Забавно, что где-то за год до избрания Дональда Трампа сорок четвертым президентом США я опубликовал в одном немецком журнале статью, которая так и называлась «Следующим президентом будет Трамп»
Журнал был в рассылке для депутатов Бундестага. И его главред Алекс звонил мне и жаловался на раздраженную реакцию парламентариев. Половина из них спрашивала: «А кто это такой — Трамп?» Другая половина иронизировала: «Какая чушь! У этого парня никаких шансов против неукротимой демократической бестии». Я вовсе не пытался быть пророком. Просто взвешивал сумму ресурсов с той и с другой стороны. Финансовых, медийных, психологических. Так вот, в психологическом аспекте тандем Дональд-Мелания мне представлялся более энергетичным, духовитым, что ли, чем связка Хиллари-Билл. Я бывал дома у последней пары, и мне показалось, что ненависть там доминирующая аура. Бывать у первой четы мне не довелось. Но глядя на вазомоторы этих супругов (когда Мелания в настроении), можно было смело предположить, что там живет сложная, проблемная, порой расчетливая, но любовь.
В политике любовь — это «не вздохи на скамейке», а вполне конкретный ресурс борьбы за власть. Как, кстати, и ненависть. Но есть нюанс. Любовь — это центробежная сила. А ненависть — центростремительная. Любовь — это освоение новых пространств. А ненависть — выжигание существующих.
Америка создавалась как открытая система, присоединяющая, осваивающая все новые и новые пространства (географические, человеческие, ресурсные, духовные). Конечно, в ее истории всякого намешано. Это далеко не пасторальная картина. Не благостный лубок. Рабство чернокожих, геноцид краснокожих, «железная пята» над остальными. Но было и понимание того, что запитанная, заправленная ненавистью госмашина далеко не уедет. Поэтому освобождали черных», открывали доходные казино в резервациях «красных», спасали рядового Райана. Поэтому «американская трагедия» — это когда ненависть побеждает любовь. Поэтому на прошлых выборах победил Трамп. Что бы о нем ни говорили, но он любит свою страну не меньше, чем его ненавидят оппоненты.
И дело не в сантиментах. Дело в прагматике — добрым словом и пистолетом обычно можно заработать больше, чем пистолетом без доброго слова. Любовь — это выгодно, эффективно, политкорректно. Любовь — это товар, который лучше продается, чем ненависть. (Спросите в Голливуде, ну до последних секс-скандалов). В отличие от русских, американцы деньги за любовь берут. И власть. Хотя на государственном уровне, конечно, используются менее гламурные выражения. Как говорил Курт Воннегут: мне не надо, чтобы меня любили, мне надо, чтобы ко мне хорошо относились.
Америка — самая юридическая страна в мире. Здесь даже те браки, которые совершаются на небесах, прописывают еще и в брачном контракте. «Брак» между гражданами и властью тоже прописан в Конституции (и особенно в ее поправках). Но есть и негласная часть, точнее некий невербальный договор между обществом и государством о «хороших отношениях». Помните, как говорил, проницательный Брехт: главные вещи передаются не словами, а подмигиванием. И на этом «подмигивающем» уровне государство как бы навечно гарантировало каждому американцу три обязательных прелести.
Первая — твоя недвижимость всегда будет расти в цене. Каждый нормальный янки как можно раньше пытался любой ценой купить себе домик побольше, зная, что к старости он будет обеспечен серьезным активом недвижа. Вторая — твое образование — бесспорная ценность и инвестиция. И каждый нормальный янки пытался если не себе, то ребенку дать приличное образование, зная, что это гарантия от бедности. Третье — твоя жизнь ценна для государства. Мы ее сбережем, откредитуем, застрахуем. Вместе с тем, что к ней обычно прилагается. Ну, там достоинство, безопасность, гордость, закон. И каждый нормальный янки надеялся, что государство, если что, попытается «спасти американца».
И вот все это вдруг рухнуло. Лет пятнадцать как перерастала расти цена на недвижимость. Кризис. И ты уже не можешь в зрелые годы, обменяв наличное жилье на более скромное, на разницу пить пина-коладу на экзотических островах. Лет десять как корпорации начали активно брать на работу смышлёных и дешевых китайских конструкторов, индийских программистов, мексиканских менеджеров. Глобализация. И твой сын с университетским дипломом прозябает на третьих ролях. И тут еще пришел всемогущий, как русский вор в законе на американской киче, сам коронавирус. И оказалось, что и жизнь твоя ничего не стоит. Ничего!
В этих условиях неосторожное убийство полицейским темнокожего криминального паренька Джоржа Флойда вызвало большее потрясение, чем рождение в свое время целой группы «Пинк Флойд». Ведь только что власти говорили о безусловной ценности всех граждан — и белых, и не очень. Часть страны и особенно ее «цветной» сегмент утробно выдохнула: «Государство нас не любит!» Вспомнился почему-то старый анекдот в духе Джона Кеннеди. Утречком зятек вышел на кухню хлебнуть рассола. А там на столе сидит на корточках теща и писает в кастрюлю с борщом. Перехватив его дикий взгляд, поясняет: «Злые вы. Не любите меня. Ухожу я от вас». «Злые вы — говорит бушующая толпа власти, — Не любите нас. Обещали лечить, а мы умираем. Обещали защитить, а нас убивают. Обещали кормить, а с пособиями перебои. Поэтому надудлим в ваш «плавильный котел». Уходим мы от вас». И уходят. Громить продуктовые лавки и ювелирные магазины. Выносить кофейни и рестораны. А, главное, жечь банки и полицейские участки как символ власти денег и власти для денег, а не для граждан.
Такая вот объективная подоплека нынешней американской истории, ее пирамида гнева. А есть еще и субъективная часть. В уютных флоридских кэмпах много лет готовились технологические кадры для протестов, переворотов, цветных «революций». Для состоявшихся арабских. Для грузинского и украинского. Для несостоявшегося турецкого. Теперь их безработные, но далеко не бесхозные кадры, наконец, могут пошалить в прямом смысле «не отходя от кассы». А кадры с деньгами решают в Америке все. Дело техники.
Мне жаль Трампа. Честно. Такой был весь козырный. И не только по фамилии. Сейчас явно растерян. Раньше не велся на провокации. Любая провокация тактична. Как и ненависть. Это любовь стратегична. Вот это был его главный козырь. Но сейчас оппоненты затягивают его именно на дробное, лоскутное, тактическое поле. Как когда-то они подобное сотворили на Украине. Вон уже главный (пока) оппонент Байден бродит среди смуглых демонстрантов и вместо печенья раздает им ненависть к президенту. Вон Обама публично подзуживает протестантов к большей девиантной активности. Вон местные власти в демократических штатах уже истерично ставят на колено полицейских перед погромщиками…
Если Трамп поведется на эту игру, то из Дональда Федоровича он быстренько станет Виктором Федоровичем. Тот тоже так и не понял, что любую сумму тактик можно переиграть только стратегией. Но не о нем сейчас речь. Итак, уже почти втянувшись в тактические дрязги с демократами, Трамп стал делать ошибку за ошибками.
Например, он слишком рано дал отмашку на вброс компромата на главного конкурента Байдена. Если уж это и делать, то надо бы уже после их партийного съезда, где будет утвержден кандидат. Во-вторых, сам контент компромата выстроен на неверной иерархии смыслов. Там на первом месте стоило бы поставить не любовь Байдена-отца, сына и несвятого их духа к деньгам (эти люди по определению не знают чувства любви), а на презрении к закону, правде, простым людям и колониальной Украине. В третьих, стоило б поменять местами уже вброшенную часть компромата и ту, которую еще планируется засветить. Ну, и конечно следует понимать, что по актуальным политическим ресурсам ему могла бы бросить адекватный вызов разве, что Мишель Обама. А на прочих и не стоит отвлекаться. Впрочем, не будем играть в конспирологию. Все эти дробные телодвижения второстепенны. Главное не здесь лежит.
Главное в том, что большинство проблем современной Америки находится не в материальном, а духовном поле. Сейчас у экономистов стал популярный термин «вторичная нищета». Это когда молодой человек не может купить, скажем, дворец или остров, а только подержанную «тачку» или айфон. Большинство «цветных революций» были протестом именно против этого типа нищеты. Но после тунисского и особенно ливийского и украинского переворотов стоило бы ввести термин «вторичная мечта». Это когда одни могут себе позволить мечтать о высших позициях в бизнесе, власти, творчестве, а сейчас уже и долголетии; а другие только о теплом месте в фирме, в интернет-услугах, уличной торговле наркотой или армии. В США в сегодняшних протестах к вышеизложенным факторам нарушения негласного договора и наличия брутальных политтехнологов добавился и фундаментальный фактор мечты. Точнее, ее отсутствия, особенно в цветном сегменте. В продвинутых обществах вторичная мечта имеет большее значение, чем первичная нищета.
Трамп, как любящий человек, это чувствует. (Те, кто умеют любить, всегда имеют лучшую интуицию, чем те, кто научился ненавидеть). Поэтому он и говорит так часто о космосе: о том, что нельзя быть первой державой на земле, если ты второй в космосе. Поэтому проповедует о возвращении величия своей державы. Поэтому пусть тайно, несмотря на всяких окружающих его помпео, но симпатизирует России. Точно знаю. Америка, теряя статус страны мирового обожания, может зацепиться за роль страны мирового влияния только с помощью России. Он как политик уже понял (как запоздало осознал Наполеон), что нельзя бороться за всеобщую любовь. Дай Бог сохранить любовь жены. А еще и ядерного избирателя…
В общем, Америка закрывается на инвентаризацию, карантин и спецобслуживание. Любовь или ненависть. Вот в чем вопрос.