Необходимость принятия закона о языке мотивировалась тем, что после решения Конституционного Суда об отмене закона об основах государственной языковой политики появился законодательный вакуум, который потребовалось срочно закрыть — ведь Ст. 10 Конституции предполагает принятие специального закона.
Как и следовало ожидать — соврали.
Об исправлении ошибок
Во-первых, в пояснительной записке к законопроекту указывается, что закон об использовании государственного языка и закон об использовании языков меньшинств — разные. В данном случае речь идет о законе о государственном языке, а меньшинства — обойдутся (им предложено пользоваться законом о национальных меньшинствах).
Есть, правда, основание опасаться, что до них дело все же дойдет и тогда мы увидим подлинный шедевр юридической мысли примерно такого содержания: «так называемый «русский язык», как недопустимое искажение украинского языка, запрещается к использованию во всей обозримой Вселенной».
Во-вторых, авторы законопроекта не согласны с решением Конституционного Суда, который отменил действие старого языкового закона на чисто процедурных основаниях. Поэтому в пояснительную записку помещена их собственная аргументация того, почему старый закон противоречил Конституции. Ждем времени, когда законы будут отменяться и приниматься запиской в президиум с просьбой дать слово…
Чего в законе хватает
В законе хватает всего — он охватывает широчайший круг вопросов, включая использование государственного языка для обеспечения коммуникационных потребностей слабослышащих граждан (ибо нынешний язык жестов явно не охватывает всего богатства украинского языка).
Обеспечение функционирования украинского языка как государственного мыслится, прежде всего, посредством создания ответственных за это органов (потому что языковых активистов, называемых в народе «шпрехенфюрерами», надо трудоустраивать) и установления ответственности за игнорирование языковых фантазий авторов (потому что иначе люди будут использовать родной или удобный язык, а это — недопустимо).
По первому направлению, предлагается создать Национальную комиссию по стандартам государственного языка, Центр украинского языка, Терминологический центр украинского языка, Уполномоченного по защите государственного языка и Службу языковых инспекторов. Правда, при создании всех этих органов Рада вышла за пределы своих конституционных полномочий, но то такое… Ведь только явные вражеские "агенты" могут полагать, что законы должны регулировать общественные отношения путем установления правовых норм. А в правовом государстве, в которых числит себя власть Украины, полагают, что законы создаются для того, чтобы нагромождать кучу новых контролирующих органов.
Даже поверхностный анализ показывает, что главной задачей авторов было всестороннее обеспечение безопасности государственного языка. Например, разработкой стандартов языка должны заниматься сразу три органа — одна комиссия и два центра. Потому что один орган (тем более — какой-то безответственный академический институт) с этим точно не справится.
Легко заметить и глубочайшую "юридическую культуру" авторов проекта. Например, Национальная комиссия по стандартам государственного языка включает 9 членов, один из которых назначается «руководителем центрального органа исполнительной власти в сфере государственной языковой политики». Это единственное упоминание данного органа в законопроекте и во всем остальном законодательстве Украины (можно, правда, предположить, что имеется в виду сама комиссия, но это предположение неверно — все органы, создаваемые данным законом, изначально имеют полное название).
Заметно глубокое внимание к юридическим тонкостям. Например, языковые инспектора имеют статус госслужащих, но назначает их Уполномоченный, который госслужащим не является. Занимаются они инспектированием и экспертизой. Что это — не разъясняется, потому что и так понятно. Зато инспектора имеют право получать документы с ограниченным доступом. Можно не сомневаться, что очереди на пост инспектора будут до самого Львова и займут эти посты отнюдь не ницои, а люди, которым уж очень нужно получить доступ к закрытой документации частных и государственных предприятий и организаций…
По второму направлению предполагается введение административной ответственности за нарушение всех норм закона (штраф от 200 до 500 минимумов доходов граждан) и, отдельно, за неподчинение требованиям языковых инспекторов.
Кроме того, предполагается уголовная ответственность за «публичное унижение или пренебрежение украинским языком» (в одном ряду с надругательством над госсимволами). Такие действия наказываются штрафом до пятидесяти необлагаемых минимумов доходов граждан или арестом сроком до шести месяцев или лишением свободы на срок до трех лет (скромно как-то… речь ведь идет об угрозе национальной безопасности!). Кстати, в чем может состоять «унижение или пренебрежение», благоразумно не разъясняется. И это правильно — незачем связывать национальное самосознание искусственными нормами.
Чего в законе не хватает
Во-первых, Рада не определила понятие «частного общения», на которое не распространяется действие закона.
Это — шикарное основание для злоупотреблений разнообразных «шпрехенфюреров». Вот, например, общение по-русски в людный день на Крещатике — это нарушение закона о статусе украинского языка или как? И если как, то должна ли идти речь об административной или уголовной ответственности?
Во-вторых, закон ставит перед государством множество задач, но никак не поясняет, что под ними имеется в виду. Например, не ясно, что такое «функционирование украинского языка как инструмента объединения украинского общества», «распространение украинского языка в мире», «предотвращение вульгаризации украинского языка и его смешения с другими языками», «развитие украинского языка (…) как государствообразующего фактора украинского народа».
А государству, между тем, придется каким-то образом все это исполнять. Вот, например, не объявить ли войну Гвинее-Бисау за препятствование распространению украинскому языку в мире? С одной стороны, как-то нелогично, потому что Украина четыре года не может объявить войну агрессору и оккупанту. Зато с другой — совершенно безопасно. И норма закона выполнена, что немаловажно.
В-третьих, закон устанавливает единую форму документа, в котором фиксируется знание украинского языка — Государственный Сертификат, который выдается Центром украинского языка (слава Богу, теперь у украинского языка есть центр…). Но в самом законе фигурирует несколько вариантов уровня владения — тут тебе и «свободное», и «на уровне, достаточном для исполнения должностных обязанностей», и со знанием специальной терминологии… А сертификат-то — один!
Кстати, особенно хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что диплом доктора наук в сфере украинской филологии не является документом, подтверждающим знание украинского языка. Так что упомянутый диплом рационально использовать с гигиеническими целями и занимать очередь на сдачу экзамена.
P.S.: Буквально за три часа перед этим Рада проголосовала за продление закона о статусе Донбасса, одна из норм которого предполагает содействие языковому самоопределению жителей региона в соответствии с законом об особенностях государственной языковой политики…
Получается, что в одном и том же парламенте один за другим принимаются законы, заведомо противоречащие друг другу.
