Новейший смысл культового украинского термина «единство» впервые проявился в марте 2014 года, когда национальные телеканалы Украины начали выходить в эфир с единым для всех логотипом — флагом Украины и надписью «Єдина країна. Единая страна». Целью данной акции в тот острый переломный исторический момент было продемонстрировать цельность и неделимость, не допустить ещё большей дестабилизации ситуации в стране. Это была попытка удержать страну в едином кулаке ещё до референдумов и АТО, до сожжённой 2 мая 2014 года заживо Одессы и обстрелянного 2 июня того же года Луганска.
До весны 2014 года Украина ни теоретически, ни практически не была единой, она была разрозненной и многоликой. Система координат, в которой находил себя житель западной Украины, отличалась от системы координат жителей востока или юга. Разные культурные пласты, разные языковые нормы, разное звучание.
У каждого региона были настолько своеобычные черты и занятия, что можно было говорить о принципиально разных управленческих подходах. То, что работало на западе, вызывало бурю негодования на востоке. То, что устраивало восток, не подходило столице.
Даже время, по которому жили регионы, отличалось. Украина, находясь в едином часовом поясе, на самом деле жила по разному времени. Сейчас это проявилось окончательно и зафиксировалось официально, а тогда только проступало. Столица начинала рабочий день позже Донецка, это действительно следовало учитывать.
В Донецке уже вовсю шла работа, телефоны раскалялись, принтеры плевались документами, начальник пил вторую чашку кофе, а Киев только ехал трудиться. Зато вечером, когда усталые дончане начинали покидать свои офисы, у киевлян ещё были силы для второго дыхания.
Конечно, время — мелочи, понятно, что мегаполисы начинают работать позже, а спать и вовсе не ложатся, это очевидно. Вопрос в другом: в Украине отсутствовало чувство локтя, как на бытовом уровне, так и на государственном. Каждый регион был сам за себя, каждый регион представлял из себя разновеликую обособленную территорию, находящуюся во власти того или иного местного авторитета.
Противостояние запада и востока, о котором так много говорится сегодня, выглядело в довоенной Украине, как соперничество двух систем, где свои с одной стороны конкурировали со своими же с другой стороны. Иногда даже в ущерб здравому смыслу. Не было общего знаменателя.
Если в России в качестве объединяющего признака на сегодня можно выделить глубокое почитание Великой Победы и всего, что с нею связано, то в независимой Украине постепенно появилось двойное прочтение событий главной войны XX века, начала происходить подмена понятий. Бывшие предатели стали героями, а бывшие герои — оккупантами. Это произошло не сразу, история требует времени, чтобы быть переписанной, но переиначивать события Великой Отечественной войны начали почти сразу после обретения независимости через школьные учебники и СМИ.
Наиважнейшей и последней раскольной трещиной, по которой разделилась Украина, стал майдан 2013 года. Соперничество нарастало, множились взаимные обиды и непонимание, запад и центр поддерживали майдан, восток выражал несогласие через мирные митинги и социальные сети, оружием ещё не бряцали, но ружьё уже висело на стене. Сплочённость вокруг центров притяжений западной и восточной идей стремилась к максимуму.
То, что не удалось ни одному из четырёх украинских президентов, которые ломали голову над понятием национальной идеи для Украины, над поиском единого знаменателя для слишком разновекторной страны, неожиданно удалось весной 2014 года и продолжалось ещё какое-то время. Народ Украины, до этого не желавший чувствовать себя цельным, в едином порыве начал открыто ненавидеть Донбасс. Была найдена национальная идея — патриотизм, в котором почти не было любви к родной земле, но было агрессивное отношение к соседней стране, а также своим восточным согражданам.
«Национальное самосознание ненависти» двигало украинцами. Это оно заставляло их вешать растяжки на проспектах больших городов с матерной надписью в адрес президента России, это оно вкладывало в уста матерей воинов АТО фразу про отсутствующую у их сыновей амуницию, без которой убивать сложней и опасней, это оно сплачивало и одновременно разрушало украинское общество.
Страна, культивирующая ненависть в качестве национальной идеи, не может иметь будущего. Ненависть к России и личная неприязнь к её президенту стали теми факторами, которые на какое-то время объединили народ Украины. То, что не получалось у украинских правителей, получилось у Путина. Может, это ему надо воздвигнуть памятник в благодарность за объединение украинского народа? На одном из тех самых пьедесталов, что были освобождены в процессе повальной декоммунизации?
Конечно, новая национальная идея Украины — это карточный домик, ненависть, обращённая вовне довольно быстро начала разъедать её носителей изнутри. Шутливая фольклористика про противостояние «кацапа» и «хохла» молниеносно переросла ситуацию анекдотов и выплеснулась кровью на улицы русскоговорящих городов: Одесса, Харьков, Донецк, Луганск.
Украина вот уже четыре года приписывает себе статус жертвы и пытается убедить весь мир, что пострадала исключительно из-за агрессии соседнего государства, а не в силу собственной внутренней политики, поддержавшей майдан и допустившей вооружённое противостояние на востоке. Сменяющие друг друга перемирия — это форма войны, которая всё ещё длится и продолжает забирать жизни мирных жителей.
Эту задачу предстоит решать нескольким поколениям политиков, но решит её лишь то поколение, которое поймёт, что на ненависти нельзя построить государство, нельзя растить детей в однобоком неведении и рассказывать им с пелёнок сказки про врага, с которым большая часть Украины говорит на одном языке и имеет общую победу над мировым фашизмом.
