Никто не стал арестовывать их счета в иностранных банках и внешнеполитическое противостояние США с Россией сохранилось, никуда не делась политика санкций. Тем не менее, киевскому режиму это мало помогло.
Во второй год Трампа Украина вступает в состояние, близкое к дипломатической изоляции и внутриполитической нестабильности. Причём США не просто проявляют небывалое равнодушие к украинским проблемам, но демонстративно ведут переговоры «об Украине без Украины», опустив их на уровень контактов Волкер-Сурков (вместо пресловутых нормандского и минского форматов, в рамках которых Порошенко мог пиариться на фоне лидеров России и ЕС). Более того, США не одёргивают полностью подконтрольных им восточноевропейских лимитрофов, буквально издевающихся над киевской властью, выдвигающих слабо завуалированные территориальные претензии, критикующих бандеровщину как идеологическую основу режима, требующих убрать радикальных националистов из власти, не желающих вести прямые переговоры ни с Порошенко, ни с его министрами, и разговаривающих с Украиной языком ультиматумов.
Как говорил покойный Виктор Степанович Черномырдин: «Отродясь такого не было, и опять то же самое». Даже американцы и даже Кучме, эпохи «дела Гонгадзе» или Януковичу эпохи второго майдана не выдвигали столь жёстких и бескомпромиссных требований. Я уж не говорю о России, чьи предложения по урегулированию украинского кризиса в 2014-2015 годах (находившиеся в рамках международного права и не выходившие за пределы украинского законодательства) вызывали совершенно неадекватную реакцию Киева.
Сегодня Польша и Венгрия открыто вытирают ноги о Порошенко и его страну, требуя совершенно невозможного. Польские дипломаты говорят о «польском городе Львове», венгерские — поддерживают акцию «Самоопределение для Закарпатья». Украинские политики и эксперты, не таясь, сообщают, что Волкер (всего-то средней величины чиновник Госдепа) даже не всегда информирует Порошенко о результатах своих очередных контактов с Сурковым — просто отдаёт руководящее указание, например, «не рекомендует» Украине подавать собственный проект резолюции Совбеза ООН о миротворческой миссии в Донбассе, а «предлагает» взять за основу российский и с ним работать. Менее активно, но не менее нелицеприятно «работают» с Украиной румыны, словаки, чехи и даже болгары.
Год назад даже самые глубокие пессимисты в Киеве считали такое невозможным.
При этом, надо иметь в виду, что восточноевропейские лимитрофы могут фрондировать в рамках ЕС, но всегда очень чутки к пожеланиям Вашингтона. Польша и вовсе два с половиной десятилетия руководствовалась внешнеполитической доктриной, предполагавшей существование сильной Украины, как гаранта безопасности Польши с востока — буфер между Варшавой и Москвой. Резкое изменение отношения Восточной Европы к Украине не могло произойти вопреки позиции Вашингтона.
Вряд ли американцы настаивали на таком изменении, но они ему не препятствовали. А восточноевропейцы чутко прореагировали на отказ самого Вашингтона от безоговорочной поддержки киевского режима, а также на уход Франции и Германии от активной позиции в рамках нормандского и минского форматов, с передачей основной переговорной нагрузки в руки Волкера, представляющего страну, в данных форматах не участвующую.
Я далёк от мысли, что американцы устыдились последствий своего управления Украиной и решили просто уйти оттуда, вернув всё, как было до них. Более того, американцы безусловно будут и далее выжимать из украинского кризиса максимум возможных дивидендов для себя. Единственное, что изменилось в Вашингтоне эпохи Трампа — руководители американской политики больше не связаны лично с украинским проектом. Всё начиналось до них.
Проект курировала вначале Клинтон, как госсекретарь, а затем её люди в Госдепе (та же Нуланд). Новая администрация имеет большую свободу рук и может с более высокой адаптивностью реагировать на реалии украинской политики. А реалии эти заключаются в том, что украинская власть полностью исчерпала внутренний ресурс стабилизации положения в стране. И не приобрела внешний. Вашингтон не желает нести на себе бремя содержания неэффективной власти и неэффективного государства. Но и своих союзников в ЕС он не смог заставить взвалить на себя бремя содержания Украины.
Отдавая себе отчёт в том, что киевский режим обречён (причём и в формате оппозиции Порошенко тоже), Вашингтон намерен извлечь пользу из краха украинского проекта. Нетрудно просчитать, что развал государственных институтов Украины практически гарантированно ведёт к блокированию украинской ГТС, всё ещё обеспечивающей прокачку в Европу около половины экспортных объёмов российского газа.
Уверен, что не случайно в унисон с демонстративной сменой отношения Запада к Украине, началась новая атака на «Северный поток — 2». Вначале Дания озаботилась внесением в своё законодательство изменений, которые могут заблокировать строительство газопровода в её территориальных водах. Затем Еврокомиссия заявила о том, что у ЕС нет необходимости в данном газопроводе. Польша, кстати, проиграв в Германии суды, тоже не отказалась от идеи заблокировать строительство «Северного потока — 2».
Проблема заключается в том, что окончательная блокада строительства и не нужна. Главное — оттянуть ввод газопровода в строй хотя бы до 2020, а то и до 2021 года. Если это удастся, при условии, что украинский транзит также окажется заблокированным, США смогут принудить ЕС закупать американский сжиженный газ (в объёме недопоставленных «Газпромом» из-за блокады украинской ГТС 60-70 млрд. куб. м) по цене в два-три раза выше, чем российский. «Газпром» потеряет долю рынка, отвоевать которую будет крайне сложно. Американцы подорвут конкурентоспособность европейской промышленности и укрепят своё политическое влияние в ЕС. Это именно то, к чему стремится администрация Трампа.
И всего этого можно достичь, не тратя ни копейки на Украину, а спокойно допустив её развал. Так почему бы ни попробовать?
