В подельники Сергеева и Горбаня в СБУ записали трех сотрудниц Запорожского управления социальной защиты, за то, что они якобы незаконно оформляли справки переселенцев пенсионерам, у которых Сергеев и Горбань отнимали деньги и передавали их террористам. Водители провели в СИЗО 2,5 года, но весной 2019-го были освобождены из-под стражи без меры пресечения. Их микроавтобусы более трех лет находятся на стоянке СБУ. В предыдущем заседании их удалось рассмотреть перед зданием суда — автомобили разбиты, с порезанными сиденьями, с лысыми колесами и без аккумуляторов. Попытка снять арест через суд уперлась в переносы заседаний из-за прокурорского карантина.
«В какую преступную организацию вы вступили?»
6 июня на улице 40-градусная жара, в небольшом зале суда явно больше 10 человек (3 судей, секретарь, 5 обвиняемых, их адвокаты), но коллегия судей почему-то без масок. Зато в маске некий неизвестный довольно тучный мужчина, который бегает туда-сюда с какими-то документами, периодически отмачивает шуточки и вообще ведет себя очень дружелюбно. Прокурора Якушева, который якобы сидел на карантине, нет. Пробегая по залу в очередной раз, габаритный незнакомец неожиданно приземляется на прокурорском месте.
— А вы к нам насовсем или в качестве замены на одно заседание?— смекнув, что к чему, интересуется у него адвокат Антонина Шостак.
— Да я не знаю, как скажут.
— Та-ак, — говорит судья Наумова, — у нас произошла смена группы прокуроров. Теперь в заседании прокурор Александр Николенко.
С чем это связано, естественно, никто не объясняет. Делать нечего, нужно продолжать слушать дело, тем более, остался только допрос обвиняемых. Для дачи показаний вызывают заведующую сектором государственных социальных инспекторов Запорожского управления социальной защиты Викторию Волошину, которая проходит обвиняемой по делу макеевских водителей.
— В обвинительном акте написано, — начинает она, — что Сергеев и Горбань в марте 2016 года предложили мне создать преступную организацию. Но это бессмысленно. В то время наше управление не осуществляло никаких действий с внутренне перемещенными лицами (ВПЛ). С октября 2014 года и по март 2015 года проверки ВПЛ не производились вообще. С 15 марта этим занималась государственная миграционная служба. Поэтому в марте даже если бы они с нами и хотели о чем-то сговариваться, это не имело никакого смысла. Управление соцзащиты начало проверки ВПЛ только в июне 2016 года, после соответствующего постановления Кабмина. И то, не мой отдел. Мы занимались исключительно малообеспеченными семьями, матерями-одиночками и субсидиями. Госинспекторов обязали проверять ВПЛ только в начале декабря 2016, а 7 декабря задержали Сергеева и Горбаня и 17 декабря уже начались обыски у нас. Что касается начисления пенсий, решение принимали не инспекторы, а целая комиссия, среди членов которой были в том числе представители СБУ и МВД.
Горбаня и Сергеева первый раз я увидела в июле 2017 года на первом совместном судебном заседании.
— Вы сказали, что 17 декабря Горбань предложил вам вступить в организацию. Что это за организация?— прокурор Николенко задает очень странный вопрос; такое впечатление, что дело он сейчас видит впервые в жизни.
— Я сказала?— удивляется Волошина. — Это так в обвинительном акте написано. Откуда я знаю, что это за организация?
— У меня нет вопросов.
И понятно. Какие могут быть вопросы у прокурора, не знающего дело, которого прислали отдуваться, когда все обвинение полностью развалилось?
— Каковы ваши служебные отношения с Анной Хохотвой?— интересуется адвокат Ольга Зелинская.
— Она заместитель начальника управления, но не мой непосредственный начальник. Отдавать распоряжения мне она не может.
— А с Юлией Семенюк?
— Она заведует общественным сектором. У нас равные должности. Она тоже не может отдавать мне распоряжения.
«Убирайте терроризм. Это для вас лучше»
Что же имеется в итоге.
Волошина справки переселенцам о присвоении им статуса ВПЛ не выдавала по должности. Только как инспектор проверяла наличие этих людей в городе. У Анны Хохотвы, которую допрашивали ранее, выяснили, что даже выданная справка переселенца сама по себе не дает права получить пенсию. Со справкой нужно идти в Пенсионный фонд и потом только уже упомянутая будет принимать окончательное решение. При этом сотрудники Пенсионного фонда по делу не проходят. Также ни в чем не обвиняются сотрудники банков, которые непосредственно оформляли пенсионерам банковские карты. Они — свидетели, но в рамках свидетельских показаний заявили, что, либо вообще никогда не видели Сергеева и Горбаня, либо видели пару раз, как они привозили в банк переселенцев. Но это законом не запрещено. Сергеева и Горбаня обвиняют не в доставке пенсионеров, а в организации незаконного оформления им соцвыплат, завладении денежными средствами пожилых людей с целью финансирования этими деньгами террористов.
Итак, свидетельских показаний нет, банковские сотрудники как один сказали, что пенсионеры все оформляли непосредственно сами и за них этого никто не делал. Обращений донецких пенсионеров касательно завладения Сергеевым и Горбанем их деньгами нет. Зафиксированного факта передачи денег каким-либо террористам или намерения это сделать нет. Мало того, суд выяснил, что некоторые из фигурирующих в деле пенсионеров (деньги которых якобы шли террористам) продолжали получать пенсии даже после заключения Сергеева и Горбаня под стражу.
Таким образом, вообще непонятно, на что здесь рассчитывает обвинение. Если перед судебными дебатами в прокуратуре додумаются убрать из дела терроризм, который вообще никак не вырисовывается, то водители автоматически окажутся невиновными, т.к. под другие статьи обвинения (злоупотребление служебным положением, например) они не подпадают. Если Сергеев и Горбань невиновны, кто-то должен будет ответить за 2,5 года содержания их под стражей. Если статью о терроризме не уберут, то непонятно, на основании каких доказательств суд сможет вынести обвинительный приговор.
Адвокат Шостак ходатайствует о частичном снятии ареста на автомобили. Водителям нужно работать и кормить свои семьи. А машины после стоянки СБУ в таком состоянии, что для приведения их в порядок потребуются время и деньги. По словам адвоката, в СБУ не реагируют на обращения касательно ненадлежащего состояния автомобилей, которые как вещдоки должны были содержаться в том же состоянии, в котором они были при изъятии.
— Автомобили изъяты в декабре 2016 года, они уже осмотрены судом. Кроме того, они никак не влияют на квалификацию обвинения и от их наличия никак не зависит приговор, — объясняет адвокат.
Прокурору Николенко, который впервые видит дело, сказать снова нечего и он просто протестует безо всяких пояснений. Присылать нового прокурора на стадии допроса обвиняемых и прямо перед дебатами — это «сильный» ход. Понятно, что лишний раз подставлять себя (особенно когда тебя и так уже подставили) и «рубиться» до последнего Николенко никакого смысла нет. Достаточно выполнить свои обязанности формально.
Казалось бы, никаких особенных оснований для того, чтобы не вернуть машины нет. Но суд, посовещавшись, неизвестно с какой целью оставляет их под арестом. Полный текст постановления будет готов через 5 дней, поэтому участники процесса даже не поняли, почему и зачем коллегия приняла такое решение.
— Мы уже говорили об этом с прокурором Якушевым, — объясняет Николенко адвокат Шостак, — убирайте терроризм из обвинения. Это не для нас даже, это для вас лучше.
— Да я ничего не знаю, — отвечает ничего не знающий прокурор Николенко, — но я передам.
13 июля по плану допрос Сергеева и Горбаня, затем длинный отпускной сезон и только в октябре — дебаты, а затем приговор. Дело, истинный смысл которого для государства заключался в нахождении оснований для перекрытия донецким пенсионерам выплаты пенсий, подходит к завершению. Оно одно из немногих «политических», которые вообще дотянули до конца, поскольку в большинстве подобных дел либо годами находят возможность вообще не рассматривать доказательства (Мастикашева, Татаринцев), либо людей меняют и судебный процесс на этом стопорится (Мефедов, Долженков, Вышинский, Ежов и др.). Решение по делу макеевских водителей — по сути, лакмусовая бумажка, которая покажет миру истинное отношение государства Украина к оставшемуся на неподконтрольных территориях населению.
Ради чего 6 лет идет силовая операция на Донбассе, ради чего 6 лет жертвы среди военных и мирных граждан? Ради людей и их жизни или ради активов, которые приносят доход? Уже этой осенью мы узнаем.
