная — таким образом, запорожцы выступали просителями, выставляя при этом ряд требований. Получилась такая коллизия по той причине, что изначально казаки настаивали на процедуре по польскому образцу, со взаимной присягой обеих сторон. Однако Бутурлин еще в Переяславле остудил их пыл, заявив: «Польские короли подданным своим присягают, но этого в образец ставить непристойно, потому что это короли неверные и не самодержцы, на чем и присягают, на том никогда в правде своей не стоят».
Проще говоря, боярин имел в виду, что польский король — лишь первый среди равных, человек выборный, принятый на службу своим же дворянством, в то время как русский царь — это «кесарь», то есть император, власть его — божественная, а значит, польская процедура суверенитета никак не может быть к нему применена.
Хмельницкий в ответ сначала вообще демонстративно покинул церковь, прервав переговоры, однако затем, посовещавшись со стариной, согласился.
Теперь же, составляя текст договора, казаки должны были решить важную задачу — выторговать себе такой статус, который оставлял бы им широчайшие автономии и более походил на союз, на который они изначально рассчитывали.
И вот 22 марта послы гетмана представили в Москве 11 статей союзного договора между Гетманщиной и Москвой. На следующий день в ходе переговоров казаки устно прибавили к оригинальному тексту еще несколько требований, которые были старательно зафиксированы на бумаге русскими дьяками.
Всего же окончательная версия проекта договора насчитывала 23 статьи — именно этот документ на следующий день, то есть 24 марта, подали на рассмотрение царю Алексею.
Уже самая первая статья оговаривала гарантии, на которых запорожцы соглашались признать Тишайшего своим сюзереном: «В начале изволь, Твое Царское Величество, подтвердити права и вольности наши войсковые, как из веков бывало в Войске Запорожском, что своими правами суживалися и вольности свои имели в добрах и в судах, чтоб ни воевода, ни боярин, ни стольник в суды войсковые не вступалися, и от старшин своих чтоб товариство сужены были: где три человека козаков, тогда два третьего должны судити».
Далее оговаривалась численность Войска Запорожского и иные административные моменты, следовавшие из первого пункта, но суть договора сводилась к тому, что казаки настаивали на невмешательстве Москвы в свои внутренние дела. Тишайший царь прочел договор, подумал да и согласился сразу со всеми пунктами.
Таким образом, Гетманщина входила в состав Русского государства, а ее административные органы инкорпорировались в российские. При этом, однако, все малороссийские казацкие чиновники оставляли свои места за собой.
Все города, ходатайствовавшие за сохранение за ними Магдебургского права, получили подтверждение всех своих вольностей. Шляхта и духовенство сохраняли наследственные права на всю свою собственность. Сбором налогов также заведовали малороссийские чиновники, а все деньги отправлялись прямиком в гетманскую казну.
Сам же Хмельницкий в качестве подтверждения своих полномочий получил печать с надписью «Печать царского величества Малои Росии войска запорожского». Проще говоря, это была смена вывески на фасаде без радикальной внутренней перепланировки, которой мог опасаться Хмельницкий.
Учитывая тот факт, что Богдан-Зиновий изначально не планировал провозглашать полную независимость и лишь выбирал одного из нескольких потенциальных сюзеренов, он получил ряд очевидных выгод.
В пределах Гетманщины он оставался всемогущим, его полномочия превышали даже те, которые западные державы того времени давали своим «вице-королям» в Новом Свете. Его земли и подданные получали широчайшие автономные права. Но самое главное — при этом он получал могучего покровителя в противоборстве с польским королем и крымским ханом.
Как показали дальнейшие события, «Московский» договор принес выгоду и России — летом того же 1654 года вспыхнула новая война с Речью Посполитой, в которой запорожцы сражались уже на стороне русских войск. Теперь Алексей Михайлович мог воевать на два фронта, благодаря чему исполнил свою давнюю мечту и отвоевал у литовцев Смоленск, поставив точку в многовековой распре вокруг этого города.
Кроме того, по итогам войны Речь Посполитая была вынуждена уступить Киев и все Левобережье, которое окончательно воссоединилось с Русским государством.