"Зашумело Гуляй-Поле по всей Украине". Какой образ в искусстве сложился у батьки Махно
© Public domain
Кладбище Пер-Лашез в Париже по праву считается элитным. Это крупнейший музей надгробных скульптур во французской столице, место захоронения героев Франции, монархов, революционеров, проповедников. Здесь в 1934 году, после смерти 25 июля, был захоронен атаман Повстанческой армии Украины – Нестор Махно
Могила Махно – урожденного Нестора Ивановича Михненко – нынче разрисована неустановленными вандалами: желто-синие ленточки, красно-черные сердечки, надписи: "Слава Україні" и "Герої не вмирають".
Сам Махно, предводитель украинских повстанцев-анархистов, едва ли поддержал бы подобные инициативы, потому что с "самостийниками" и гетманом Скоропадским во время Гражданской войны общего языка не нашел.
Не нашел, впрочем, и со всеми остальными – Деникину в сотрудничестве отказал, с большевиками пути разошлись, а Дзержинский настаивал на его аресте.
Впрочем, история Гражданской войны помнит и не такие повороты. Во всяком случае, Нестор Махно своей анархистской вольницей и импровизированным крестьянским государством оставил в истории южной Украины яркий след – его "Вольная территория" распространялась частично на территории нынешних Запорожской, Днепропетровской, Херсонской и Кировоградской областей.
В истории и мемуарах Махно остался неоднозначным персонажем, но в искусстве – однозначно вдохновляющим. Относясь к той категории исторических харизматиков, что и казацкий атаман Степан Разин или одесский налетчик Мишка Япончик (Михаил Винницкий), Махно стал героем романов, кинофильмов, песен и стихов.
И карикатур: в большинстве своем – неприличных.
Положительный герой, есенинский святой
Поэт Сергей Есенин Махно не то чтобы уважал, а почти боготворил – на страницах своей поэмы "Страна негодяев". Бандит Номах – почти святой (у него не лицо – а лик, не глаза – а очи), народный мститель и борец за всеобщую справедливость:
"У меня созревает мысль
О российском перевороте,
Лишь бы только мы крепко сошлись,
Как до этого в нашей работе.
Я не целюсь играть короля
И в правители тоже не лезу,
Но мне хочется погулять
И под порохом, и под железом.
Мне хочется вызвать тех,
Что на Марксе жиреют, как янки.
Мы посмотрим их храбрость и смех,
Когда двинутся наши танки…"
О российском перевороте,
Лишь бы только мы крепко сошлись,
Как до этого в нашей работе.
Я не целюсь играть короля
И в правители тоже не лезу,
Но мне хочется погулять
И под порохом, и под железом.
Мне хочется вызвать тех,
Что на Марксе жиреют, как янки.
Мы посмотрим их храбрость и смех,
Когда двинутся наши танки…"
Имя героя – переставленные слоги фамилии Махно. Впрочем, и другие имена в поэме – по-чеховски образные: Замарашкин, Рассветов, Чекистов.
Такое отношение именно к селянским предводителям свойственно Есенину: в поэме "Пугачёв" он с не меньшей любовью пишет о Тамбовских крестьянских восстаниях и его главаре Александре Антонове:
"Всё, что отдал я за свободу черни,
Я хотел бы вернуть и поверить снова,
Что вот эту луну,
Как керосиновую лампу в час вечерний,
Зажигает фонарщик из города Тамбова."
Я хотел бы вернуть и поверить снова,
Что вот эту луну,
Как керосиновую лампу в час вечерний,
Зажигает фонарщик из города Тамбова."
В современной музыке образ Махно тоже, как правило, окружен романтическим ореолом: от "Тринадцатой раны" панк-группы "Король и шут" до множества песен российской анархо-рок-группы "Монгол Шуудан".
В массовой городской культуре Махно тоже любят – на родине его в Гуляйполе Запорожской области до 2022 года проводили этнофестиваль, приуроченный к Дню независимости Украины.
А в Днепропетровске (при Махно – Екатеринославле, в котором он и бывал, и воевал, и даже имел одно время штаб) – одно из популярных молодежных мест – "Махно-паб": бар с интерьером с анархистской эстетикой и залихватскими плакатами: "Бей белых, пока не покраснеют, и красных – пока не побелеют!"
В кино – всё не так однозначно
Вышедший в 2007 году приключенческий сериал Николая Каптана "Девять жизней Нестора Махно" с обаятельным Павлом Деревянко в главной роли внес значительный вклад в романтизацию и популяризацию образа.
В 2000-е годы подобные сериалы о "романтичных бандитах" (сюда же – "Однажды в Одессе, или жизнь и приключения Мишки Япончика" Сергея Гинзбурга) вообще стали очень популярны.
Ранние киновоплощения Махно – советские – были совершенно не такими: образ создавали либо отталкивающий как в "Красных дьяволятах" или "Александре Пархоменко", либо гротескно комичным – например, в исполнении Валерия Золотухина в драматическом фильме Иосифа Хейфица "Салют, Мария!".
Во всяком случае бандит, пошедший против советской власти, очевидно, становился крайне отрицательным персонажем, и тут ему припоминали все: и еврейские погромы, и грабежи, и изнасилования, оставшиеся в некоторых мемуарах жителей Екатеринославской губернии тех лет.
Глава махновского штаба Виктор Белаш писал:
"…мы достали деньги, купили пулемёт, налетели на имение бывшего пристава и взяли четвёрку серых и два гнедых породистых рысака, две тачанки. Нас тогда было восемь человек, один пулемёт с тремя лентами, браунинг и восемь винтовок. Ночью выехали из Гуляйполя, а под утро, проскакав 50 вёрст, налетели на Жеребецкий банк, где взяли 38 тысяч рублей. Нам повезло!".
Таких воспоминаний сохранилось довольно много.
"Дума про Опанаса"
Драматическая поэма Эдуарда Багрицкого "Дума про Опанаса" – совершенно иного характера произведение. Поэт пишет не о самом Махно, а о бедовом крае и лихолетии, относясь при этом с сочувственной симпатией ко всем героям своей поэмы.
Опанас – главный герой, бедняк с Одещины, прибившийся к повстанческому войску – бежит от продотрядов, становится бандитом в махновском отряде, а в кульминации поэмы убивает большевика, командующего продразвёрсткой Иосифа Когана.
Попав на допрос в ЧК, герой вспоминает, как стойко держался перед смертью Коган, как отказался бежать от нее, и вспоминает всю свою бедовую, загубленную жизнь.
Махно предстает здесь грозным:
"Мы пойдем с тобой далече —
От края до края!.. —
У Махна по самы плечи
Волосня густая…"
От края до края!.. —
У Махна по самы плечи
Волосня густая…"
Опанаса он принимает радушно, одаривает и конем, и саблей, и наставляет по-отечески.
Герой вдохновлен, Багрицкий не отказывает ему в удалом восторге от бандитской жизни:
"Опанасе, наша доля
Машет саблей ныне, —
Зашумело Гуляй-Поле
По всей Украине.
Украина! Мать родная!
Жито молодое!
Опанасу доля вышла
Бедовать с Махною.
Украина! Мать родная!
Молодое жито!
Шли мы раньше в запорожцы,
А теперь — в бандиты!"
Машет саблей ныне, —
Зашумело Гуляй-Поле
По всей Украине.
Украина! Мать родная!
Жито молодое!
Опанасу доля вышла
Бедовать с Махною.
Украина! Мать родная!
Молодое жито!
Шли мы раньше в запорожцы,
А теперь — в бандиты!"
26 мая 2022, 01:01История
Почему Нестор Махно не мог бы поддержать Зеленского«Если бы я был жив, я бы поддержал Зеленского» - такие слова приписали Бальзаку, Мольеру, О. Уайльду, Шопену, А. Дункан, Э. Пиаф, Дж. Моррисону, «украсив» их могилы на парижском кладбище Пер-Лашез наклейками соответствующего содержания. Прилепили такую и Махно. И если за прочих расписываться мы не готовы, то о Несторе Ивановиче промолчать нельзяВ этой удали и кураже – вся поэма, вплоть до самого финала и раскаяния персонажа. Чутко пишет Багрицкий о бунтующем, бедовом украинском юге, чутко и не стараясь его перековать, идеологически "причесать", осудить. Он и открывает поэму эпиграфом из шевченковских "Гайдамаков":
"Посіяли гайдамаки
В Украіні жито,
Та не вони його жали.
Що мусим робити?"
