1 августа в Киеве эксперты обсуждали проблему становления гражданского общества. Были представлены результаты интереса украинского населения к гражданским организациям и активистам.
Аналитики, обсуждая на круглом столе, посвященном развитию гражданского общества на Украине, пришли к выводу, что беспрецедентная вспышка гражданской активности 2014-2015 годов ныне сменилась апатией — дезактивацией.
В этом году 37% (в 2017-м — 34%) не готовы жертвовать деньги на деятельность общественных групп. До 100 грн готовы пожертвовать 28% (27% — в 2017-м году), от 100 до 1000 грн — 11% (15% — в 2017-м году). Более 1000 грн готовы отдать всего 1% украинцев. В предыдущем году этот показатель составил 4%. Регулярные взносы в зависимости от процента дохода готовы делать 6% (5% — в прошлом году).
Но апатия эта какая-то злая, ощущается некая взрывоопасность. Это выражается в недоверии к традиционным элитам, к которым относятся и СМИ, и политические движения, общественники и борцы с коррупцией.
При этом жители Украины пока еще доверяют, в основном, волонтерам (60%). К общественным же организациям граждане, относятся почти ровно — 45% доверия на 35% недоверия в 2018 году по сравнению с показателями 43% на 38% в прошлом.
Меньше всего граждане Украины доверяют отдельным активистам и членам неформальных объединений — 40% доверия на 39% недоверия.
Прислужники власти жалуются на власть
Завотделом Института философии НАН Украины Евгений Быстрицкий подчеркнул, что убивают общество сверхморальность и сверхпатриотизм, правящие сейчас в стране. Это ситуация, в которой власть не создала нормальных условий для гражданского общества и пользуется грубыми ошибками антикоррупционеров — против них самих.
Часть гражданского общества, при этом, поддерживает эту недемократическую власть, апеллируя к военным условиям.
«Говорится, что повысилось доверие к волонтерским организациям. К каким волонтерам? Которые фактически отработали во время войны, собирая деньги на амуницию, еду, поддерживая армию? Люди поддерживают тех волонтеров, которые помогали власти расселять переселенцев? Или тех волонтеров, которые сейчас собирают данные автобусов, которые ездят из Киева, и занимаются рэкетом? Что это за волонтеры? Точнее. На основе того, что начиналось и развивалось 2-3 года назад, нам еще долго до сильного гражданского общества», — уточнил философ.
Он добавил, что некоторые ГО замкнуты сами на себя и не выходят на уровень, который должен влиять на изменение государственной политики.
Претензии общественников к власти касаются того, что та не подпускает гражданские организации к себе поближе и остается для них непрозрачной, не дает социальных и политических лифтов «не своим». Хотя, по сути, майданное гражданское общество и привело к власти тех, кто в ней сидит.
«Власть охотно сотрудничает с гражданским сектором по тем вопросам, по которым она может воспользоваться доверием этого сектора и продвинуть инициативы, которые сложно воспринимаются обществом. Например, блокировка некоторых сайтов. Но власть очень брутально не пускает третий сектор к инициативам, где распределяются бюджетные деньги, игнорируя правила конкурсной комиссии», — рассказала директор ОО «Детектор медиа» Галина Петренко.
Но самое смешное, добавила она, что доверием гражданского общества пытаются воспользоваться не только власть, но и СМИ. Это происходит, когда большие телеканалы хотят продвинуть инициативу, выгодную их собственникам, и просят комментарии у представителей гражданских организаций.
«Чтобы подкрепить их позицию, они готовы даже нас цитровать. Если кто-то много сотрудничает с медиа, знает, что медиа всегда говорят, что не имеют права этого делать. Нормально они это делают, когда им это нужно. Представителям гражданской общественности сложно сотрудничать со СМИ и попадать в их повестку дня. Или если мы туда попадаем, то так нас не цитруют», — добавила Петренко.
А это уже неправильно — обращаться за комментарием к кому-либо? Да и стоит напомнить читателям, что «Детектор Медиа» — близкая к власти и Петру Порошенко гражданская организация, которая занимается травлей оппозиционных телеканалов и онлайн-ресурсов, а также работающих там журналистов и ведущих программ.
Об успехах гражданского сектора рассказала руководитель отдела мониторинга и оценки ОО «Transparency International Ukraine» Анастасия Мазурок.
«Например, такой наш проект, который мы делаем — платформа для гражданских для мониторинга государственных закупок. Также мы создали онлайн-карту ремонтов школ в больших городах, и родители, если их просят сдать взносы за починку, могут зайти на сайт и проверить, выделены ли деньги из бюджета и производятся ли закупки ремонтных работ», — отчиталась Мазурок.
Погромщики ромских лагерей — тоже «гражданское общество»
Поговорим отдельно о гражданском обществе. Что это такое? Ведь заказчик акции протеста/митинга заводит людей на пятачок, чтобы те скандировали: «Народ/Общественность требует!». И у каждого заказчика пикета свое, карманное гражданское общество. Все эти общественники пытаются приватизировать право называться «гражданским обществом».
А обычные люди уже не знают, кому верить.
Неоднородность гражданского общества будет расти. Это усложняет картину мира, потому что мы привыкли говорить о гражданском обществе как о субъекте, который имеет консолидированное видение чего-либо, позитивную программу действий, работает на общее благо.
«А вот интересно, какие бы мы цифры получили, если бы внесли сюда организации, которые борются с ромскими поселениями, применяют насилие. Так называемые организации прямого действия, которые подменяют собой правоохранительные органы вследствие их бездеятельности (намек на ультраправые украинские организации — прим. Ред.)? По моим ощущениям, они могут становиться более популярными: они более заметны, они пиарятся, мы их видим в медиа. Я подозреваю, что на каком-то этапе они скажут: «А это мы — гражданское общество», или «А мы тоже — гражданское общество», — спрогнозировал политолог-международник Александр Сушко.
По его словам, это еще больше усложнит ситуацию. Но конфликт между общественниками в некоторых моментах будет сильнее традиционного конфликта — общественниками и властью. И это заметно уже сейчас.
С одной стороны, говорит Сушко, это нормальный процесс, так как чем выше рост гражданского общества, тем оно разнообразнее. С другой — сопровождается войной и сокращается дистанция «между эмоциями и камнем». То есть толерантность к насилию во многих общественных группах становится выше.
«И вот уже общественник может взять камень и куда-то его кинуть вместо того, чтобы долго работать стейкхолдерами — эта культура, которую мы тут развиваем. И в некоторых обществах это будет популярным, и молодежь будет втягиваться, ее будут активно привлекать», — подметил политолог.
Эксперт уверен: это изменит картину. Он не исключает, что случай с журналисткой Екатериной Гандзюк, по совместительству работающей в должности и.о. управделами исполкома Херсонского горсовета, могут повернуть так, что это якобы гражданские активисты борются с чиновницей за ее деятельность.
В этой связи, эксперт предложил усовершенствовать методологию оценки гражданского общества в Украине: для понимания его разнообразия и отношения людей к «не очень приятным элементам жизни гражданского общества». В частности, радикальных групп. Потому как с широкой общественностью нужно всегда быть на связи.
Выламывать двери — это нормально?
В стране намечается тенденция негативной детской и молодежной радикальной самоорганизации. И ряд политиков интересуются, как бы приобщить эту молодежь к выборам следующего года.
«Очевидно, что исследование вопроса по молодежи актуально, но не знаю, честно говоря, планируется ли оно», — сказала директор Фонда «Демократические инициативы» им. Илька Кучерива Ирина Бекешкина.
Отличный пример: ребята из ГО «Национальный корпус» с дымовыми шашками ворвались в здание прокуратуры Херсона. Как пишет украинская пресса, «Нацкорпус» пришел поддержать Гандзюк, а также требовать отчета о расследование других нападений на активистов и журналистов.
«Выламывание дверей — это нормально. В чем наша власть изменилась? В лицах? Порядка 60% наших парламентариев пришли, впервые стали депутатами, и что? Система принятия решений не изменена. И, извините, пожалуйста, если так, то и не изменена система реакций на эти решения. Если сократилась дистанция между эмоциями и камнем — это нормально…. У меня было хорошее личное общение с лидерами некоторых организаций по поводу погромов ромских лагерей — они сами в шоке. Они действительно не контролируют это. Это уже бандитизм, а не гражданский протест и не реакция на общественные отношения. И даже те организации, которые начинали акции прямого действия, сами в шоке. Поэтому с ними нам можно и нужно говорить», — уверен директор по развитию ГО «Интерньюз-Украина» Евгений Радченко.
Философ Быстрицкий парирует: это как раз ненормально. Потому что были заданы критерии нормальности нормальным выступлением гражданами на Майдане. Они хотели, чтобы у них была нормальная страна, «нормальная, а не та, которую мы сейчас имеем».
«Мы опять пришли к ситуации, когда избиения и убийства гражданских активистов показывают, что возникла другая система, которую власть если не поддерживает, то не сопротивляется ей и использует ее, чтобы сохранить то, что должно быть безусловно одолено. Я просто боюсь насчет ситуации с выборами, потому что до них или после них может быть снова взрыв», — опасается мыслитель.
В конце концов, эксперты сошлись на том, что, при нежелании власти меняться, отметая чаяния людей, такая радикализация гражданского общества — процесс естественный, но ненормальный.
В таком случае, в Украине происходит какой-то каламбур. Гражданские организации борются за открытость и прозрачность гражданского общества, масс-медиа и власти. При этом есть «неправильные» оппозиционные СМИ и общественные организации, против которых борется и власть, и «правильные» общественники. Которые, в свою очередь, борются с другими общественниками за бюджетные деньги и право быть главными.
Результаты этой бойни всех против всех даже страшно представить.