- Андрей, вы уже неоднократно прогнозировали схватку западного «чужого» с украинским олигархическим «хищником». И вот наконец об этом было заявлено официально: несколько дней назад советник президента Украины по вопросам экономики Олег Устенко заявил, что у главы государства «есть четкая воля двигаться в направлении борьбы с олигархами». Так, команда Зеленского предлагает амнистию капитала, проведение судебной реформы, возобновление антикоррупционной инфраструктуры, демонополизацию экономики и развитие конкуренции. На ваш взгляд, насколько эти меры адекватны существующей ситуации?
— Намерения, безусловно, благие. Но, понимаете, как это часто случается в украинской истории, мы имеем массу примеров симуляции совершенно очевидных и ненужных вещей. Так может быть и с деолигархизацией, поскольку для того, чтобы это делать, должен быть инструментарий, должна быть политическая воля — очень много условий, которых мы не обнаруживаем.
Поэтому пока, судя по последнему заседанию СНБО (Совета нацбезопасности и обороны Украины. — Ред.), на котором часть членов, в том числе министр внутренних дел [Арсен] Аваков, спикер Рады [Дмитрий] Разумков, увидели в решении по санкциям в отношении компаний, которые занимаются украинскими недрами, передел бизнеса, стелют гладко, но только на бумаге.
- Даже под давлением Вашингтона?
Поэтому у меня есть стойкое убеждение, что да, такие намерения декларируются, да, это все правильно, но пока это попахивает тем, что в лучшем случае это сведется к борьбе с Коломойским, [Виктором] Медведчуком и, возможно, [Дмитрием] Фирташем, а реальной деолигархизации не будет.
- А действительно ли Украина нуждается в ней, учитывая то, что, по сути, именно олигархи цементируют страну, удерживая ее экономику от развала?
— Сегодня олигархическая модель, благодаря которой в 1990-е удалось перезапустить украинскую экономику, себя уже неоднократно изжила. И очень многие проблемы, которые мы сегодня имеем, — это как раз результат такого засилья олигархов.
- Тогда очевидно, что команде Зеленского не первой пришла в голову идея раскулачить украинских олигархов. Почему эта тема по-прежнему актуальна?
— Собственно, да, при [пятом президенте Петре] Порошенко поднимали эту тему, но все сводилось к тому, что «я главный, первый среди равных, при условии подчинения и послушания у вас не будет проблем». К этому свелась вся деолигархизация. [Четвертый президент Виктор] Янукович просто считал, что должна быть одна семья — его семья, а остальные должны уйти. То есть каждый вкладывает свое содержание в этот процесс, исходя из жизненного опыта. Но реально ничего не меняется. И у меня ощущение, что так же будет и в этот раз.
Но будем еще смотреть за действиями американцев, причем не столько даже за [президентом США Джо] Байденом, который так и не звонит Зеленскому, — там важнее, что будет делать его команда. А команда объективно выглядит посерьезнее, покомпетентнее, чем была у [экс-президента США Дональда] Трампа, в том числе по украинскому направлению. Поэтому будем наблюдать, к чему это приведет и чем все это закончится. Но пока у меня очень большие сомнения, что Зеленскому удастся провести деолигархизацию.
— Пока под деолигархизацией подразумевается борьба с теми фигурами, которые оказались неугодны Вашингтону по тем или иным причинам. Это Медведчук, который со времен кольчужного скандала (в 2002 году США обвинили Украину в поставках комплексов «Кольчуга» в Ирак, Медведчук тогда возглавил госкомиссию по защите интересов Украины. — Ред.) в черных списках у Демпартии, у этой части американского политикума большой зуб на него, и браконьер Коломойский.
- Как вообще деолигархизация, особенно в таком ее виде, сочетается с отношениями Зеленского с Коломойским?
— Я еще со времен избирательной кампании агитировал за то, что Зеленский не является марионеткой Коломойского. У Игоря Валерьевича разные отношения с людьми, но у них не было никогда, по крайней мере за последние годы, суперблизких отношений — да, младший партнер, но он независим. Влияние есть, но не настолько, как это пытаются представить Игоря Валерьевича, дергающего за ниточки.
- Почему тогда Зеленский не стал дублировать против него американские санкции, как он это сделал против, например, Александра Дубинского?
— Ему совершенно четко этими санкциями просигналили, что, Владимир Александрович, мы ждем действий. Но действий нет, потому что Зеленский явно не горит желанием переходить к активным действиям в отношении Коломойского. Ну, посмотрим, будут ли удары коленом.
- Эксперты высказывают мнение, что США хотят убрать руками Зеленского олигархов, чтобы завести в Украину транснациональные компании. Существует такая угроза?
— Так как это борьба заокеанского «чужого» против «хищника», кто бы ни победил — украинцы проиграли. Но объективно олигархи — это последний оплот украинского суверенитета. И понятно, что если в один прекрасный день исчезнет наш олигархический кооператив, то внешнее управление примет предельно циничные и людоедские формы.
Я думаю, если не прилетит какой-то черный лебедь, который все перевернет и всем нагадит на головы, то это вытеснение украинской олигархии растянется на пять-семь лет. Это не одномоментный процесс, и кто-то окажется в конце очереди — больше шансов у Ахметова и Пинчука.
- А что за «черный лебедь»? Что должно произойти, чтобы деолигархизация не состоялась?
И России это не надо, тем более пока висит вопрос «Северного потока», поскольку для Соединенных Штатов это была бы идеальная комбинация, чтобы показать оскал русского медведя и захлопнуть железный занавес в отношении России. В Кремле прекрасно это понимают и, естественно, не хотят играть по чужому сценарию.
- К слову, о Донбассе. Вчера секретарь СНБО Алексей Данилов призвал украинцев не использовать слово «Донбасс», которое якобы является навязанным Россией и произносить его опасно. Как расценивать подобные заявления?
— Это вообще должен комментировать психиатр, а не политолог. С таким же успехом можно сказать, что у нас нет ни Волыни, ни Галичины, ни Полесья, ни Подолья… Это исторически сложившееся название, сокращенное от Донецкого угольного бассейна. Приехал бы он в Луганск и рассказал бы там. А так пропагандистский пророссийский нарратив привязывают к чему угодно.
