«Мы имеем дело с серьезным региональным конфликтом в Европе, где за спиной многочисленных ВСУ стоят бесперебойные поставки боекомплектов и тяжелой техники», — считает Дмитрий Рогозин, который прокомментировал для издания Украина.ру ход боевых действий на запорожском направлении, где воюет его подразделение «Царские волки».
— Дмитрий Олегович, накануне украинского контрнаступления среди некоторой части российского общества царила тревога: не сдаст ли свои позиции российская армия после первых атак ВСУ. Но вот украинцы ударили и ничего страшного не произошло. По вашему мнению, почему у Украины «контрнаступ» не задался?
— Давайте дождемся этого контрнаступления, потом уже будем говорить, задался он или нет. Оно только начинается. Я совсем не сторонник ура-патриотических заявлений в данном конкретном моменте, потому что бои идут ожесточенные, очень сложные, потери с обеих сторон.
Наша армия проявляет массовый героизм, просто говорю это с большим и искренним уважением к командирам и бойцам. Противник на настоящий момент еще не ввел основные силы в бой, поэтому не хочу я пока предсказывать…
Просто, находясь здесь, а не в пропагандистской конторе, я имею немножко другие мотивы, что можно говорить, а что нет. Просто мне перед бойцами будет стыдно, если я скажу, что «контрнаступление не задалось».
Оно не должно задаться, оно не должно получиться, мы сделаем все, для того чтобы оно не получилось. Но говорить о нем в прошедшем времени я физически не могу.
— Мы с вами говорили о том, что для того чтобы прорвать фронт, ВСУ нужно создать какой-то мощный танковый кулак, но когда они начинают сосредотачивать свою технику в кулак, российская авиация и артиллерия их размалывает. Получается, наступление невозможно по определению — вся тяжелая техника при приближении к фронту горит. Почему я в таком случае должен полагать, что если у ВСУ две недели ничего не получается, то получится в будущем? Какие для этого основания?
— Именно потому, что они еще не ввели основные силы в бой. Именно потому, что они действуют по той тактике, точь-в-точь как мы с вами говорили в прошлый раз.
Тактика сводится к следующему: они пытаются нащупать бреши между нашими соединениями, исходя из того, что армии наши принадлежат разным военным округам.
Более того, эти армии находятся в самых разных местах. Южный военный округ и Дальневосточный. Поэтому говорить о какой-то слаженности, наверное, как считают украинцы, не приходится.
Поэтому они пытаются влезть меж полков разных дивизий, разных армий, разных округов с тем, чтобы прощупать там брешь, дыру.
Второе, что они делают — они пытаются расчистить минные проходы. Линия Суровикина сделана по уму, и действительно минные поля и другие фортификационные сооружения поставлены таким образом, что они, безусловно, преодолеваемы с помощью определенных технических средств, которые установлены на танках противника. Но это приводит к замедлению продвижения колонн к нашей первой линии.
В момент замедления колонн они подвергаются обстрелу с нашей стороны как с воздуха, так и с земли.
Именно поэтому мы видим, что они пытаются пробить проходы в минных полях. То есть прорваться ценой огромных потерь — в живой силе и в технике.
В это воскресенье 9-я и 5-я роты 70-го полка 42-й дивизии 58-й ордена Суворова общевойсковой армии положила в зоне своей ответственности 27 бронеобъектов противника. Они до сих пор еще горят.
Из них четыре танка — это «Леопарды». Трупов противника там немерено, но противник пытался прыгнуть в окопы нашей первой линии. В некоторых местах наблюдались даже рукопашные бои, это уже не обстрелы — это уже прямой контакт сторон.
Наши выдержали, но тем не менее если украинцы прорываются к первой линии, они таким образом пытаются проложить путь ценой собственной жизни. Их гонят вперед как смертников, видимо, там есть свои заградотряды. Их гонят вперед, и они, погибая, прокладывают путь для прохода уже тяжелых танков, которые находятся в резерве ВСУ.
Поэтому все эти прорывы первой линии, даже если они заканчиваются печально для противника — это означает, что они прокладывают себе дорогу.
Поэтому я и говорю, что основное наступление будет развиваться поэтапно, исходя из того плана, который есть в штабе ВСУ и в штабе НАТО. Там совсем неглупые люди, там сильные противники.
Все наши сильные командиры о противнике отзываются с уважением, как о профессионалах. Там идиотов с той стороны совершенно нет.
Это в Киеве сборище ублюдков и идиотов, а украинские военные подготовлены еще в советских училищах, многие из них россияне по своему происхождению. Тот же генерал Сырский, он не один, там много таких людей.
Плюс натовская школа, которая тоже имеет свои особенности, свои плюсы и минусы.
ВСУ — тяжелейший противник. Тяжелей противника в мире, с которым мы боремся, не существует, если только не воевать напрямую с армией США, но там все закончится ядерным конфликтом.
А здесь мы имеем дело с серьезным региональным конфликтом в Европе, где за спиной многочисленных ВСУ стоят бесперебойные поставки боекомплектов и тяжелой техники.
Но и сам по себе человеческий резерв Украины достаточно большой, это большая европейская страна.
Плюс на отдельных участках фронта действуют польские подразделения, прямо целиком штатные польские подразделения. Мы их видели в районе Угледара, они засекаются радиотехническими средствами — польская речь.
Они видны, поскольку одинаково одеты, это говорит о том, что это не какие-то наемники или добровольцы — это регулярная польская армия.
Поэтому мы воюем сейчас с последышами Пилсудского и Бандеры вместе взятыми, хотя эти исторические личности были антагонистами.
Еще раз, ВСУ — это серьезный противник. Поэтому не надо говорить, что мы уже остановили наступление, сейчас шапками их закидаем.
Нет! Это очень сложная ситуация, непростая, которую решает героически наша армия.
А вот у нашей армии есть проблемы…
— Какие именно?
— И с боекомплектом, и с резервами, о которых я уже раньше говорил, что они необходимы. И я настаиваю на своей точке зрения, что мобилизация будет физически необходима, потому что эта война быстро не закончится — противник очень сильный.
А роты, которые находятся на переднем плане, — они тают. Люди не могут вечно находиться в окопах. Физически и психологически это невозможно.
Плюс есть ранения, есть погибшие, людям требуется отдых, их надо выводить на ротацию. Нам нужно иметь подкрепления.
— Подкрепления и ротации на фронте важны и нужны. Но мы знаем, что у России уже есть большие резервы, которые не стоят на фронте, а в тылу на «старых территориях» РФ. Об этом неоднократно сообщали западные военные разведки.
— Вы же помните заявление министра обороны Российской Федерации Сергея Шойгу, он сказал, что совокупный мобилизационный резерв Российской Федерации — 25 миллионов человек.
Это колоссальный мобилизационный резерв, только он до сих пор пока еще не задействован.
Я говорю, что надо задействовать его. Мы когда проводили мобилизацию? Сентябрь-октябрь 2022 года. Нам сейчас мужики нужны свежие, мощные, с русским характером. Нельзя со спицами сражаться против меча!
— Рано или поздно НАТО предоставит самолеты F-16 украинской стороне. Некоторые считают, что F-16 на украинских аэродромах базировать бессмысленно, потому что российские ракеты рано или поздно их поразят. Поэтому самолеты будут базироваться на польских и румынских аэродромах. Поэтому некоторые наши эксперты говорят, что с украинскими F-16 можно будет бороться только одним — ударами по аэродромам в странах базирования. Делать такими выводы правильно или это опасное решение проблемы?
— Я не хотел бы спекулировать на теме, которая является сугубо прерогативой нашего Генерального штаба. Там умные люди сидят. Они сами знают, каким образом бороться с этой угрозой.
Насчет F-16 я думаю, что фактически они уже переданы Украине, не то что переданы украинским летчикам — это произойдет позже, потому что летчиков надо обучить.
Я сам пилот вертолета. Думаю, что для переобучения летчика на F-16 минимум полгода может уйти.
Но я абсолютно убежден, что сейчас будут воевать те же самые польские летчики или летчики других стран НАТО, которые будут «наняты» Украиной, они по сути дела предоставлены этими странами.
А самолеты — считайте, они есть. Они есть в странах Восточной Европы, они могут быть задействованы. Политическое решение по этому поводу принято. Уже всякие дурацкие намеки украинское минобороны сделаны на эту тему. Мы этот намек расшифровали очень четко. Мы исходим из того, что, по сути дела, самолеты переданы уже. Поэтому надо ждать, что такая авиация будет применяться.
Средства борьбы с ней, безусловно, есть, у российской армии. Еще раз говорю: вопрос, в каких формах и когда эти средства будут задействованы — это вопрос точно не ко мне, а к Генеральному штабу РФ.
— Вы упомянули про подразделения регулярной польской армии. Как они себя показали на фронте?
— Это мотивированный противник. Польша всегда веками традиционно страдала русофобией. Поэтому поляки должны испытывать чувство неприязни к России.
Но при этом уровень их подготовки видимо соответствует стандартам НАТО, поэтому здесь не надо преуменьшать эту угрозу. Это не какие-то посланные на Украину рабы — нет, это люди, которые пришли воевать с нами. Надо их воспринимать как серьезного врага, надо уничтожать их всех поголовно, в плен не брать.
— Много украинских пленных в зоне ответственности «Царских волков»?
— Да, есть, цифры называть не буду, безусловно. Есть и «языки», есть и пленные. «Языки» добыты разведкой, пленные захвачены в бою.
— Что это за люди, что собой представляют? Они мотивированные или это просто мобилизованные?
— Если они пошли в рукопашную, значит, видимо, это люди, которые идя в бой, осознавали последствия для себя. Некоторые из них прошли подготовку в Великобритании.
— Раз вы взяли их в плен, то значит, в таком случае у нас выучка не хуже, чем у них?
— Я считаю, что нет сильнее солдата, чем русский солдат.
— Многие предполагают, что наступать ВСУ имеет смысл только на Запорожском направлении в сторону Бердянска и Мелитополя, чтобы перекрыть трассу из Ростова-на-Дону в Крым или в Южнодонецком направлении — Волноваха и Мариуполь? То есть это будут главные направления удара.
— Сейчас, вы знаете, что достаточно жесткие бои идут именно на Запорожском фронте, а дальше район Попасной, Бахмут. Поэтому, собственно говоря, здесь было несколько попыток удара — ВСУ бьют в зоне ответственности наших 35-й, 5-й, 58-й армии.
Несколько таких ударов с их стороны проведены, они отбиты в основном, но в целом, еще раз говорю, у них достаточно сил и средств для того, чтобы позволить себе несколько ударов, а дальше смотреть, где у них есть какой-то, пусть и небольшой, но успех — они будут там и наваливаться.
— Дмитрий Олегович, разъясните ситуацию в районе Херсонской области — Новой Каховки, Алешек, Голой Пристани. В результате подрыва дамбы Каховской ГЭС произошел разлив Днепра. Сейчас все уже подсыхает. Когда подсохнет, для украинской армии будет легче преодолевать эту водную преграду или все будет размыто и проход для тяжелой техники и солдат будет по-прежнему невозможен? Что произойдет, если они решат недели через две-три наступать на этом направлении? Серьезным ли для нас будет это наступление? Говорят, вода смыла там наши минные поля.
— Минные поля компенсируются новыми минными полями. Вода ушла, но остались лиманы — они непроходимые. Там достаточно непростая ситуация для форсирования для ВСУ будет.
— В эти дни много разговоров о так называемых Стамбульских мирных соглашений с Украиной, которые были подготовлены весной прошлого года, но так и не вступили в силу. Президент России Владимир Путин в беседе с африканскими лидерами, посетившими Москву, показывал парафированный документ с Киевом.
Что вы думаете по этому поводу? Во-первых, почему эти Стамбульские соглашения не были заключены? И какие бы последствия были бы для России, если бы украинцы согласились заключить Стамбульские соглашения?
— Наш натиск в 2022 году мог давать основания думать о том, что противоположная сторона пойдет на подписание неких гарантий, которые будут обеспечивать безопасность во всем регионе. Безопасность и в самой Украине, и безопасность, конечно, нашим границам.
Но совершенно очевидно, что после того, как НАТО и другие страны Антанты, по сути дела, активно поддержали Украину военной и военно-технической помощью, они эти бумажки выбросили в корзину.
В настоящий момент я не вижу другого варианта, кроме как вести дело к разгрому Вооруженных сил Украины, обнулению военной помощи, которая ей предоставляется, и надо добиваться капитуляции. Желательно полной, безоговорочной.
Поэтому война обычно заканчивается так — противник лежит на лопатках и подписывает акт о капитуляции.
Промежуточные решения в нынешних условиях вряд ли возможны. Моя точка зрения такова: война заканчивается тогда, когда противник повержен и подписывает именно акт о капитуляции.