Однако платформа для переговоров вызывает вопросы. Зеленский фактически выступал с позиции Порошенко, заявляя о своих планах вернуть Крым. Эрдоган, по идее, должен был бы счесть его не вполне адекватным… Или нет?
Вопрос Крыма
Зеленский пообещал, что «совместными усилиями Украины и Турции мы изменим ситуацию в Черноморском регионе и в Крыму в свою сторону». «Мы вместе обязательно найдём путь, который заставит Россию уважать международное право, вернёт мир и стабильность в регион, защитит права и свободы крымских татар и освободит политзаключенных Кремля» (о политзаключённых Киева — ни слова, но мы от него этого и не ожидали. — Ред.). «Мы считаем, что безответственные и безнаказанные демарши России на международной арене должны, наконец, получить справедливый ответ. Потому что сегодня это беда Украины, но уже завтра это может стать бедствием для всех стран региона».
По его словам, основными темами переговоров были «угрозы продолжающейся милитаризации в оккупированном Крыму, нарушение прав человека на полуострове и преследования крымско-татарского народа».
Возможно, это какие-то особенности словоупотребления в нынешней пресс-службе (кстати, в отличие от времён Порошенко, видно, что основной текст сейчас русский…), но формулировки какие-то загадочные.
Что такое «угрозы продолжающейся милитаризации»? Нет, в принципе понятно, о чём идёт речь, но формулировка какая-то неопределённая. Кажется, что стороны не считают «продолжающуюся милитаризацию» чем-то априорно плохим, но видят в ней некие «угрозы».
Не очень ясна и оговорка относительно «преследований крымско-татарского народа». Вообще-то речь идёт только о запрете Меджлиса, который самоназначил себя этническим парламентом. Интересно, что на Украине до 2014 года Меджлис даже зарегистрирован не был…
Так или иначе, но в этом пункте президент Украины встретил полное понимание со стороны турецкого коллеги. Эрдоган заявил, что «Турция не признавала незаконной аннексии Крыма и не сделает этого», а «защита прав, интересов и сохранение национальной идентичности крымских татар, пребывание их на родине в Крыму будет оставаться приоритетом для его страны».
Вопрос Донбасса
Владимир Зеленский декларировал, что Украина вместе с международными партнерами продолжает делать все возможное и невозможное (!) для возвращения мира на Донбасс дипломатическим путем.
Хотелось бы понять, чего именно «невозможного» делает Зеленский? Вот, например, в недавней беседе с Путиным Зеленский сказал, что он «не видит необходимости» вносить изменения в Конституцию. Между тем, невозможно представить себе выполнение Минских соглашений без закрепления в Конституции особого статуса Донбасса — это часть соглашений. Вот бы и делал это «невозможное», но он же «не видит необходимости».
Зеленский также сообщил, что пригласил турецкую сторону принять участие в восстановлении инфраструктурных объектов на востоке Украины: «ожидаем активного участия турецкой стороны в Международном форуме по восстановлению Донбасса, который мы планируем провести осенью в Мариуполе».
Выглядит как попытка подкупа…
Эрдоган, в свою очередь, подтвердил, что «мы хотим, чтобы как можно скорее закончился конфликт на Донбассе. Мы верим, что он будет решен мирно, на основе международного права и территориальной целостности Украины. Мы поддерживаем Минский процесс и деятельность Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ, которую возглавляют турецкие дипломаты».
Интересно, что оба президента ни слова не сказали о миротворцах…
Выводы
Предположение о том, что Зеленский понимает, что делает, тем более во внешней политике, всё ещё выглядит достаточно смело, если не сказать экзотично. Тем не менее, данный его ход выглядит достаточно интересно и при определённых условиях перспективно.
Зеленскому нужны посредники в переговорах с Путиным. Он, конечно, имеет возможность вести прямые переговоры с российским лидером, в отличие от Порошенко, однако он его, вполне логично, опасается. Поэтому ему важно, чтобы на украинскую тему с Путиным говорил бы кто-то ещё.
Кстати говоря, понимал это и Порошенко. Для него тема посредничества была даже более острой. Опять же просматривался вариант с Назарбаевым и «Астанинским форматом», но он остался только в теории.
Зеленский также понимает и то, что США и Великобритания быть посредниками не захотят. Хотя он и настаивал на включении их представителей в «нормандский формат».
Эрдоган — вполне перспективный посредник. У него есть определённая история отношений с Путиным, причём сами отношения скорее хорошие, чем плохие. По крайней мере, стороны относятся друг к другу с уважением. К тому же Турция является для России стратегическим торгово-экономическим партнёром, что существенно повышает вес мнения Эрдогана для российского руководства.
Правда, о ирония судьбы, характер торговых отношений Турции и России является издевательством над Украиной. С одной стороны, Турция является обходным маршрутом российских газопоставок, с другой — Турция, будучи членом НАТО, закупает российскую военную технику. В общем, Турция — это такая умная Украина.
Зеленский, надо думать, понимает также и то, что никаких переговоров с Путиным относительно статуса Крыма не будет, — что без Эрдогана, что с ним. Однако начать разговор с турецким лидером именно со статуса Крыма было в высшей степени правильно. Вопрос статуса Крыма и положения крымских татар является важным внутриполитическим моментом для Турции, в которой живёт огромная крымско-татарская диаспора (крымылы в Турции не выделяются в качестве национального меньшинства, но оценочная численность турок крымского происхождения достигает 5 млн человек при населении Турции в 82 млн). Таким образом, решается проблема объяснения обращения к Эрдогану и для украинской, и для турецкой аудитории — страны имеют общую проблему. Причём обращение к этой проблеме турецким руководством автоматически оценивается позитивно.
Украинский Крым для Эрдогана — напоминание о нереализованных возможностях. Слабость украинских государственных институтов и уступки, которые украинская власть постоянно делала Меджлису, создавали для Турции исключительные возможности для усиления своего влияния в Крыму. Ещё более они выросли бы в случае создания в Крыму татарской автономии. Однако все эти возможности утрачены.
В общем, ход Зеленского правильный и даже красивый.
Даст ли он эффект? Маловероятно.
У Эрдогана действительно сложные отношения с Путиным и есть масса противоречий (особенно в Сирии). Влезать ещё и в конфликт на Донбассе в этой ситуации для него вряд ли правильно, хотя, конечно, у него наверняка есть стратегические планы относительно Крыма (и тут совместные с Украиной декларации скорее будут нужны для ведения переговоров с Россией).
Впрочем, участия в экономических проектах украинской стороны это никак не отменяет — и относительно восстановления Донбасса, и относительно поставок российского газа из Турции, хотя экономический эффект этого маршрута для Украины неочевиден.
