Если же учитывать то обстоятельство, что история взаимоотношений правых украинских радикалов и чеченских боевиков восходит еще к первой войне в Чечне, то не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — стороны взаимно заинтересованы в друг в друге и будут пытаться наладить взаимодействие. Для меня вообще странно, что этого не произошло раньше.
Попытки на ранних этапах использовать чеченских добровольцев из числа ичкерийцев большого успеха не имели. Батальон имени Джохара Дудаева понес серьезные потери в боях под Иловайском и Дебальцево и потихоньку сошел на нет. Сегодня такой структуры не существует. Были еще батальоны имени Шейха Мансура и «Смерть», также укомплектованные выходцами из Северного Кавказа, но и о них с 2015 года ничего не известно. Хотя в начале боевых действий казалось, что именно эмигранты-чеченцы, коих насчитывается в различных европейских странах свыше ста тысяч человек, могут стать постоянным и самым мощным источником притока добровольцев. Эта среда в целом враждебно относящаяся к России должна была стать активным союзником националистов Украины, поскольку их сближают идеи национально-освободительной борьбы с северным захватчиком. Почему этого не произошло, сложно сказать. Вероятней всего, в эмиграции у чеченской молодежи нашлись занятия поинтереснее, нежели война в Донбассе.
Долгое время, будучи еще президентом Грузии, планы дестабилизировать Юг России через поддержку подполья вынашивал президент Грузии Михаил Саакашвили. Но он, по крайней мере, понимал, что в Чечне к началу второй войны этно-сепаратистский сегмент, бывший основой ичкерийской идеологии, уступил место радикальному исламу, который выступал уже под названием Имарат Кавказ. Подполье возглавили ваххабиты, на которых грузинское руководство и попыталось сделать ставку. По указанию Саакашвили в Европе был объявлен набор добровольцев на войну в России. Группу, численность которой превышала сто человек, несколько месяцев обучали сотрудники МГБ, а потом по неясным причинам проект было решено закрыть. Проигнорировав запрет, чеченцы самостоятельно в полной экипировке выдвинулись к российской границе и в Лопотском ущелье грузины расстреляли группу.
Другой замысел, связанный со стремлением раздуть пожар войны на Северном Кавказе, изначально был совсем уже немощным и серьезного результата дать не мог. Надежда на то, что удастся раскачать черкесское национальное движение, представителей которого — в основном чудаков и маргиналов — собирал в Тбилиси на черкесские конгрессы бывший министр МГБ Вано Мерабешвили, не оправдалась, поскольку основывалась на пустых иллюзиях и плохом знании северокавказских реалий.
Российское подполье сильно видоизменилось. Имарат Кавказ подвергся полному разгрому и за последнее десятилетие уцелевшие остатки исламистских бандформирований влились в сетевую структуру Исламского государства, дав ему баят (клятву) на верность. Но это уже не то подполье, каким оно было в начале второй чеченской войны. Гонимые, разрозненные группы в Дагестане и одиночки, разъехавшиеся по России, в большинстве случаев обложенные ФСБ со всех сторон — таков его весьма скудный силовой резерв. Но и эти силы можно привлечь для организации убийств и совершения террористических актов. Собственно, технология использования исламистов для нанесения ущерба противнику, разработанная еще в 19 веке в Британии и достаточно успешно применявшаяся США в борьбе с СССР в Афганистане — это палка о двух концах. Радикальный ислам готов идти на временные союзы, но в стратегической перспективе он считает светскую власть в странах Запада источником абсолютного зла, который подлежит уничтожению.
Собственно эпопея с афганцами завершилась атакой башней-близнецов в Нью-Йорке — взращенные, обученные и вооруженные исламисты в конечном счете повернули оружие против тех, кто считал себя их хозяевами.
Продолжающее функционировать на грани полного схлопывания исламское подполье отчаянно нуждается в помощи «друзей» из Украины. И, похоже, поддержка уже оказывается. Как долго, в каких объемах, в обмен на какие услуги — со временем ответы на всей эти вопросы, несомненно, появятся. Но надо понимать, что загнанные в угол исламисты остаются самой деструктивной, готовой к использованию любым террористических инструментов антироссийской силой. А в том, что в украинских спецслужбах рассматривают вариант развернуть именно террористическую войну с Россией, на мой взгляд, вполне красноречиво свидетельствует недавнее убийство главы Донецкой республики Александра Захарченко.
Так что симбиоз СБУ, украинских националистов и религиозных фанатиков из России — штука довольно взрывоопасная, хотя российским силовикам удалось накопить колоссальный опыт по нейтрализации боевиков как на Северном Кавказе, так и в других регионах страны. Тем не менее, точечные акции и нападения все еще происходят. Украинские деньги и оружие могут стать тем ресурсом, который позволит исламистскому подполью повысить свою активность. Задержание боевика в Смоленской области — это первая ласточка, которая служит свидетельством того, что территорией Донбасса террористические намерения украинских изобретателей новых форм войны отнюдь не ограничиваются.
