В середине XVIII века Польшу можно было назвать независимым государством весьма условно. С 1736 года королём Речи Посполитой был признан курфюрст Саксонии Август III, который редко появлялся на территории Польши и Литвы, предпочитая более комфортный Дрезден.
В период правления Августа III в Речи Посполитой происходили различные беспорядки. Русский историк-славист Николай Ястребов писал про постоянные срывы сеймов и политическую анархию в Польше в тот период:
«При Августе III только сейм 1736 года окончился благополучно. Вовсе прекратилось законодательство, невозможны стали назначение податей, контроль финансов, увеличение войска. Высший сеймовый суд перестал функционировать, действовали только сеймики, развращаемые подкупами и также «срываемые». «Срываться» стали и «трибуналы» (1749, в Пётркуве)».
Всего за годы правления этого короля в Польше было сорвано проведение 14 сеймов.
Николай Ястребов писал также про "наезды" богатых польских землевладельцев на более бедных, о моральной анархии в обществе, во время которой магнаты готовы были отдавать своих жен и дочерей королям за аренды и выгодные должности, родниться с королевскими наложницами и незаконными детьми.
Зато во времена правления Августа III, который сам перешёл из лютеранства в католицизм, в Польше стремительно укреплялось превосходство католической церкви, остальные религии оставались в худшем положении.
В двух первых Силезских войнах (1740-1742, 1744-1745) Август III метался между Пруссией и Австрией, поддержав сначала короля Фридриха II, а потом императрицу Марию-Терезию. После начала третьей Силезской войны, которая позже получила название Семилетней, Август III опять был вовлечён в войну с Пруссией, которая атаковала Саксонию как союзника Австрии.
В октябре 1756-го Август III был заперт Фридрихом II в лагере при Пирне с 18-тысячным войском, которое вынуждено было сдаться в плен. Сам Август бежал в Польшу, откуда ему удастся вернуться в Дрезден только в 1763 году.
Речь Посполитая сохраняла формальный нейтралитет во время Семилетней войны, при этом она проявляла сочувствие к союзу Франции, Австрии и России, пропуская российские войска через свою территорию к границе с Пруссией.
Как отмечал создатель термина «Киевская Русь», российский историк Сергей Соловьёв, целью российской политики при Елизавете Петровне было усиление Австрии возвращением Силезии, чтобы сделать союз с Австрией против турок более важным и действительным, а Польша рассматривалась как будущий российский протекторат.
«Одолживши Польшу доставлением ей Восточной Пруссии, взамен хотели получить не только Курляндию, но и такое округление границ с польской стороны, благодаря которому не только пресеклись бы беспрестанные о них хлопоты и беспокойства, но, быть может, и получен был бы способ соединить торговлю Балтийского и Чёрного морей и сосредоточить всю торговлю с Ближним Востоком в руках России», — писал Соловьёв в 24-й книге своего фундаментального труда «История России с древнейших времен».
При этом Восточную Пруссию российские войска в ходе Семилетней войны занимали несколько раз, но удержать её помешала личность внука Петра Великого, Карла Петера Ульриха Гошьштейн-Готторпского, вошедшего в историю под именем императора Петра III.
В конце лета 1757 года, после занятия Восточной Пруссии российскими войсками, командующий ними генерал-фельдмаршал Степан Апраксин решил отступить обратно в Курляндию. По слухам, Апраксин боялся, что тяжело больную в то время Елизавету Петровну со дня на день может сменить на престоле Пётр III, известный своей любовью к Пруссии и её порядкам. Однако императрица вскоре выздоровела, и 16 октября 1757 года Апраксин был снят с должности главнокомандующего, отозван в Петербург и арестован (6 августа 1758-го он умер в тюрьме).
В начале 1758 года русские войска опять заняли Восточную Пруссию включительно с Кёнигсбергом, но после кровопролитного сражения с пруссаками под Цорндорфом в августе того же года вынуждены были отступить к Висле. Осаду прусской крепости Кольберг (ныне польский город Колобжег) русские тогда так и не начали.
Наступление войск России и Австрии против Пруссии в 1759-м было более удачным, но после разгрома армии Фридриха II под Кунерсдорфом в стане союзников вспыхнули разногласия, и русские с австрийцами не пошли на Берлин, путь на который был открыт. Хотя Пруссия тогда оказалась на грани катастрофы. «Всё потеряно, спасайте двор и архивы!» — панически писал Фридрих II, однако его преследование не было организовано.
Правда, в октябре 1760-го войска России и Австрии всё же заняли Берлин (кстати, его гарнизон формально капитулировал перед русскими под командованием этнического немца графа Тотлебена, а австрийцы вошли в столицу Пруссии в нарушение условий перемирия).
С берлинской экспедицией связана легенда, упоминаемая Александром Пушкиным в «Истории пугачёвского бунта» — о том, что Тотлебен, будто бы заметив сходство Пугачёва, участвовавшего в экспедиции в качестве простого казака, с наследником российского престола, будущим императором Петром III, подал Пугачёву тем самым мысль стать самозванцем.
В середине декабря 1761 года русские войска под командованием генерала Румянцева после длительной упорной осады взяли крепость-порт Кольберг, что открыло перед русской армией возможность начать весной 1762-го боевые действия прямым ударом на Берлин, используя Кольберг как тыловую базу.
По оценкам военных историков, взятие Кольберга явилось единственным крупным событием кампании 1761 года в Европе.
Но 25 декабря 1761 года на российский престол взошёл Пётр III, который спас от поражения Пруссию, заключив с Фридрихом II, своим давним кумиром, сначала перемирие, а в мае 1762 года — Петербургский мир. Согласно последнему, Россия выходила из Семилетней войны и добровольно возвращала Пруссии территории, занятые русскими войсками, включая Восточную Пруссию — жители которой, в том числе Иммануил Кант, уже присягнули на верность русской короне.
Более того, Пётр III предоставил Фридриху II корпус под началом графа Чернышёва для войны против австрийцев, своих недавних союзников. Политика нового императора вызвала возмущение в высшем обществе России, способствовала падению его популярности и, в конечном итоге, его свержению.
Петру III не могли простить пренебрежения российскими государственными интересами в угоду Фридриху II, что показывает и первая редакция манифеста Екатерины о свержении Петра III, в котором были слова: «Слава российская, возведённая на высокую степень своим победоносным оружием через многое свое кровопролитие, заключением нового мира с самим ее злодеем отдана уже действительно в совершенное порабощение».
Кроме того, Пётр III своей политикой также затронул интересы российской гвардии, которая в то время практически решала — тому или другому монарху сидеть на престоле Российской империи. Пётр был отстранён от власти 9 июля 1762 года и вскоре умер при «невыясненных» обстоятельствах.
Однако свергнувшая его Екатерина II не только подтвердила мир, заключённый её супругом, но выводом войск отдала Пруссии все российские приобретения в этой войне без денежной компенсации. Не зря позже Фридрих II сказал о своём союзе с Россией: «Для нас выгодно дружить с этими варварами».
«Если бы Россия выиграла Семилетнюю войну, Елизавета Петровна умерла бы попозже, к власти бы не пришёл Пётр III, и, учитывая, что наша армия находилась в Берлине, а король Пруссии Фридрих II был готов подписать акт об отречении от престола, Российская империя, возможно, смогла бы инкорпорировать Польшу целиком», — считает кандидат исторических наук Дмитрий Офицеров-Бельский.
Однако главные проблемы Польши того времени, по мнению эксперта, были внутренними.
Общество было раздроблено: пёстрое население страны не имело национального единства, а «настоящими поляками» считались только представители элиты. Правители отдельных областей, представители той самой элиты, могли объединяться в конфедерации и идти войной на соседние города, ухудшая и без того нестабильную обстановку междоусобицами.
По словам Дмитрия Офицерова-Бельского, практически в любом обществе наступает кризис, когда происходит перепроизводство элиты:
«В Польше было именно так. Представителей элиты было слишком много, это можно сказать уже о XIV-XV веках. На конец XVII — начало XVIII века она составляла порядка 10% населения. Для сравнения: в Российской империи или, например, Франции это порядка 2%».
С другой стороны, это облегчало той же России манипулирование польскими элитами.
После смерти короля Августа III в октябре 1763 года кандидатом на трон Речи Посполитой партией Чарторыйских был выдвинут Станислав Август Понятовский, который ещё с 1756 года был любовником тогда ещё великой княгини Екатерины Алексеевны.
В 1764 году при немногочисленном участии шляхты и решительной поддержке императрицы Екатерины II Понятовский был избран королём Польши.
Он пытался провести в стране реформы, в частности, отменить принцип liberum veto, позволявший любому члену Сейма наложить запрет на любое решение, однако это вызвало недовольство шляхты. Но особое сопротивление магнатов и шляхты вызвал проект закона, выдвинутый протестантской Пруссией и православной Россией, о предоставлении в Речи Посполитой полных политических прав всем диссидентам (то есть лицам некатолического вероисповедания).
Начиная с 1767 года группировки шляхты при поддержке России и Пруссии начали объединяться в различные конфедерации.
Летом 1767 года состоялись выборы Сейма Польши, получившего название «Репнинский сейм» (по имени представителя Екатерины II, князя Николая Репнина, фактически диктовавшего решения Сейма). Главными целями его заседаний российское правительство видело признание России гарантом существования Речи Посполитой, а также принятие закона о равноправии всех её жителей, независимо от вероисповедания.
Под прямым, в том числе военным, давлением России «Репнинский сейм» в конце 1767 — начале 1768 года подтвердил «кардинальные права», гарантирующие шляхетские свободы и привилегии, и провозгласил уравнение в правах православных и протестантов с католиками. Консервативная шляхта, недовольная этими постулатами и пророссийской ориентацией Понятовского, объединилась в вооружённый союз — «Барскую конфедерацию». Начавшаяся гражданская война вызвала интервенцию России, Австрии и Пруссии и переход к этим державам в 1772 году части территорий Речи Посполитой, что позже назвали Первым разделом Польши.
Начало этому было положено 6 февраля 1772 года, когда в Санкт-Петербурге было подписано секретное соглашение между Россией и Пруссией, а 19 февраля в Вене уже три государства подписали конвенцию о разделе Польше. 5 августа 1772 года был обнародован Манифест о разделе Польши.
Однако называть тогдашние события «разделом» не совсем корректно. Хотя в 1772 году Россия получила польскую часть Ливонии и часть нынешней Белоруссии (до Двины, Друти и Днепра, включая районы Витебска, Полоцка и Мстиславля), Пруссия — Вармию, часть Померании и Великопольши, а Австрия — часть Малопольши и всю Галичину, Речь Посполитая сохранила большинство своих земель и формальную независимость.
Заняв территории, причитающиеся сторонам по договору, Россия, Пруссия и Австрия потребовали ратификации своих действий королём и Сеймом, что и было сделано в 1773 году. Сейм также утвердил квази-конституцию Польши — «кардинальные права» Речи Посполитой, куда вошли избираемость короля и liberum veto, что облегчало внешнее влияние.
Несмотря на ограниченность своей власти, король Польши Станислав Август Понятовский провёл в стране ряд важных реформ, существенно улучшил управление в военной, а также в финансовой, промышленной и земледельческой областях, что благотворно сказалось на состоянии экономики.
Он пытался минимизировать влияние Сейма в пользу созданного при короле «Постоянного совета». В самом же Сейме ему удалось создать подконтрольную «королевскую» партию, выступавшую за союз с Россией. На таких же позициях стояла и «гетманская» партия, а вот поддерживаемая магнатами Потоцкими и Чарторыйскими «патриотическая» партия выступала за полный разрыв с Россией.
На «четырёхлетнем сейме» (1788-1792) возобладала «патриотическая» партия.
В это время Российская империя вела в войну с Османской, и Берлин решил воспользоваться слабостью Санкт-Петербурга. Ведь, получив в 1772 году северо-западную Польшу, Пруссия взяла под контроль 80% оборота внешней торговли этой страны. Через введение огромных таможенных пошлин Пруссия ускоряла неизбежный крах Речи Посполитой, и к 1790 году Польша была доведена до такого состояния, что ей пришлось заключить неестественный и, в конечном счёте, гибельный союз с Пруссией.
В договоре, подписанном 29 марта 1790 года в Варшаве между представителями Речи Посполитой и Пруссии, каждая из сторон обещала помогать другой в случае войны. В секретной части договора Речь Посполитая передавала Гданьск и Торунь Пруссии — однако Сейм в 1791 году постановил, что территория страны является целостной и неделимой.
Кроме того, 3 мая 1791 года была принята Конституция Речи Посполитой, которая расширила права буржуазии, изменила принцип разделения властей и упразднила основные положения «кардинальных прав», утверждённых в 1773-м.
Речь Посполитая вновь получила право проводить внутренние реформы без санкции России. «Четырёхлетний сейм», принявший на себя исполнительную власть, увеличил армию до 100 тысяч человек и ликвидировал «Постоянный совет», реформировал «кардинальные права». В частности, было принято постановление «о сеймиках», что исключило безземельную шляхту из процесса принятия решений, и постановление «о мещанах», что уравняло крупную буржуазию в правах со шляхтою.
Принятие Конституции повлекло за собой вооружённое вмешательство со стороны России, которая опасалась восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года.
Пророссийская «гетманская» партия создала Тарговицкую конфедерацию, заручилась поддержкой Австрии и выступила против «патриотической» партии.
В военных действиях против сил «патриотической» партии, контролировавшей Сейм, главное участие приняли русские войска под командованием Каховского. Литовская армия Сейма была разгромлена, а польская, под командой Иосифа Понятовского, Костюшко и Зайончка, потерпев поражения под Полоном, Зеленцами и Дубенкой отошла к Бугу.
Пруссия отказалась помогать Польше, объясняя это тем, что её мнение не учитывалось при принятии Конституции 3-го мая, а это упразднило союзнический договор. Будучи преданными своими прусскими союзниками, сторонники Конституции покинули страну, а в июле 1792 года сам король присоединился к Тарговицкой конфедерации.
И когда в январе 1793 года Прусский корпус вступил в Великую Польшу, то делал это уже не как союзник, а как гарант прусских интересов при Втором разделе Речи Посполитой.
23 января 1793 года Пруссия и Россия подписали конвенцию о Втором разделе Речи Посполитой, которая была утверждена на созванном участниками Тарговицкой конфедерации Гродненском сейме в июне-ноябре того же года.
Вследствие этого Россия получила земли до линии Динабург (современный Даугавпилс) — Пинск — Збруч, восточную часть Полесья, а также Подолье и Волынь. Под власть Пруссии перешли территории, населённые в основном этническими поляками: Данциг, Торунь, Великая Польша, Куявия и Мазовия, за исключением Мазовецкого воеводства. В этом разделе Польши не принимала участия Австрия, занятая войной с революционной Францией.
Но даже после этого Речь Посполитая продолжила существование, сохраняя атрибуты государственности: короля, парламент, армию и территорию (пусть и существенно сокращённые).
Но польские магнаты и шляхта грезили о возрождении «Великой Польши» и готовили восстание против всех трёх своих соседей сразу, рассчитывая на помощь Франции, где в тот момент революция была в самом разгаре. Восстание вспыхнуло в марте 1794 года, его возглавил Тадеуш Костюшко, отличившийся в войне за независимость США и имевший связи с Францией.
Польская знать, объединившаяся в конфедерацию под началом Костюшко, всерьёз намеревалась избавиться от влияния России, Австрии и Пруссии. Но сам Костюшко (кстати, официально объявленный «диктатором»), мечтая преобразовать Речь Посполитую в республику, ставил перед собой и другую цель — добиться улучшения положения крестьян. Последние массово присоединялись к восстанию с пиками и вилами в руках, а число профессиональных военных в армии Костюшко достигало 30 тысяч.
Стоит отметить, что широкие массы поляков связывали восстание Костюшко с социальным освобождением от гнёта магнатов и шляхты. Среди восставшего народа было сильно влияние варшавского «Якобинского клуба», и по инициативе последнего 9 мая 1794 года варшавяне потребовали казни «изменников родины».
Повстанческое руководство вынуждено было уступить требованиям народных масс, и казнило четырёх деятелей старого правительства, сотрудничавшего с Россией и Пруссией. Казнены были великий коронный гетман Ожаровский, польный литовский гетман Забелло, епископ Юзеф Коссаковский и маршалок Анквич. 28 июня варшавяне устроили новый народный трибунал, повесив ещё ряд людей, которых они считали изменниками родины. Среди них были князь Четвертинский и виленский епископ Масальский.
События в Варшаве вызвали беспокойство польской шляхты.
Некоторые её представители пошли на соглашение с пруссаками и русскими. А король Станислав Август Понятовский вспоминал о довольно напряжённых отношениях с Костюшко, а также о постоянных угрозах, исходивших от варшавских мещан и повстанцев. Как позднее вспоминал король, Костюшко «не выпускал меня из дворца, прикрывая это радением за мою безопасность. На самом же деле я сидел взаперти, как заложник; со мной никто не считался, Костюшко манипулировал мною…»
Восстание было подавлено русской и прусской армией, австрийские войска в боевых действиях не принимали. 29 сентября 1794 года в сражении при Мацеёвицах главные силы поляков были разбиты генералом Денисовым, а сам Костюшко взят в плен.
23 октября русские войска под командованием Суворова расположились под Прагой (предместье Варшавы), а 24-го взяли её штурмом. После этого стало очевидным, что дальнейшая борьба для поляков невозможна, и жители Варшавы попросили повстанцев капитулировать. 25 октября 1794-го была подписана капитуляция, а на следующий день войска Суворова заняли Варшаву.
Символично, что судьба Речи Посполитой была решена ровно через год: 24 октября Россия, Пруссия и Австрия договорились окончательно разделить Польшу, и определились со своими новыми границами на бывших польских землях. В результате Третьего раздела Россия получила земли к востоку от Буга и линии Немиров-Гродно, общей площадью 120 тысяч квадратных километров и населением 1,2 миллиона человек.
Пруссия приобрела территории к западу от рек Пилицы, Вислы, Буга и Немана вместе с Варшавой (получившие название Южной Пруссии), а также город Белосток и другие земли в Западной Литве (Сувалкия), общей площадью 55 тысяч квадратных километров и населением в 1 миллион человек. Под власть Австрии перешли Краков и часть Малопольши между Пилицей, Вислой и Бугом, а также часть Подляшья и Мазовии, общей площадью 47 тысяч квадратных километров, и населением 1,2 миллиона человек.
Вывезенный в Гродно последний король Польши Станислав Август Понятовский сложил свои полномочия 25 ноября 1795 года.
Государства, участвовавшие в разделах Речи Посполитой, заключили в 1797 году «Петербургскую конвенцию», которая включала постановления по вопросам польских долгов и польского короля, а также обязательство, что монархи договаривающихся сторон никогда не будут использовать в своих титулах название «Королевство Польское».
Российская империя на отошедших к ней землях Речи Посполитой после Венского конгресса 1815 года создала «Царство Польское», автономия которого сокращалась с каждым восстанием поляков.
После начала Первой мировой войны 14 августа 1914 года Николай II пообещал после победы объединить Царство Польское с польскими землями, которые будут отняты у Германии и Австро-Венгрии, в автономное государство в унии с Российской империей. Однако борцы за польскую независимость ставили сначала на Пруссию и Австро-Венгрию, а после поражений Центральных держав — на Антанту, особенно рассчитывая на поддержку Франции.
В этом были и сентиментальные мотивы.
Ведь как писал Фридрих Энгельс о Втором и Третьем разделах Речи Посполитой, «грабёж в Польше отвлек силы коалиции 1792-1794 годов и ослабил силу её напора против Франции, дав последней время окрепнуть настолько, что она совершенно самостоятельно одержала победу. Польша пала, но ее сопротивление спасло французскую революцию, а вместе с французской революцией началось движение, против которого бессилен и царизм».
225 лет назад «больной Европы», как уже много десятилетий называли Речь Посполитую, исчез с карты политической континента — до ноября 1918-го.
В этот период граница между Российской и Германской империями, проходящая посреди польских территорий, ещё несколько раз менялась. Но даже после своего формального исчезновения время от времени эта граница проступает на электоральной карте Польши XXI века.
«Германский» северо-запад Польши голосует за либералов из «Гражданской платформы», «русский» восток — за консерваторов из «Права и Справедливости».
Примечательно, что бывшие «австрийские» территории на недавних выборах президента Польши оказались ещё более консервативными, чем «русские».
Так, в Подкарпатском воеводстве (до 1918-го — территория Австро-Венгрии) действующий глава государства Анджей Дуда получил рекордные 70,92% голосов (для сравнения: в ранее принадлежащем Российской империи Люблинском воеводстве за Дуду проголосовали 66,31% избирателей).
Такая поддержка даже вызвала создание на сайте www.petycjeonline.com шуточной (?) петиции «О присоединении Подкарпатского и Люблинского воеводств к Украине». Пока её подписали 812 человек, а среди комментариев есть призывы типа «Ребята, пришло время избавиться от этих дикарей в нашем государстве», «Пусть их заберёт Украина — обезьяны вместе сильнее».
Правда, сторонники Дуды петиций о передаче Германии воеводств, где победил оппозиционер Рафал Тшасковский, которого клеймили как «немецкого кандидата», пока не публиковали.
