https://ukraina.ru/20220816/1037738181.html
Андрей Грозин о том, как Узбекистан помогает России в сражении с Западом
Андрей Грозин о том, как Узбекистан помогает России в сражении с Западом - 17.08.2022 Украина.ру
Андрей Грозин о том, как Узбекистан помогает России в сражении с Западом
Украина.ру, 17.08.2022
2022-08-16T17:22
2022-08-16T17:22
2022-08-17T10:16
узбекистан
россия
запад
украина
шос
еаэс
андрей грозин
интервью
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/08/10/1037740917_39:10:868:476_1920x0_80_0_0_d4a9b28dea8b48f304095e31c705faaa.jpg
Узбекистану через волнения в Каракалпакии дают понять, что нужно оставить любые намерения о вторичном экспорте в Россию и переходить «на правильную сторону истории». А Ташкент, улыбаясь всем, на «правильную сторону» не переходит и старается занимать нейтральную позицию, считает руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей ГрозинОб этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.В эти дни, с 16 по 17 августа, в Ташкенте проходит второй Экономический форум Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Мероприятие проводится в рамках председательства Узбекистана в организации по инициативе главы республики Шавката Мирзиеева. Саммит ШОС состоится в Самарканде 15-16 сентября.— Андрей Валентинович, это имиджевое мероприятие для Узбекистана? Или стоит ждать принятия важных политических решений, заключения крупных инвестиционных контрактов?— Узбекистан — это государство, которое в своей внешней политике и при первом, и особенно при втором президенте, придерживается сугубо прагматических подходов. В отличие от казахов, которые очень любят выступать со всякими инициативами, узбеки ориентированы на практический результат. Ташкент за это ругают и хвалят, но его внешняя политика заточена на извлечение выгод для экономики и финансов.Узбекская внешняя политика — это элемент поддержки экономических реформ, которые уже идут несколько лет. МИД является придаточным элементов к экономическому блоку. Да, я утрирую, но от узбекских дипломатов требуют принимать меры, которые принесут экономический результат стране. О политических реформах в Узбекистане речь не идет. Этого от них добиваются наши бывшие западные партнеры, но не очень успешно. Саммит ШОС в Узбекистане рассматривается именно с точки зрения того, какую пользу экономике, финансам, транспорту и энергетике он может принести.Я за последние полгода уже три раза был в Узбекистане на разных мероприятиях, в том числе в Самарканде, и своими глазами видел, как узбеки буквально костьми ложатся, чтобы саммит прошел с максимальной выгодой и не превратился в обычную говорильню.Ташкент рассчитывает, что на фоне не только появления в ШОС новых членов, но и вовлечения множество стран третьего мира в круг организации, ему удастся решить сугубо утилитарные задачи. То же самое расширение ШОС ими рассматривается через призму того, какую пользу это может принести узбекской экономике.— Можете привести пример?— Тот же Афганистан, который будет представлен в Самарканде на высоком уровне, рассматривается Узбекистаном как территория транзита, которая позволит решить множество логистических задач по выходу товаров из Узбекистана и через Узбекистан на юг.То же самое касается расширения партнерства с Ираном. Если наконец будет принято решение о полноценном членстве Тегерана в ШОС, это даст широчайшие возможности всем странам — членам ШОС для строительства разнообразных транспортных коридоров с участием иранского потенциала. Это очень прорывное и серьезное направление.То же самое касается Китая. Все ждут, что в Самарканде Пекин предложит новые заманчивые инициативы, касающиеся транспорта и других экономических проектов в Центральной Азии, в том числе в Узбекистане.Того же самого ждут и от России. Потому что на фоне противостояния с Западом на Украине мы, Иран и Китай заинтересованы в том, чтобы Центральная Азия не превратилась в территорию второго фронта. Запад, начиная с января, в Казахстане провоцирует различные конфликты на среднеазиатской территории (обострение весной в Горном Бадахшане (Таджикистан) и события в Каракалпакии в начале июля). Везде торчат англосаксонские уши. Запад изо всех сил старается перетащить элиты среднеазиатских государств в этой борьбе.И ШОС оправдан как полюс, противостоящий Западу, который ведет борьбу за сохранение своих экспансионистских позиций. Да, это не военно-политический блок, но он притягивает все незападные проекты расширения потенциала Евразии.Узбекистан, Казахстан, Киргизия и даже нейтральная и закрытая Туркмения, которая является ограниченным партнером ШОС, заинтересованы, чтобы ШОС расширял свои экономические возможности. А Узбекистан заинтересован в этом особо, потому что мировая конкуренция за доступ к инвестициям, к технологиям и новым моделям администрирования только нарастает.Односторонняя зависимость от Запада в этом вопросе за последние 30 лет показала среднеазиатским странам если не ущербность, то несоответствие местным реалиям, настроениям и историческим моделям существования общества и экономики. Поэтому Ташкент, стараясь сохранить хорошие отношения со всеми, действует прагматично, но понимает, что всего незападного в Евразии год от года будет становиться больше, а всего западного — меньше.Так что ШОС — это хорошая политическая и экономическая инвестиция. И ориентироваться Узбекистан год от года будет на вектор ШОС и ЕАЭС.— Кстати, стоит ли сейчас всерьез обсуждать вступление Узбекистана в Евразийский союз?— На фоне информационной войны, которую Запад ведет против России, используя Украину, появились разговоры, что Узбекистан не будет поднимать свой статус в ЕАЭС до полноценного членства. Но многие мои узбекские коллеги говорят, что наоборот. Потому что есть объективная реальность (товарооборот и совместные экономические проекты), которая не зависит от накала борьбы в комментариях в соцсетях. Зато от нее зависит социально-экономическая и военно-политическая стабильность.И руководство Узбекистана прекрасно понимает, что основными экономическими партнерами за последние 10 лет остаются три страны: Китай, Россия (примерно по 20% товарооборота) и Казахстан. Это евразийские страны, а не те, которые лежат где-то на западе, на периферии евразийского континента, и уж тем более за океаном.Эта реальность и диктует повестку саммита в Самарканде. А сам саммит, судя по комментариям в узбекском, российском и китайском экспертных сообществах, пройдет вполне успешно и станет дополнительной гирькой на весы противостояния между уходящей старой западной моделью и приходящей новой евразийской моделью в нашу пользу.— Есть ли конкретные примеры, как Узбекистан помогает нам обходить западные санкции?— Напрямую они этого не делают. Кстати, Узбекистан стал единственной страной из Центральной Азии, на чью фирму американцы наложили вторичные санкции. Это небольшое предприятие по поставке пластмассовых изделий и технологий по переработке пластмасс. На него наложили ограничения за несанкционированный трансфер технологий в Россию. Пока, насколько я знаю, никто в Центральной Азии такой «чести» не удостоился.То есть Узбекистану дают понять, что он может пострадать. Если казахов просто пугают, а они пугаются или делают вид, что пугаются, то Узбекистан через волнения в Каракалпакии и сейчас дают понять, что надо оставить любые намерения о вторичном экспорте в Россию и переходить «на правильную сторону истории». А Ташкент, улыбаясь всем, на «правильную сторону» не переходит и старается занимать нейтральную позицию.На территории РФ находится большое количество выходцев из Центральной Азии. Многие здесь живут годами, многие имеют двойное гражданство, что позволяет, например, таджикское законодательство. Но только узбекская диаспора выступила с предложением формировать некие национальные части, которые будут воевать в Донбассе за интересы России. Остальные молчат.Это не значит, что они нас не поддерживают. На нашей стороне воюют десятки таджиков, киргизов и казахов. Но только региональное сообщество узбеков в Перми выступило с такой инициативой.Ташкент вообще старается завуалировать свою позицию в отношении конфликта на Украине. Ни за, ни против. В местных СМИ очень мало публикаций о том, что происходит вокруг украинского кейса. В основном безоценочная информация. В соцсетях накала проукраинского идиотизма, как в отдельных сегментах казахской или киргизской сети, вы не увидите. Там люди не обсуждают положение на фронтах, и кто кого скоро победит. Потому что режим контроля за общественным мнением более жесткий. Там прозападный или пророссийский активизм не приветствуется. Поэтому люди стараются не показывать свое отношение к тому, что происходит в отношениях между российским и западным блоком.Кроме того, есть количественный фактор. Из Центральной Азии граждан Узбекистана в России работает больше всего, от двух до трех миллионов в зависимости от сезона, притом, что население Узбекистана — почти 35 млн. Естественно, эти выходцы получают российские паспорта и вполне способны формировать национальные подразделения, если в этом будет необходимость.Но поскольку неграждане России не могут служить в силовых структурах и принимать участие в военных операциях (у нас нет своего «Иностранного легиона»), то люди, получившие российское гражданство, могут сами решать, за кого им воевать и как себя позиционировать. Суть возбуждения по поводу «узбекских батальонов» именно такова.— Как серьезные узбекские эксперты оценивают шансы России на победу в противостоянии с Западом?— Узбекские эксперты, занимающиеся экономическими вопросами, чаще всего говорят, чтобы Узбекистан в случае долгого противостояния России и Запада может пойти по пути Турции и превратиться в некий хаб по трансферу продукции и технологий для России с Запада. Узбеки улыбаются всем, но понимают, что для экономики страны было бы лучше получить статус региональной микротурции в отношении с Россией и с российской экономикой.— А чем руководствуются узбеки и другие выходцы из Средней Азии, которые поддерживают нас в этом конфликте?— У каждого индивидуальный выбор. Я читаю нескольких среднеазиатских блогеров, которые сейчас активны в Донбассе. Они говорят о предпочтительности модели построения нового справедливого общества и борьбы с нацизмом на Украине, с которым они сталкиваются каждый день на фронтах. Это как люди, которые уехали в Испанию воевать с режимом Франко, а также стоящими за ним немецкими нацистами и итальянскими фашистами. Это современные интербригады. Сейчас немодно говорить об интернационализме, но эти люди руководствуются не меркантильными соображениями, а идейными подходами, что нацистской гадине на Украине нельзя существовать на белом свете.— Как вам видится судьба узбекских трудовых мигрантов, учитывая, что по мере продвижения мы будем привлекать на свой рынок больше граждан Украины?— В этом нет никакой проблемы. Гражданам Украины придется много работать чтобы привести свою страну в порядок после того, что там происходило в последние 30 лет. Там хватит работы на всех. Тем более российских трудовой рынок необъятен. У нас гигантское количество проектов, которые надо бы реализовывать, а для этого нужно много людей.Я не думаю, что украинцы придут и займут рабочие места таджиков, киргизов и узбеков. У нас многое сделано и много чего не сделано в Крыму. Судя по разрухе, которая осталась в отбитых у нацистских украинских формирований городах, там надо восстанавливать инфраструктуру, жилищный фонд, дороги и мосты. Так что работы хватит не только для граждан Украины. Наверняка нам туда придется привлекать граждан России и Центральной Азии. Потому что своего трудового ресурса нам может не хватить.— Вы часто бываете в Узбекистане. Как вы там себя чувствуете в бытовом плане? Вы могли бы там жить?— Вполне. Я ведь родился в России, но всю взрослую жизнь прожил в Алма-Ате. Понятно, что жизнь в казахстанском мегаполисе отличается от жизни в узбекском кишлаке, но постсоветское прошлое все равно остается. Я много лет сознательной жизни прожил в советское время, и я не вижу там никаких сложностей.Я до пандемии часто приезжал в Иран или в Китай. Там можно жить, но сложно в силу другого языка и другой цивилизации. Зато если вы приедете в Самарканд, то первое, что вас удивит, так это обилие вывесок и надписей на русском языке. Их там больше, чем на узбекском, на латинице или на кириллице. Это странно, учитывая, что русской и европейской диаспоры в Самарканде гораздо меньше, чем в Ташкенте. Я изъездил почти весь Узбекистан — кроме Каракалпакии. Там отношение к гражданам России достаточно лояльное. Я нигде не сталкивался с тем, что можно назвать «межэтнической напряженностью».Понятно, что это общество своеобразное. Оно замкнутое и герметичное. Стать своим для граждан Узбекистана не так просто. Это потребует многих лет. Но несмотря на замкнутость традиционного узбекского общества, они очень гостеприимны. Там много французских, итальянских и испанских туристов, которые после пандемии приезжают посмотреть Самарканд и Бухару. Так вот, у вас может быть не написано на лбу, что вы турист, но если вы в Самарканде пройдете через старый город, вам обязательно предложат попить воды или посидеть в теньке. Потому что в Узбекистане нет агрессии и низкий уровень бытовой преступности, сопоставимый с Китаем или Ираном.Хотя общество достаточно бедное. Люди в городах еще состоятельные, особенно те, кто работает на государство, а средний уровень жизни — ниже среднего уровня в России. Тем не менее, люди довольствуются малым и ведут себя достаточно радушно.Понятно, что нельзя лакировать действительность. Там много проблем, связанных с исламистским экстремизмом. Он задавлен, находится в латентной форме, но полностью не уничтожен. Там много вопросов с социальным неравенством, с экологией, с доступом к чистой воде. Инфраструктура ветшает, с энергетикой много проблем, каждую зиму происходят отключения и другие неприятные вещи.Но ничего, «Росатом» построит там станцию. «Газпром» будет расширять работы по разведке новых газовых месторождений. Со временем все будет в порядке.
https://ukraina.ru/20201023/1029376988.html
https://ukraina.ru/20220815/1037671169.html
https://ukraina.ru/20220812/1037591135.html
узбекистан
россия
запад
украина
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
узбекистан, россия, запад, украина, шос, еаэс, андрей грозин, интервью
Узбекистану через волнения в Каракалпакии дают понять, что нужно оставить любые намерения о вторичном экспорте в Россию и переходить «на правильную сторону истории». А Ташкент, улыбаясь всем, на «правильную сторону» не переходит и старается занимать нейтральную позицию, считает руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
В эти дни, с 16 по 17 августа, в Ташкенте проходит второй Экономический форум Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Мероприятие проводится в рамках председательства Узбекистана в организации по инициативе главы республики Шавката Мирзиеева. Саммит ШОС состоится в Самарканде 15-16 сентября.
— Андрей Валентинович, это имиджевое мероприятие для Узбекистана? Или стоит ждать принятия важных политических решений, заключения крупных инвестиционных контрактов?
— Узбекистан — это государство, которое в своей внешней политике и при первом, и особенно при втором президенте, придерживается сугубо прагматических подходов. В отличие от казахов, которые очень любят выступать со всякими инициативами, узбеки ориентированы на практический результат.
Ташкент за это ругают и хвалят, но его внешняя политика заточена на извлечение выгод для экономики и финансов.
Узбекская внешняя политика — это элемент поддержки экономических реформ, которые уже идут несколько лет. МИД является придаточным элементов к экономическому блоку.
Да, я утрирую, но от узбекских дипломатов требуют принимать меры, которые принесут экономический результат стране. О политических реформах в Узбекистане речь не идет. Этого от них добиваются наши бывшие западные партнеры, но не очень успешно.
Саммит ШОС в Узбекистане рассматривается именно с точки зрения того, какую пользу экономике, финансам, транспорту и энергетике он может принести.
Я за последние полгода уже три раза был в Узбекистане на разных мероприятиях, в том числе в Самарканде, и своими глазами видел, как узбеки буквально костьми ложатся, чтобы саммит прошел с максимальной выгодой и не превратился в обычную говорильню.
Ташкент рассчитывает, что на фоне не только появления в ШОС новых членов, но и вовлечения множество стран третьего мира в круг организации, ему удастся решить сугубо утилитарные задачи. То же самое расширение ШОС ими рассматривается через призму того, какую пользу это может принести узбекской экономике.
— Можете привести пример?
— Тот же Афганистан, который будет представлен в Самарканде на высоком уровне, рассматривается Узбекистаном как территория транзита, которая позволит решить множество логистических задач по выходу товаров из Узбекистана и через Узбекистан на юг.
То же самое касается расширения партнерства с Ираном. Если наконец будет принято решение о полноценном членстве Тегерана в ШОС, это даст широчайшие возможности всем странам — членам ШОС для строительства разнообразных транспортных коридоров с участием иранского потенциала. Это очень прорывное и серьезное направление.
То же самое касается Китая. Все ждут, что в Самарканде Пекин предложит новые заманчивые инициативы, касающиеся транспорта и других экономических проектов в Центральной Азии, в том числе в Узбекистане.
Того же самого ждут и от России. Потому что на фоне противостояния с Западом на Украине мы, Иран и Китай заинтересованы в том, чтобы Центральная Азия не превратилась в территорию второго фронта.
Запад, начиная с января, в Казахстане провоцирует различные конфликты на среднеазиатской территории (обострение весной в Горном Бадахшане (Таджикистан) и события в Каракалпакии в начале июля). Везде торчат англосаксонские уши. Запад изо всех сил старается перетащить элиты среднеазиатских государств в этой борьбе.
И ШОС оправдан как полюс, противостоящий Западу, который ведет борьбу за сохранение своих экспансионистских позиций. Да, это не военно-политический блок, но он притягивает все незападные проекты расширения потенциала Евразии.
Узбекистан, Казахстан, Киргизия и даже нейтральная и закрытая Туркмения, которая является ограниченным партнером ШОС, заинтересованы, чтобы ШОС расширял свои экономические возможности. А Узбекистан заинтересован в этом особо, потому что мировая конкуренция за доступ к инвестициям, к технологиям и новым моделям администрирования только нарастает.
Односторонняя зависимость от Запада в этом вопросе за последние 30 лет показала среднеазиатским странам если не ущербность, то несоответствие местным реалиям, настроениям и историческим моделям существования общества и экономики. Поэтому Ташкент, стараясь сохранить хорошие отношения со всеми, действует прагматично, но понимает, что всего незападного в Евразии год от года будет становиться больше, а всего западного — меньше.
Так что ШОС — это хорошая политическая и экономическая инвестиция. И ориентироваться Узбекистан год от года будет на вектор ШОС и ЕАЭС.
— Кстати, стоит ли сейчас всерьез обсуждать вступление Узбекистана в Евразийский союз?
— На фоне информационной войны, которую Запад ведет против России, используя Украину, появились разговоры, что Узбекистан не будет поднимать свой статус в ЕАЭС до полноценного членства. Но многие мои узбекские коллеги говорят, что наоборот. Потому что есть объективная реальность (товарооборот и совместные экономические проекты), которая не зависит от накала борьбы в комментариях в соцсетях. Зато от нее зависит социально-экономическая и военно-политическая стабильность.
И руководство Узбекистана прекрасно понимает, что основными экономическими партнерами за последние 10 лет остаются три страны: Китай, Россия (примерно по 20% товарооборота) и Казахстан. Это евразийские страны, а не те, которые лежат где-то на западе, на периферии евразийского континента, и уж тем более за океаном.
Эта реальность и диктует повестку саммита в Самарканде. А сам саммит, судя по комментариям в узбекском, российском и китайском экспертных сообществах, пройдет вполне успешно и станет дополнительной гирькой на весы противостояния между уходящей старой западной моделью и приходящей новой евразийской моделью в нашу пользу.
— Есть ли конкретные примеры, как Узбекистан помогает нам обходить западные санкции?
— Напрямую они этого не делают. Кстати, Узбекистан стал единственной страной из Центральной Азии, на чью фирму американцы наложили вторичные санкции. Это небольшое предприятие по поставке пластмассовых изделий и технологий по переработке пластмасс. На него наложили ограничения за несанкционированный трансфер технологий в Россию.
Пока, насколько я знаю, никто в Центральной Азии такой «чести» не удостоился.
То есть Узбекистану дают понять, что он может пострадать. Если казахов просто пугают, а они пугаются или делают вид, что пугаются, то Узбекистан через волнения в Каракалпакии и сейчас дают понять, что надо оставить любые намерения о вторичном экспорте в Россию и переходить «на правильную сторону истории». А Ташкент, улыбаясь всем, на «правильную сторону» не переходит и старается занимать нейтральную позицию.
На территории РФ находится большое количество выходцев из Центральной Азии. Многие здесь живут годами, многие имеют двойное гражданство, что позволяет, например, таджикское законодательство. Но только узбекская диаспора выступила с предложением формировать некие национальные части, которые будут воевать в Донбассе за интересы России. Остальные молчат.
Это не значит, что они нас не поддерживают. На нашей стороне воюют десятки таджиков, киргизов и казахов. Но только региональное сообщество узбеков в Перми выступило с такой инициативой.
Ташкент вообще старается завуалировать свою позицию в отношении конфликта на Украине. Ни за, ни против. В местных СМИ очень мало публикаций о том, что происходит вокруг украинского кейса. В основном безоценочная информация.
В соцсетях накала проукраинского идиотизма, как в отдельных сегментах казахской или киргизской сети, вы не увидите. Там люди не обсуждают положение на фронтах, и кто кого скоро победит. Потому что режим контроля за общественным мнением более жесткий.
Там прозападный или пророссийский активизм не приветствуется. Поэтому люди стараются не показывать свое отношение к тому, что происходит в отношениях между российским и западным блоком.
Кроме того, есть количественный фактор. Из Центральной Азии граждан Узбекистана в России работает больше всего, от двух до трех миллионов в зависимости от сезона, притом, что население Узбекистана — почти 35 млн. Естественно, эти выходцы получают российские паспорта и вполне способны формировать национальные подразделения, если в этом будет необходимость.
Но поскольку неграждане России не могут служить в силовых структурах и принимать участие в военных операциях (у нас нет своего «Иностранного легиона»), то люди, получившие российское гражданство, могут сами решать, за кого им воевать и как себя позиционировать. Суть возбуждения по поводу «узбекских батальонов» именно такова.
— Как серьезные узбекские эксперты оценивают шансы России на победу в противостоянии с Западом?
— Узбекские эксперты, занимающиеся экономическими вопросами, чаще всего говорят, чтобы Узбекистан в случае долгого противостояния России и Запада может пойти по пути Турции и превратиться в некий хаб по трансферу продукции и технологий для России с Запада.
Узбеки улыбаются всем, но понимают, что для экономики страны было бы лучше получить статус региональной микротурции в отношении с Россией и с российской экономикой.
— А чем руководствуются узбеки и другие выходцы из Средней Азии, которые поддерживают нас в этом конфликте?
— У каждого индивидуальный выбор. Я читаю нескольких среднеазиатских блогеров, которые сейчас активны в Донбассе. Они говорят о предпочтительности модели построения нового справедливого общества и борьбы с нацизмом на Украине, с которым они сталкиваются каждый день на фронтах.
Это как люди, которые уехали в Испанию воевать с режимом Франко, а также стоящими за ним немецкими нацистами и итальянскими фашистами. Это современные интербригады.
Сейчас немодно говорить об интернационализме, но эти люди руководствуются не меркантильными соображениями, а идейными подходами, что нацистской гадине на Украине нельзя существовать на белом свете.
— Как вам видится судьба узбекских трудовых мигрантов, учитывая, что по мере продвижения мы будем привлекать на свой рынок больше граждан Украины?
— В этом нет никакой проблемы. Гражданам Украины придется много работать чтобы привести свою страну в порядок после того, что там происходило в последние 30 лет. Там хватит работы на всех.
Тем более российских трудовой рынок необъятен. У нас гигантское количество проектов, которые надо бы реализовывать, а для этого нужно много людей.
Я не думаю, что украинцы придут и займут рабочие места таджиков, киргизов и узбеков. У нас многое сделано и много чего не сделано в Крыму. Судя по разрухе, которая осталась в отбитых у нацистских украинских формирований городах, там надо восстанавливать инфраструктуру, жилищный фонд, дороги и мосты. Так что работы хватит не только для граждан Украины.
Наверняка нам туда придется привлекать граждан России и Центральной Азии. Потому что своего трудового ресурса нам может не хватить.
— Вы часто бываете в Узбекистане. Как вы там себя чувствуете в бытовом плане? Вы могли бы там жить?
— Вполне. Я ведь родился в России, но всю взрослую жизнь прожил в Алма-Ате. Понятно, что жизнь в казахстанском мегаполисе отличается от жизни в узбекском кишлаке, но постсоветское прошлое все равно остается. Я много лет сознательной жизни прожил в советское время, и я не вижу там никаких сложностей.
Я до пандемии часто приезжал в Иран или в Китай. Там можно жить, но сложно в силу другого языка и другой цивилизации. Зато если вы приедете в Самарканд, то первое, что вас удивит, так это обилие вывесок и надписей на русском языке. Их там больше, чем на узбекском, на латинице или на кириллице. Это странно, учитывая, что русской и европейской диаспоры в Самарканде гораздо меньше, чем в Ташкенте.
Я изъездил почти весь Узбекистан — кроме Каракалпакии. Там отношение к гражданам России достаточно лояльное. Я нигде не сталкивался с тем, что можно назвать «межэтнической напряженностью».
Понятно, что это общество своеобразное. Оно замкнутое и герметичное. Стать своим для граждан Узбекистана не так просто. Это потребует многих лет. Но несмотря на замкнутость традиционного узбекского общества, они очень гостеприимны.
Там много французских, итальянских и испанских туристов, которые после пандемии приезжают посмотреть Самарканд и Бухару. Так вот, у вас может быть не написано на лбу, что вы турист, но если вы в Самарканде пройдете через старый город, вам обязательно предложат попить воды или посидеть в теньке. Потому что в Узбекистане нет агрессии и низкий уровень бытовой преступности, сопоставимый с Китаем или Ираном.
Хотя общество достаточно бедное. Люди в городах еще состоятельные, особенно те, кто работает на государство, а средний уровень жизни — ниже среднего уровня в России. Тем не менее, люди довольствуются малым и ведут себя достаточно радушно.
Понятно, что нельзя лакировать действительность. Там много проблем, связанных с исламистским экстремизмом. Он задавлен, находится в латентной форме, но полностью не уничтожен.
Там много вопросов с социальным неравенством, с экологией, с доступом к чистой воде. Инфраструктура ветшает, с энергетикой много проблем, каждую зиму происходят отключения и другие неприятные вещи.
Но ничего, «Росатом» построит там станцию. «Газпром» будет расширять работы по разведке новых газовых месторождений. Со временем все будет в порядке.
