25 января в Крыму работала миссия Совета Европы, изучавшая ситуацию с соблюдением прав человека. В состав делегации под руководством швейцарского дипломата Жерара Студмана входили еще три члена Секретариата Совета Европы. 11 апреля результаты этой работы были опубликованы на сайте Совета Европы в виде доклада из 20 страниц.
Согласно докладу, за время своего пребывания в Крыму делегация «беспрепятственно встретилась с многочисленными представителями гражданского общества, неправительственных организаций, религиозных общин, национальных меньшинств (в частности, крымских татар), средств массовой информации, а также местными властями в Симферополе, Ялте, Бахчисарае и Севастополе».
По понятным причинам, делегаты прежде всего стремились ко встречам с «представителями крымскотатарской общины, выражающими критические и отличные взгляды». В том числе с активистом экстремистской организации «Меджлис» Ахтемом Чийгозом «в месте его заключения».
Возможно, именно краткость доклада поспособствовала отсутствию заметного к нему интереса со стороны СМИ. Но если читать «между строк», то доклад оказывается весьма информативным — характеризующим как методологию составления подобных отчетов о ситуации с правами человека где бы то ни было, так и положение дел в Крыму. Где реальность категорически не хочет соответствовать пропагандистским лекалам международных институтов, Киева и проживающих на Украине татарских диссидентов.
«Татарский вопрос», которого нет
Предсказуемо, что для поиска нарушений прав человека делегация отправилась в самое, как ей представлялось, перспективное место — к различным крымскотатарским активистам разной степени оппозиционности. В пункте 38 было отмечено, что крымские татары имеют возможность вешать везде соответствующие флаги (почему-то именно этот факт привлек внимание СЕ), в официальных учреждениях возможно получить информацию на родном языке и т.д.
К числу этнических зверств крымских властей представители СЕ отнесли «обыски (порой без ордера) и поведение некоторых сотрудников правоохранительных органов (в некоторых случаях с четкими признаками непропорционального применения силы)», а также неподтвержденные «запугивания и угрозы».
«Кажется», «возможно» и т.д. — одни из самых частых слов в докладе, в тех его местах, которые описывают некие нарушения. Так, представителям ЕС «представляется», что в качестве основы для описанных выше случаев используется закон о противодействии экстремизму, который широко интерпретируется. По-видимому, имеется в виду Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
То, что «кажется» делегатам, связано в основном с крымскими татарами, у которых есть друзья и родственники на Украине. Последние, в свою очередь, принимают участие в созданном в Херсонской области военизированном подразделении, «известном как «татарский батальон», который регулярно угрожает начать те или иные агрессивные действия по отношению к Крыму.
Обоснованность опасений крымских властей в данном случае является до того очевидной, что делегаты СЕ не нашли аргументов для критики. Более того, в докладе говорится, что татарские собеседники также выразили мнение, что действия «татарского батальона» ухудшают межэтнические отношения на полуострове и могут настроить большинство населения против крымских татар.
Относительно мифических похищений и убийств по этническому признаку в Крыму доклад сообщает следующее: количество инцидентов не замалчивается, многие из них относятся к периоду до 2014 года, по всем ведутся следственные мероприятия, причем два случая были раскрыты прямо во время пребывания делегации в Крыму.
В результате «на данный момент восприятие делегации относительно случаев репрессий таково, что они, кажется, направлены более против конкретных лиц, вне зависимости от того, являются ли они крымскими татарами, украинцами или представителями других национальностей, и не являются отражением политики коллективных репрессий против крымских татар как этнической группы», — сообщается на странице 4 доклада.
Этот вывод настолько характерен, что составителям доклада можно даже простить термин «репрессии», который традиционно используется для собирательного описания любых следственно-процессуальных действий в российском государстве.
Впрочем, на странице 12 составители попытались реабилитироваться, но их выводы тоже получились странными. «Ряд мер, принятых после марта 2014 года воспринимаются заинтересованными лицами, как дискриминационные — прямо или косвенно — по отношению к крымским татарам. Например, процедуры перерегистрации бизнеса — где, по мнению некоторых собеседников, наблюдается непропорционально сильное влияние малого бизнеса, принадлежащего крымским татарам — и признания прав собственности на землю. Что касается последнего, то при регистрации прав собственности на земли, занятые крымскими татарами после их возвращения в Крым из депортации, сейчас наблюдаются сложности».
От властей Крыма делегация «получила разъяснения по этим двум конкретным вопросам, которые необходимо изучить». В докладе отмечены также меры, предпринятые властями республики, «объединяющие символическое признание и конкретные действия, такие как восстановление крымских татар в правах, признание крымскотатарского в качестве официального языка, строительство мечетей и развитие крымскотатарских учебных программ в школах».
Неизвестно, обратили ли составители доклада внимание — по их же информации выходит, что малый бизнес в Крыму подвергнут дискриминации как раз в пользу крымских татар, меньшинства населения. Тем более что принципиальная легализация массовых самовольно захваченных земельных участков в Крыму — породившее локальный термин «самозахват» — тоже является комплиментарным по отношению к крымскотатарскому населению Крыма действием.
Ненужные Украина и Меджлис
Делегация также отметила, что количество школ и классов, практикующих обучение на украинском языке, существенно сократилось в сравнении с 2013-м годом. Однако, констатируют делегаты, это является результатом свободного выбора родителей, которые предпочитают, чтобы их дети учились на русском. Представители СЕ уточняют, что не поступало сигналов о том, что такой выбор был сделан под давлением или в силу других негативных факторов.
Собственно, Украина в докладе присутствует минимально, и отдельной строкой обсуждается лишь в параграфе, касающемся «водной блокады». Принятое в мае 2014 года решение киевских властей, сообщает доклад, оказало значительный негативный эффект на аграрную сферу полуострова, а нехватка воды до сих пор ощущается во многих районах полуострова. Делегация, однако, в данном случае воздержалась от рекомендаций, сославшись на необходимость оценки произошедшего другими экспертами.
Таким образом, результаты поиска нарушений прав человека на полуострове оказались достаточно блеклыми — даже некоммерческие организации Крыма радостно сообщили представителям делегации, что после прохождения перерегистрации расширили свои возможности по получению грантов и финансирования. Единственная ниша, где делегаты миссии смогли получить свидетельства неких ущемлений прав и свобод — это экстремистский «Меджлис». Так, в качестве единственного примера угрозы свободы слова было названо лишение частоты телеканала АТР, принадлежащего инициатору блокады Крыма и создания «татарского батальона» Ленуру Ислямову.
Андрей Полевой, Крым
