Мелкий шляхтич был избран гетманом Запорожской Сечи (то есть казаков нереестровых) только 24 января 1648 года, в феврале того же года великий коронный гетман (военный министр) Польши Николай Потоцкий докладывал королю Владиславу о том, что «не было ни одной деревни, ни одного города, в котором не раздавались бы призывы к своеволию и где бы не замышляли на жизнь и имущество своих панов и арендаторов», а уже в начале мая 1648-го казацко-крестьянская армия под командованием Хмельницкого разгромила польское войско под Жёлтыми Водами.
Собственно, именно битва под Жёлтыми Водами ярко продемонстрировала, что восстание Богдана Хмельницкого — это не только казацко-польская война, но и гражданская война на той территории, которую ныне принято называть Украиной.
Польские историки акцентируют внимание на том, что армия под предводительством Стефана Потоцкого проиграла сражение из-за предательства и перехода на сторону Хмельницкого подразделения реестровых казаков (около 4 тысяч). При этом они убили большинство своих командиров-шляхтичей, в том числе наказного гетмана (командующего всеми реестровыми казаками, назначаемого властями Польши), черкасского полковника Ивана Барабаша.
На этой фамилии хотелось бы сделать отступление и описать практически «семейный» характер начала конфликта Богдана Хмельницкого с Польшей.
Ведь ещё за несколько месяцев до битвы под Жёлтыми Водами Хмельницкий служил у Барабаша войсковым писарем, а в 1646-м они вместе с ещё двумя казацкими старшинами — Караимовичем и Нестеренко — побывали на аудиенции у короля Польши Владислава.
По версии историка Николая Костомарова, король письменно пообещал увеличить число реестровых казаков, отдал приказание построить чайки (быстроходные казацкие лодки) и дал на это 6000 талеров, обещая заплатить в течение двух лет ещё 60 000. Собственно, всё это происходило в рамках договора короля Польши с Венецией о подготовке совместной войны против Османской империи.
Однако после того, как воеводские шляхетские сеймики, а потом и Сейм Польши в Варшаве запретили королю участвовать в такой войне, тот приказал распустить ранее навербованное войско, а казакам запретить строить чайки. Королевская «грамота» о привилегиях Войска Запорожского, до того хранившаяся у Барабаша, де-факто утратила силу — но именно этот документ, выкраденный Хмельницким, был использован для агитации казаков за восстание против польских магнатов (да-да, именно магнатов, а не короля — об этом подробнее ниже).
При этом реальным поводом для бунта были вовсе не привилегии для реестровых казаков, а банальный конфликт Хмельницкого с польским шляхтичем Чаплинским, который не просто разграбил его хутор Суботов, но ещё и похитил сожительницу Хмельницкого Елену (до того — няньку его детей) и насильно обвенчался с ней по католическому обряду.
Кстати, восстание могло закончиться, не начавшись: после первой же сходки Хмельницкого с потенциальными бунтовщиками один из сотников донёс об этом властям. Коронный гетман Потоцкий приказал Хмельницкого арестовать, что и было сделано в конце 1647-го.
Но строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения не только в России, особенно если к этому добавляется местный колорит: Хмельницкого взял на поруки и освободил… его кум, полковник Чигиринского полка Станислав Кричевский. А в мае 1648 года именно Кричевский руководил реестровыми казаками, которые перешли на сторону Хмельницкого перед битвой под Жёлтыми Водами. Кстати, пан Кричевский тогда сменил не только сторону, но и веру — перешёл из католичества в православие и принял имя Михаил.
Стоит отметить, что защита православной веры была одним из главных лозунгов восстания Богдана Хмельницкого.
Более того, поначалу требования восставших можно было даже назвать законными — ведь осенью 1632 года король Владислав подписал принятые Сеймом Польши «Статьи успокоения граждан Короны и Великого княжества Литовского русского народа, исповедующих греческую религию», которые ощутимо облегчали положение православного населения и духовенства в Речи Посполитой.
Однако 20 мая 1648 года король Владислав, который де-факто науськивал Хмельницкого против своих соперников-магнатов, умер. Это лишило казачью верхушку шансов на удовлетворение их требований или на амнистию в случае поражения восстания (ведь сразу после победы под Жёлтыми Водами Хмельницкий направил к королю послов с «жалобами и объяснениями»). Возможно, именно это ощущение «сожжённых мостов» привело к тому, что 26 мая 1648 года войско Хмельницкого одержало победу под Корсунем, практически уничтожив польскую армию на «землях украинных».
После этого Хмельницкий повёл себя как классический повстанец: дал властям время собраться с силами, вступив с ними в переговоры через брацлавского воеводу Адама Киселя, последнего православного сенатора Речи Посполитой.
А в это время, несмотря на «бескоролевье» (процесс выборов нового короля стартовал только в начале октября 1648-го), власти Польши выбрали путь беспощадного подавления восстания, спешно сформировав 40-тысячную армию. Хотя её очень хотел возглавить русский магнат Иеремия Вишневецкий, который один из немногих эффективно противостоял восстанию Хмельницкого силами своих личных отрядов, командование поручили Доминику Заславскому, Александру Конецпольскому и Николаю Остророгу.
Иронизируя над изнеженностью Заславского, неопытностью молодого Конецпольского и учёностью Остророга, Богдан Хмельницкий называл этот польский «триумвират» — «перина, дытына и латына» и разгромил их войско в битве под Пилявцами в конце сентября 1648 года, захватив богатые трофеи.
В октябре 1648-го Хмельницкий начал осаду Львова. Кстати, за несколько дней до этого в город прибыли потерпевшие поражение в битве под Пилявцами коронные войска во главе Иеремией Вишневецким и Николаем Остророгом. Однако оба магната, несмотря на обещания оборонять Львов, не задержались в нём — забрав казну, они уехали в Замостье.
Хмельницкий, зная об этом, всё равно потребовал у жителей Львова огромный выкуп. Штурмовать город казацко-крестьянское войско не собиралось, но давило на львовян психологически: была взята крепость Высокий замок, а пленные жестоко казнены, а также захвачен собор Святого Юра и вырезаны прятавшиеся там униаты.
В результате горожане заплатили выкуп, по разным данным, от 220 до 365 тысяч злотых (то есть аналог от 770 до 1280 килограмм чистого золота). В ноябре 1648 года Хмельницкий снял осаду со Львова и осадил Замостье, которое обороняли остатки войск Иеремии Вишневецкого. Но победить своего соперника казацкому лидеру удалось не на поле брани, а на ниве дипломатии.
Напомню, в Польше в то время шли выборы нового короля.
Конкуренция за трон развернулась между сыновьями покойного короля Сигизмунда III Вазы: Яном Казимиром и Каролем Фердинандом. Главным отличием первого от второго было отношение к восстанию Хмельницкого. Ян Казимир стоял за мирное разрешение вопроса, Кароль Фердинанд — рвался в бой. Естественно, Хмельницкий начал переговоры с Яном Казимиром и помог тому стать королём весьма по-иезуитски.
Ещё в начале ноября 1648 года Хмельницкий передал послание Иеремие Вишневецкому: мол, голосовать нужно за Яна Казимира, ибо он хочет мира, как и я, — с таким королём можно будет жить без войны. Вишневецкий зачитал это послание перед Сеймом, добившись именно того, чего хотел Хмельницкий, — убедив шляхту в том, что Ян Казимир куда более выгодный кандидат, поскольку гарантирует мир.
17 ноября 1648 года королём Речи Посполитой стал Ян II Казимир Ваза, а 21 ноября войско Хмельницкого сняло осаду Замостья и через Дубно, Острог и Житомир не спеша двинулось на Киев.
В начале декабря 1648 года Хмельницкий отправил в Киев полковника Нечая, чтобы тот очистил город от неблагонадежных элементов.
Поручение было выполнено ревностно — по городу прокатился жестокий погром, в ходе которого с жизнью и имуществом распрощалось множество поляков, униатов и евреев. Источники свидетельствуют о том, что побоище было масштабным — настолько, что городское руководство во главе с киевским войтом Андреем Ходыкой на всякий случай присоединилось к погромщикам, демонстрируя свою лояльность новой власти.
2 января 1649 года стало днём настоящего триумфа Богдана Хмельницкого, который вошёл в Киев во главе своих полков. У Золотых ворот его встречало православное духовенство во главе с киевским митрополитом и патриархом Иерусалимским Паисием, которого несколько месяцев уговаривали приехать из молдавских Ясс.
Воспитанники Киево-Могилянской коллегии исполнили в честь победителя спешно сочинённое стихотворение на латыни, где сравнивали Хмельницкого с Александром Македонским, однако более уместным было бы сравнение с… Генрихом VIII.
Ведь вскоре после въезда в Киев Богдан Хмельницкий обвенчался с отбитой у Чаплинского Еленой, несмотря на то что это противоречило всем церковным канонам — поскольку её законный муж был жив. Но авторитет патриарха Паисия и переход (по другой версии — возвращение) Елены в православие под именем Мотроны решили проблему, и, как порядочный человек, Богдан Хмельницкий наконец это сделал — официально женился.