«За то, что при ликвидации окруженной группировки, из личного оружия уничтожил пять немцев», — написано в приказе о награждении прадеда медалью «За отвагу».
Прочитав все это впервые, решил, что Георгий Михайлович Лысенко был эдаким Рембо. Надо же! Пятерых в одном бою, да из личного оружия!
Спустя девять с лишним лет работы и просто жизни на войне, отлично знаю, что бывает и не такое. Сегодня, как и много-много лет назад, русские парни заходят в траншеи неприятеля и дерутся врукопашную. Лицом к лицу.
Так уж вышло, что не довелось мне познакомиться с Георгием Михайловичем, ибо ушел он из жизни еще до моего рождения, а фотографий у деда почти не осталось.
Зато сегодня, читая скупое описание подвига, я могу представить его. Могу потому, что видел ребят после боя: грязных, усталых, слегка дезориентированных, но поразительно жизнерадостных. И глаза. У солдат они почему-то всегда ясные и молодые, но в то же время старые. Такой вот парадокс.