Я в ту пору был вдалеке от родины. Увидел по телевизору сюжет об этом кошмаре — сердце сжалось, комок подступи к горлу… А в голове завертелся совершенно дурацкий, вроде бы и неуместный даже вопрос: «Как там мой мамонт, уцелел ли?»
В наш музей меня привел папа, пожалуй, когда я еще и в школу не ходил, но уже был исключительно впечатлительным и тяготеющим к истории мальчишкой. Культпоход воскресного дня произвел ошарашивающее впечатление. Культурный шок в самом позитивном его понимании! Как-то очень четко пришло понимание, что древности, которые я рассматривал на картинках в книжках — абсолютно реальны. История — это не выдумка, а правда жизни, просто законсервированная веками, иногда скрытая от нас.
Некоторые экспонаты запомнились мне сходу и на всю жизнь. Почему-то оказывали они особенное воздействие на чуткое детское восприятие. Скажем, модель бронепоезда впечатлила, соляной человек (натурально, из соли, и в полный рост взрослого дядьки), удостоверение "Юзовского спортивного общества", неказистая фотография полного Георгиевского кавалера войны 1914 года Мармазова, моего дальнего родственника… Но первейшее среди всего этого исторического великолепия место занял мамонт.
Бивень указующий
Понятно, не сам мамонт, а его скелет. Он меня просто потряс. Я к тому моменту уже знал, что эти древние слоны давным-давно исчезли с лица земли. Но свидетельство того, что они реально существовали, брели куда-то неспешно, параллельно с древними нашими предками, иногда, причем, на свою беду, пересекаясь — ошеломляло. Потом было много моментов, которые подтолкнули меня поступить на исторический факультет. Но тот домашний наш, донецкий мамонт мягко так, ласково толкнул доисторическим своим бивнем в спину, мол, давай, малой, иди, познавай суть вещей. Я и пошел, и до сих пор остановиться не могу.
А какая-то, извольте видеть, мразь корявой своей клешней запустила в моего доброго мамонта снаряд… Я лишь слегка успокоился, когда узнал, что как раз этот экспонат Донецкого краеведческого музея пострадал меньше прочих. Но один из залов разворотило напрочь. 90% экспозиции, находившейся там, пошло прахом. Дело вандалов живет и даже, видите ли, иногда временно побеждает в нашем просвещенном, как может ошибочно показаться, XXI веке.
В Донецкий краеведческий музей я шел после длительного перерыва, слегка волнуюсь даже. Его восстановили силами энтузиастов и профессионалов. Даже, воспользовавшись случаем, что все одно надо ремонтные работы вести, нарастили еще один ярус. Это, кстати, очень донецкая фишка: раз уж надо что-то восстанавливать, так уж лучше усовершенствовать, добавить, сделать круче прежнего, функциональней. На корпусе, еще недавно лежавшем в руинах, и зону повреждений которого легко определить по более светлому кирпичу, теперь висит большое полотнище. На нем фотография этого же здания, после того, как его изуродовали украинские борцы за европейские ценности. Жуткая картина, непростительная.
На подступах к музею прохаживаются патрули. Формат: два бойца, один с пулеметом Калашникова, другой с гранатометом за спиной и с автоматом в руках. Суровые донецкие реалии.
В музейном дворе символично сошлись две невероятно далекие друг от друга по времени, но совпадающие территориально эпохи. В смысле, присущие им артефакты. Это половецкие истуканы, изобильно в прошлом торчавшие по курганам в степени. И обломки украинской военной техники, набитые совсем недавно ополчением ДНР во время страшных боев за Саур-Могилу. Когда, интересно, времена были более дикими? Не удивлюсь, если сейчас. Почти уверен, что так.
Билет в альтернативную историю
Стоило только войти в помещение музея, как мне в руки сразу же попал фантастический документ, пожалуй, из альтернативной истории даже. Входные билеты, которыми сейчас здесь пользуются, напечатаны на тонкой желтоватой бумаге в советские еще времена.
Так и написано, мол, Министерство культуры УССР, Донецкое областное управление культуры. Цена указана — 10 копеек. Поверх всего этого просвечивает синими буквами современный штамп: «Донецкий Республиканский краеведческий музей. Цена 50 рублей». Вот, как бы, и не было украинского проекта 1991-2014 годов. УССР, а потом сразу — бац! — ДНР, а лучше Россия, все на русском, и цены в рублях, а не в гривнах. Наивная донецкая мечта, воплощенная в бумажном прямоугольнике — билете в историю.
Понятное дело, перво-наперво бегу в пострадавший, но уже отреставрированный зал, дышащий свежей чистотой. В нем просторно и чуть пустовато. Зато внутри выстроена интересная конструкция, которой раньше не было. Если взойти на нее по лестнице, можно рассесться по кругу на мягких банкетках и… Например, послушать что-то интересное от учителя. Тетушка-смотрительница, уютная, какие бывают только в музеях, рассказывает, что тут проводят тематические занятия для школьников. Это здорово! На душе делается тепло, можно и к мамонту отправляться.
Он великолепен, как и всегда был. Могуч, нерушим, ухожен, упрямо несет себя через века. Не знаю, потрясает ли он избалованную компьютерами малышню так, как когда-то меня, скорее всего, нет. Но уверен, что равнодушным он оставить не может. Потому что, испокон веков был, и всегда будет. Никому с ним не совладать. Он же символ. Нас не будет, а для поколений донецкий мальчишек и девчонок история продолжит начинаться раз за разом с этого мамонта.
Но, возможно, именно поэтому в Донецке трепетное отношение к любому, самому незатейливому экспонату, документу, редкой фотографии. То малое, что есть у города, надо непременно сохранить и передать потомкам. Тогда никто не сможет ошельмовать, замазать, вывернуть наизнанку правду истории, как это сейчас с размахом делается на Украине.
Где похоронен Ленин?
Знаете, а ведь текущая война в Донбассе породила любопытный феномен. Некоторые собиратели, что-то коллекционировавшие всю жизнь, понесли свои приватные сокровища в музей. Времена-то сложные, не дай Боже, влетит снаряд в дом, и погибнет уникальная подборка, скажем, граммофонных пластинок. Увлеченному человеку невыносимо от такой мысли. Нет, понятно, что и музей могут расстрелять, ума хватит. Но иллюзия, что там артефактам будет все же безопасней, толкает коллекционеров расставаться со своими маленькими личными музеями. И это собиратели, которым проще палец отрезать, чем отдать какой-то редкий экспонат!
В начале войны я четко понял, что она упрощает людей. Запросы, претензии, потребности — все становится менее вычурным, зато более естественным. А теперь добавлю к этому, что война еще и наделяет историческим видением. Все мы временны, но знания, памятные знаки истории, образцы материальной культуры (о духовной просто молчу) обязаны передать в будущее.
То, что музей находится на свободной территории Донбасса, позволило ему избежать маразма декоммунизации, которым сейчас тешится в особо извращенной форме киевский режим. Здесь уделено должное внимание революционным событиям столетней давности и их ярким представителям. Товарищу Артему (Федору Сергееву), одному из самых популярных местных исторических персонажей, имя которого носит главная улица Донецка, понятное дело, особый почет и уважение. Созданную им Донецко-Криворожскую Республику теперь почитают в качестве предтечи ДНР. 100-летие ДКР в этом году отмечали размашисто, чего не было ни в годы СССР, ни в смутные украинские времена.
В одном из залов размещен отличный памятник товарищу Ленину. Вождь мирового пролетариата склонился над записной книжкой и что-то там выводит. "Автограф дает", — пошучивают доморощенные юмористы.
Ленин никому не мешает, а учителям, приводящим в музей школьные экскурсии, и вовсе дает повод обратиться к важным моментам в истории. Правда, для современных школьников, и даже в Донецке, глава советского государства все больше превращается в абстрактного деятеля из седой древности. Это раньше его биография от зубов отскакивала, чуть ли не от молочных, у первоклашек. Теперь отношение куда более спокойное.
— Вы бы послушали, что они о Ленине говорят, — вздыхает, впрочем, не без лукавой улыбки, смотрительница зала.
— Интересно, и что?
— Учительница начинает спрашивать, мол, где похоронен Ленин? Все молчат. Она настаивает: "Я же вам недавно рассказывала". Один из шалопаев предлагает свою версию: "В посадке?" Учительница, понятно, в ужасе, говорит, небось, уже в который раз, о Красной площади, о Мавзолее… А потом указывает на табличку: "Смотрите, тут написано — В.И.Ленин. Как полностью его звали?"
— И что, бывают разные варианты?
— Еще как бывает. Валерий Иванович, например. Смех и грех. Все они знают прекрасно. Думаю, просто прикалываются. Учительница молодая, вот они и шутят.
"Валерий Иванович! Ленин. Из посадки! Да уж…" — покинул зал, переваривая сложную гамму чувств. А знаете, что наши дети раскованы — это здорово. Масштаб личности Ленина они чуть позже уяснят для себя сами, главное, чтобы никто им не мешал и не навязывал однозначные черно-белые суждения. И особенно, чтобы никто не лез корректировать историю при помощи взрывчатки.
Некоторое время тому назад какие-то полоумные диверсанты пытались взорвать памятник Владимиру Ильичу Ленину в центре Донецка. Отчаюги, ночью пробирались, в комендантский час, рисковали попасться. Получилось у них слабовато, правда, с самой-то акцией. Только постамент у ленинского ботинка своей бомбой чуть оцарапали. Зато лишний раз напомнили всем о бдительности. Война ведь идет. И с памятниками тоже, но в первую очередь — с людьми.
Но один стенд, где атрибутика истории была умышленно подрихтована, я все же в Донецком краеведческом музее обнаружил. Есть там зал с обширной и любопытной нумизматической коллекцией. Монеты и банкноты разных времен и всевозможных народов широко представлены. Если же стенд посвящен конкретному государству и определенному периоду в его истории, то и уместным флажком такая подборка снабжена. Любая, кроме одной.
Вместо флага Третьего Рейха зияет чернота. Свастику в Донецке не любят. Такая уж крепкая в 40-е годы минувшего века тут была сделана вакцина против фашизма. А сейчас ее существенно освежили. Шутка ли, озверевшие вражеские войска, в том числе неонацистами, молящимися на свастику, укомплектованные, стоят в каких-то 4-5 километрах от краеведческого музея, постреливают.
Очки музыкального гения
Все, что касается жизни и деятельности "отца русского кино" Александра Ханжонкова, композитора Евгения Мартынова, певцов Анатолия Соловьяненко и Иосифа Кобзона, актера и режиссера Леонида Быкова, трех космонавтов, многочисленных героев труда и видных хозяйственников, выдающихся спортсменов — достойно особого почитания. В музее, само собой, каждому из них уделено максимальное внимание. Подлинных вещей, с ними связанных, в Донецке, правда, не так и много.
Но уж если что-то имеется, то находится на самом видном месте. Например, как кресло, шляпа, галстуки, чашечка Сергея Прокофьева. Меня, по чести сказать, более всего заворожили его круглые очки. Это ведь через них музыкальный гений смотрел на нотный стан, когда создавал свои удивительные мелодии, верно же? Разве не грандиозно?
Не зря красивейший донецкий аэропорт, построенный к Евро-2012, назвали в честь Сергея Прокофьева. А вот ракетами с украинского самолета по нему врезали напрасно, конечно. Теперь на месте прекрасного и полезного сооружения груда искореженного металла и бетонной крошки. То же символ, новейшей уже истории, все еще не завершившейся, кровоточащей.
А еще обращает на себя внимание, как тщательно и продуманно используется в Донецком республиканском краеведческом музее понятийный аппарат. Ни одной случайной фразы или формулировки! В этнографических залах наблюдаем предметы быта, скажем, великороссийского населения, а рядом экспонаты, относящиеся к жизни крестьян-малороссов. Греки, болгары, татары, разумеется, тоже не забыты. Места-то здесь пестрые, интернациональные, хотя и крепко замешанные на русской культуре.
На прощание я еще раз заглянул к мамонту, не сдержался. С ним все в порядке, теперь уж, думаю, никто на него не посягнет. Во всяком случае, верю в это и надеюсь…
Приближался вечер, рядом с музеем прогуливались патрули, чуть в сторонке поблескивала бриллиантовыми гранями замершая "Донбасс Арена". Издали долетали нечастые выстрелы, на такие в наших краях на пятом году войны мало кто обращает внимание. Город нерушимо стоит на месте. А судьба его движется только по им установленным правилам, по рельсам истории, проложенными многими поколениями жителей Юзовки-Сталино-Донецка.