Украинские пропагандисты на протяжении десятилетий рассказывают о том, что действия бандеровской ветви Организации украинских националистов (ОУН*) определялись исключительно идеологическими соображениями. Однако и для стоявшего за расколом ОУН* агента немецкой военной разведки (абвера) Рихарда Яры (Рико Ярого), и для самого Степана Бандеры сотрудничество с нацистами было неплохим бизнесом.
Как писал Зиновий Кныш в книге «Розбрат», «тогда как для каждого члена ОУН* революционная деятельность была связана с материальными трудностями, а иногда и с нищетой, у Ярого появились два имения, в Фалькензее под Берлином и в Пригнице около Вены».
Но это было ещё до начала Второй мировой войны и старта подготовки нацистской Германии к нападению на Советский Союз.
Весной 1941-го, уже после начала подготовки украинских легионов «Нахтигаль» и «Роланд» в составе полка спецназначения абвера «Бранденбург-800», немецкое командование вернулось к идее организации «народного восстания» на Западной Украине. Правда, в отличие от планов двухлетней давности, речь шла не о провокации, призванной оправдать начало войны против СССР, а о диверсионных мероприятиях в тылах отступающих частей Красной Армии, — но и эту деятельность бандеровцев нацисты финансировали весьма щедро.
В апреле 1941 года «Революционный Провод ОУН*», как называли себя Степан Бандера и его сторонники, получил от абвера 2,5 миллиона рейхсмарок на ведение подрывной работы против СССР.
Однако к тому времени у бандеровцев уже практически не осталось своего подполья на Западной Украине, которое было почти полностью разгромлено НКВД. Так, только в декабре 1940-го было арестовано около тысячи человек, в основном, актива ОУН. 15-19 января 1941 года во Львове состоялся «Процесс пятидесяти девяти». Большая часть обвиняемых была приговорена к высшей мере наказания, но некоторым все же удалось спастись.
Среди них был будущий организатор УПА* и Волынской рези Дмитрий Клячкивский. Ему смертный приговор был заменен 10 годами заключения, а с началом Великой Отечественной войны Клячкивскому удалось бежать из тюрьмы.
Героизаторы ОУН*(б) с 1940-х годов пишут, что выделенные нацистами деньги соратники Бандеры «в основном» использовали для снаряжения своих «походных групп». Правда, позже офицер абвера Эрвин Штольце свидетельствовал, что Бандера, «получив от абвера большую сумму денег для форсирования подполья, в целях организации подрывной деятельности, эти средства пытался присвоить и перевёл в один из швейцарских банков, откуда они нами были изъяты и снова возвращены Бандере».
Однако три походные группы действительно были созданы весной 1941 года из числа бандеровских боевиков, подготовленных в лагерях абвера в польской части Карпат, но не принятых в «Нахтигаль» и «Роланд». В начале июня 1941-го они вслед за наступавшими гитлеровцами появились на территории Украины, помогая создавать органы оккупационной администрации и уничтожая евреев.
Главная «походная группа» во главе с самим Степаном Бандерой и его заместителем Ярославом Стецько, должна была вместе нацистами войти во Львов и провозгласить там «независимую Украинскую Державу». В ответ на неизбежные претензии немецких заказчиков, которые, в отличие от Хорватии и Словакии, не были заинтересованы в существовании даже марионеточной Украины, бандеровцы подготовили пакет оправданий (его, кстати, вскоре пришлось озвучивать на допросах).
Собственно, немцы прекрасно понимали, с кем имеют дело.
Накануне встречи руководства ОУН*(б) с руководством абвера 25 февраля 1941 года, на которой было принято решение о формировании из бандеровцев упомянутых «украинских легионов», Степан Бандера выдвинул своим заказчикам пакет требований — и это не преувеличение. Речь шла о том, что военнослужащие «Нахтигаля» и «Роланда» должны присягать не Третьему Рейху или Адольфу Гитлеру, а Украине и ОУН*, а после создания «Украинской Державы» эти легионы должны стать основой украинской национальной армии.
Естественно, немецкая сторона подобных условий принять не могла. Но поскольку легионы были созданы, то бандеровцы исходили из принципа «молчание — знак согласия». Тем более, что 20 июня в разговоре со Степаном Бандерой, Ярославом Стецько и Рико Ярым рейхсляйтер Альфред Розенберг заявил, что «Украина должна стать независимым государством в альянсе с Германией». Сложно сказать, были ли эти слова его личным мнением, свидетельством разных подходов к «украинскому вопросу» в руководстве Третьего Рейха, или привычными для разведки играми с туземными марионетками. К примеру, вечером 29 июня готовящегося въехать во Львов Бандеру немцы развернули в Краков, тогда как Стецько и другие руководители ОУН*(б) без проблем прибыли в столицу Галичины в обозе нацистских войск.
Однако реакция Адольфа Гитлера на бандеровский «Акт провозглашения Украинской Державы» от 30 июня 1941-го была однозначной.
Несмотря на то, что третий пункт этого документа гласил, что «восстановленная Украинская Держава будет тесно взаимодействовать с Национал-Социалистической Великой Германией, которая под руководством своего Вождя Адольфа Гитлера создаёт новый порядок в Европе и в мире и помогает украинскому народу освободиться из-под московской оккупации», фюрер пришёл в ярость и приказал «растоптать тех, кто допустил это славянское свинство».
Не подозревавший об этом Ярослав Стецько, которого 30 июня провозгласили «главой правительства Украинской Державы», уже 3 июля 1941-го разослал письма с приветствиями лидерам стран Оси: Адольфу Гитлеру, Бенито Муссолини, Миклошу Хорти, Иону Антонеску, Карлу Густаву Маннергейму, Франсиско Франко, Анте Павеличу и Йозефу Тисо.
Стецько подчёркивал, что его государство — член «Новой Европы», поддержки которой он ищет сейчас. А в письме Павеличу он заявил, что украинцы и хорваты, как «революционные народы, закалённые в боях, — будут гарантировать создание здоровой обстановки в Европе и нового порядка».
Скорее всего, именно это письмо и послужило непосредственным поводом для ареста руководства ОУН*(б).
Вечером 3 июля в Кракове заместитель госсекретаря Генерал-губернаторства Эрнст Кундт и несколько других высокопоставленных немецких чиновников и военных в последний раз попытались вернуть Степана Бандеру к реальности. Кундт сказал, что в любой дискуссии между немцами и украинцами только немецкая позиция является главенствующей.
Бандера же объяснил, что борьба, которую ведут украинцы, — это борьба за свободную и независимую Украину. Кундт настаивал, что только немецкая власть имеет право на политические решения в Украине. Бандера ответил, что «базой сотрудничества с немецкими учреждениями была цель установления независимого Украинского Государства…». В отчёте об этой встрече, отправленном в Берлин, было сказано, что бандеровское руководство пытается «поставить немецкую власть перед свершившимся фактом».
Через два дня, 5 июля 1941 года, Степан Бандера и ряд его ближайших соратников (Габрусевич, Старюк и Ильницкий) были отправлены в столицу Третьего Рейха под предлогом продолжения переговоров с немецкими властями. Но в тот же день все они, а также представитель Бандеры в Берлине Стахив, были допрошены офицерами полиции и вермахта, и оказались под домашним арестом. Позже к ним присоединился и Ярослав Стецько, который был арестован 11 июля во Львове.
Это был весьма специфический домашний арест, немецкие источники называют его «почётным». Бандера с соратниками мог продолжать политическую деятельность в Берлине.
Стецько даже смог съездит в Краков, где провёл встречу с Николаем Лебедем, котором были переданы фактическое руководство ОУН*(б) и командование всеми операциями на территории Украины. Однако эти операции, в первую очередь террор против мельниковской ветви ОУН*, также тесно сотрудничавшей с нацистами, вызывали всё большее раздражение немецкого командования.
Так, 13 сентября 1941 года глава РСХА Рейнхард Гейдрих подписал директиву, в которой было сказано:
«Члены группы Бандеры с некоторого времени развернули особую активность с целью добиться самостоятельного украинского государства всеми средствами. Они призывали в широко развернутой пропаганде жителей Галиции и украинское население в области операций не только против немецких распоряжений, но также и к устранению своих политических противников.
Предлагаю следующее:
а) Арестовать всех играющих какую-либо роль в движении Бандеры руководителей по подозрению в содействии убийству представителей движения Мельника. Чтобы обеспечить полный успех, провести аресты в пределах государства, в генерал-губернаторстве и в районе операций одновременно, а именно утром в понедельник, 15 сентября 1941 года…»
В частности, 15 сентября в центральную берлинскую тюрьму Александрплатц были помещены Степан Бандера и Ярослав Стецько. Однако и после этого Бандера не отказывался от идеи сотрудничества с Гитлером.
По воспоминаниям Стахива, в конце 1941 года он привёз из Берлина исполняющему обязанности проводника ОУН*(б) Лебедю письмо от Бандеры. В нём указывалось, что избежавшие ареста члены Провода ОУН*(б) должны воздерживаться от каких-либо действий против Германии, рассчитывая на возможность восстановления в будущем украинско-германских отношений.
В конце 1941-го или в самом начале 1942 года Степан Бандера был переведён в вип-зону концлагеря Заксенгаузен — блок «Целленбау», где, в частности, содержались различные политики, среди которых были федеральный канцлер Австрии Курт Шушниг и один из лидеров румынских фашистов Хория Сима.
Место пребывания Бандеры отличалось от тех условий, в которых находились рядовые узники Заксенхаузена. Бандера не носил тюремную робу и не работал на принудительных работах, питался в столовой команды СС, содержался в меблированном двухкомнатном помещении (с гостиной и спальней), с картинами на стенах и ковром на полу, на день его «камера» не запиралась.
При этом Бандера и его сподвижники могли спокойно передвигаться по территории блока, получать продуктовые посылки и деньги от родственников. Очевидцы утверждают, что Бандера часто покидал пределы Заксенхаузена, бывал он и в находившемся в двухстах метрах от бункера «Целленбау» замке Фринденталь, где ковались кадры для германских диверсионных групп.
А 27 сентября 1944 года немцы и вовсе выпустили Бандеру и большинство украинских националистов из обеих ветвей ОУН* на волю. С того дня и практически до окончания Второй мировой войны в Европе проводник ОУН*(б) проживал на принадлежащей гестапо вилле под Берлином.
* организация запрещенная в Российской Федерации
