Исследования по Украине фабриковали в угоду политической конъюнктуре и это сыграло с нами злую шутку
© Валерия Емельянова
В США вышла книга доцента НИУ ВШЭ Ольги Байши о национальной ненависти и расчеловечивании в речах Владимира Зеленского
Доцент Института медиа факультета креативных индустрий НИУ ВШЭ, автор четырех монографий по дискурсивному конструированию украинского кризиса Ольга Байша презентовала свою новую книгу "Война, мир и популистский дискурс на Украине". Неординарность события заключается в том, что книга с критикой риторики и политики украинских властей вышла в американском издательстве Routledge.
По словам декана факультета креативных индустрий НИУ ВШЭ, а также председателя Совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба "Валдай" Андрея Быстрицкого, книга Ольги Байши представляет собой стремящийся к объективности взгляд на реальность, не лакирующий ситуацию на Украине под общим давлением Запада.
Главный редактор журнала "Логос" Валерий Анашвили считает выход книги в издательстве Routledge знаковым событием, поскольку огромное количество людей на Западе, от выдающихся писателей и режиссеров до представителей научного сообщества, подвергается остракизму просто за неловкие, как кажется мейнстриму, высказывания или за недостаточно активную поддержку доминирующего дискурса.
Впрочем, Анашвили не видит будущее исключительно в мрачных тонах, так как есть немало смелых людей с альтернативной мейнстриму, не колониальной позицией и в западных странах, и тем более в странах глобального Юга и глобального Востока.
Анашвили убежден, что западные издательства и научные сообщества пытаются изолировать Россию от современной западной мысли, но в то же время и изолироваться от российской научной мысли, в свете чего российские издательства должны придумать, как разрушить стену изоляции.
© Валерия Емельянова
Валерий Анашвили на презентации книги Ольги Байши
Работа Ольги Байши — одно из таких стенобитных орудий.
Война добра со злом
"Она о популизме, — характеризует книгу Байша, — так называемом популистском взрыве, который мы наблюдаем в последние годы. Мы называем популизмом явление, когда тот или иной политический деятель представляет сложную социальную действительность в виде простой дихотомии: хорошие "мы" — добрый честный трудящийся народ — против плохих "они" —коррумпированных продажных элит. Эта дихотомия опасна тем, что она уничтожает символическое пространство, необходимое для коммуникации между этими двумя воображаемыми сообществами, которые не пересекаются".
Доцент НИУ ВШЭ объяснила, что ее как исследователя, в частности, интересует популизм в международных отношениях, когда воображаемое сообщество хороших людей не обязательно живет внутри национальных границ. Пример такого воображаемого сообщества — "цивилизованный мир". Транснациональный популизм делает международные отношения более конфликтными, более антагонистическими.
Книга "Война, мир и популистский дискурс на Украине" является исследованием такого "цивилизационного" популизма на примере деятельности президента Украины Владимира Зеленского.
"Я делала исследование, — говорит Байша, — о том, как Зеленский дискурсивно конструирует конфликт, который мы наблюдаем сегодня. Я проанализировала 127 его речей, произнесенных с 24 февраля по 11 октября 2022 года. Все эти речи были обращены к иностранным и зарубежным аудиториям и эту возможность ему предоставляли западные СМИ, которые контролируются западными политическими элитами. Созданные Зеленским дискурсивные конструкции стали так называемым здравым смыслом, нормализированным представлением о том, что происходит между Россией и Украиной сегодня".
Книга выявляет три смысловых узла, на которых держится целостность дискурсивных конструкций Зеленского:
- 1Буквально в каждой речи Зеленского присутствует мифологема борьбы варварства против цивилизации. "Украина — это форпост цивилизованного мира, который борется с варварской Россией. Россияне — люди Средневековья, которые понятия не имеют о том, что такое цивилизация", — это его дословная цитата Зеленского из интервью CNN. "Украина остановит нашествие варваров", — это его обращение к европейским слушателям. "Варварство не пройдет", — таково было его обращение к студентам Великобритании.
- 2Украина представлена как форпост не только цивилизованного мира, но и как форпост демократического мира. Демократический мир в лице Украины борется против не только варварства, но и тирании. То есть Россия в речах Зеленского — это тирания: "То, что мы наблюдаем — это борьба двух идей: идея того, что народ имеет значение и идея того, что только тиран имеет значение".
- 3Идея единства. В представление Зеленского Украина абсолютно единое целое как часть единого целого цивилизованного демократического общественного пространства. Если внутри наблюдается какое-то разногласие, то это не значит, что люди думают по-другому, но значит, что эти люди просто представляют нарратив Кремля, они проплачены.
© Валерия Емельянова
Ольга Байша и Андрей Быстрицкий на презентации книги
"Это крайняя степень популизма, — делает вывод Байша, — которая уничтожает абсолютно все общие значения, которые могут объединить стороны конфликта. Казалось бы, и те, и другие являются людьми – это то, что общее. Все являются жителями Земли — это то, что общее. На этой основе можно хоть как-то договариваться. Но нет, это общее тоже уничтожено. В своих речах Зеленский говорил, что россияне – это нелюди. Они "потвори" (укр.), то есть уроды, монстры и т.д. То есть не осталось вообще ни одного значения в его репрезентации конфликта, которое бы позволяло находить какой-то общий язык. Я говорю о том, что внутренний антагонизм его речей по своей логике не предусматривает не то, что нахождения общего языка, но не предусматривает даже возможности сесть за стол переговоров".
Исключенные смыслы и искалеченные люди
Даже если Зеленский не сам сочинял свои речи, это не имеет значения. Главное в том, что он их озвучивал на информационных платформах западных агентств, средств массовой информации, университетов, аналитических центров, а значит доносил вышеуказанный нарратив как минимум до западной публики, нормализуя такие представления о конфликте.
В свою очередь западный потребитель информации не имеет доступа к альтернативным значениям, и все, что он может почерпнуть из доступных дискурсивных конструкций, это то, что мы — не они, а они – не мы.
"Логичное следствие развития этого конфликта – уничтожение друг друга, по сути, нарратив Армагеддона, финальная битва между добром и злом, — говорит Ольга Байша. — Для того, чтобы сесть за стол переговоров, нужно иметь что-то общее, какую-то почву, от которой можно оттолкнуться, но такие дискурсивные конструкции никакой почвы не предполагают".
Вторая часть книги "Война, мир и популистский дискурс на Украине" о том, какие смыслы были исключены, так как любой дискурс фиксируется за счет отсечения альтернативных значений и смыслов.
"Я привношу в поле своей аналитической процедуры исключенные голоса, — заявляет Байша. — Это оппозиционные деятели — журналисты и блоггеры Украины, исключение которых происходило с помощью убийств, арестов, запугиваний и так далее. Среди голосов, которые я привношу в свой анализ — Олесь Бузина, убитый радикалами в 2015 году, который много писал о том, что нельзя разделить российский и украинский народы и что переворот на Майдане был осуществлен западными спецслужбами. Я анализирую Руслана Коцабу и Дмитрия Васильца, которые были осуждены и отсидели в украинских тюрьмах за то, что в 2014 году сами съездили на Донбасс, увидели все своими глазами и стали писать о том, что это гражданская война и война, которую украинское правительство ведет против своего народа. Я анализирую дискурсивные конструкции Дмитрия Джангирова, Юрия Ткачева — это журналисты, которые были арестованы в 2022 году, уже после начала СВО. Ткачев много писал об одесской трагедии, о разгуле радикализма на Украине, Джангиров — о Минских соглашениях, об их невыполнении Украиной. Эти люди и ряд других были исключены. Они стерты с поля политической репрезентации не только Украины, но и западного полушария".
Когда появляются стертые смыслы, картина происходящего становится более богатой, начинает играть палитрой множества красок и дает возможность читателю представить сложность конфликта, уйти от популистской дихотомии и попытаться подумать, почему были символически или даже физически уничтожены люди, которые озвучивали альтернативные значения.
Дискурс-исследования — ключ к тому, чтобы услышать друг друга
После презентации Ольга Байша ответила на вопросы читателей и экспертов.
— Как эта книга вообще вышла? Вас не заклеймили?
— Я не ожидала, что она выйдет, но помогла история. Два года назад я уже издала в издательстве Routledge первую книгу о Зеленском, где анализировала его предвыборную кампанию, и там я говорила о том, что она создана на грани виртуального и реального. Он использовал свой сериал в качестве неформальной политической платформы. Она хорошо разошлась и была хорошо принята академическим сообществом Запада, потому что дает очень нестандартный взгляд на популизм. Этот фактор сыграл свою роль. Кроме того, моя аудитория — это образованные люди, которые понимают, что это не фантазии какого-то ангажированного деятеля, а кропотливая эмпирическая работа. Ну и третий фактор, это то, что меня в предыдущих работах поддерживали хорошими рецензиями люди с мировыми именами— например Ричард Саква — очень известный специалист по России, проживающий в Великобритании, который был критично настроен по отношению к Майдану. Мою книгу не хотели печатать, я обратилась к нему за советом, он меня поддержал, прочитал книгу до публикации, сказал, что это очень важно, что научные исследования не должны тиражировать банальность и воспроизводить общепринятые установки, а должны искать альтернативные взгляды. Меня также поддержал отзывом на мою книгу Оливер Джозеф Бойд-Барретт – выдающийся ученый, автор очень известного учебника "Медиа-империализм", по которому учатся в американских университетах. Все эти факторы вместе сработали и тем не менее я конечно была удивлена, что книгу напечатали, потому академические исследования, к сожалению, тоже во многом воспроизводят упрощенную мифологему, что конфликт России и Украины — это борьба зла и добра, борьба империи против маленького государства, которое стремится к демократии и независимости.
© Валерия Емельянова
Оливер Джозеф Бойд-Барретт на презентации книги Ольги Байши
— Не боитесь преследований за публикацию таких книг об Украине?
— В июле я еду на презентацию моей книги в Испанию, и там оппонентом мне назначили человека из Украины. Не то, чтобы я сильно переживала, но я понимаю, что все возможно. Оливер Бойд-Барретт испытал это на себе, когда в Канаде презентовал свою книгу о западной пропаганде применительно к украинскому кризису, и украинцы не поленились приехать в другую провинцию, чтобы сорвать его выступление. Так что такое возможно, но лишь бы не хуже. С оскорблениями я как-то справлюсь.
— Реалистично ли возникновение академического сообщества, которое будет в состоянии переварить настоящее знание — переварить и иногда даже понять какие-то свои трагические ошибки?
— В идеале мы должны работать на то, чтобы рассматривать абсолютно все возможные смыслы. Только так мы можем воспитывать среди студентов, среди друг друга, критический взгляд на то, что происходит. Дискутировать, искать пути решения проблем — в этом же смысл академического сообщества. И очень многие программы нацелены как раз на это, включая Critical media studies – программу критических медиа исследований, которая существуют у нас в НИУ ВШЭ. Эти программы нацелены на то, чтобы оживлять смыслы, вскрывать пропагандистскую консерву и разбавлять ее свежим воздухом альтернативных идей. Без этого мы всегда будем проигрывать в идеологической войне. Мы всегда будем ожидать, что нас где-то кто-то встретит с цветами, а этого не произойдет просто потому, что мы не знали, что этого не произойдет. Поэтому аналитики обязательно должны видеть многообразие смыслов, многообразие значений того, что происходит и это возможно внутри некоторых академических дисциплин. Например, если об украинском кризисе пишут политологи, специалисты по международным отношениям и дискурсивные аналитики, то больше шансов найти то, о чем вы спрашивали, среди дискурсивных аналитиков, среди людей, которые занимаются исследованием формирования смысла. Когда вы занимаетесь именно этим, вы открыты другим взглядам, вы просто обязаны быть открыты другим взглядам, вы должны быть заинтересованы в том, чтобы услышать другую сторону. Если вы натренированы в каком-то узколобом направлении, то это не наука, не академические исследования, а по сути, пропаганда. И задача работающих в университетах все-таки стимулировать другое, критическое, в хорошем смысле этого слова, мышление. Это возможно, но должна быть среда, должна быть кипящая матрица смысла. И мы должны ее культивировать, должны ее пропагандировать. Наличие хороших, открытых к дискуссии академических журналов обязательно, наличие конференций обязательно, наличие таких программ как у нас обязательно.
— Есть ли сейчас попытки исследовать украинское общество "в полях"?
— На сегодняшний момент я не вижу таких попыток. Но они наверняка ведутся, потому что те же американцы исследуют всегда все. Они только этим и занимаются еще с 20-х годов прошлого века, когда у нас об этом вообще не думали. Я уверена, что они исследуют и сейчас. Но на поверхности этого не видно. В 2014 году блестящие исследования были сделаны Киевским институтом социологии, где цифры о неприятии Майдана на Востоке Украины и принятия его на Западе потом были подтверждены исследованиями американцев, британцев, всех. Сейчас такое не сделать по объективным причинам. В условиях военных действий, во-первых, очень сложно выстроить структуру исследований, а во-вторых, люди просто не скажут, что реально думают, они боятся, особенно в том обществе, которое сейчас сложилось на Украине. Известно, насколько там опасно высказывать какие-либо мнения, которые противоречат общеполитической направленности существующего государства. У меня там остались родственники и друзья, я с ними беседую — это имеет ценность, может дать представление о том, что нельзя доверять официальным нарративам, но это нерепрезентативно, не дает возможности обобщать. Это очень большая проблема. До начала последней стадии военных действий возможность исследовать еще была, но ею не пользовались – вот это печально. Я это точно знаю и думаю вы тоже понимаете, что очень много исследований по Украине были сфабрикованы в угоду политической конъюнктуре, что, собственно, и сыграло очень злую шутку.
— Согласно вашему исследованию на Украине доминирует нарратив "свои – хорошие, чужие – плохие", но ведь и в российских медиа есть такой нарратив. Как российским журналистам изменить себя, чтобы не быть такими как они?
— Вообще-то мы все конструируем собственную идентичность, противопоставляя себя другим. Мы всегда не они. Вопрос только в степени отдаления от другого. Одно дело, когда все-таки оставляешь символическое пространство для общения – пускай мы разные, вы не я, я не вы, но мы люди, мы жители одной страны, мы представители, допустим, одной профессии, мы находим что-то общее. И это общее незримо присутствует, если не довести ситуацию до радикализма. Именно это я сейчас наблюдаю на Украине. По моим наблюдениям, в российском поле этого значительно меньше, но оно присутствует, случаются попытки дегуманизации всех украинцев, и это признак плохой тенденции, признак антагонистического мышления. Оно далеко не во всех СМИ, а на политическом уровне в России я этого вообще не вижу. Политические речи российских лидеров все-таки не антагонистичны по отношению к жителям Украины. Но СМИ иногда себе это позволяют, поэтому я пожелала бы им этого не делать, поскольку это уже переход в категорию языка ненависти. А его несомненно нужно избегать, чтобы как минимум не уподобляться нашим оппонентам.
