"Вокруг Булгакова": ненаписанная пьеса для биомеханического театра
07:22 31.07.2022 (обновлено: 12:15 15.08.2022)
© Фото : коллаж Украина.ру
Всеволод Эмильевич (урождённый Карл Казимир Теодор) Мейерхольд любил Михаила Афанасьевича Булгакова и просил его написать пьесу для его театра или дать уже готовую (речь шла о "Беге"). Михаил Афанасьевич Всеволода Эмильевича не любил, скорее не как человека, а как явление, и совершенно не хотел, чтобы шаловливые ручки великого режиссёра касались его пьес. Так они и жили, пока не умерли в один год.
Почему Булгаков не любил Мейерхольда понятно. Драматург считал себя консерватором, последователем классиков – Эсхил, Софокл и Максудов (это афиша в "Театральном романе"; злоязыкие Ильф и Петров реализовали её как "Гомер, Мильтон и Паниковский").
4 июля 2021, 08:46"Вокруг Булгакова"
«Вокруг Булгакова»: «всех утопить» – драматург как серийный убийцаВообще-то в оригинале было не «утопить», а «зарезать». «Утопить» – это цитата из пушкинского перевода фрагментов «Фауста» (какое несчастье для русской культуры, что Пушкин не сделал полного перевода!). А вот «зарезать» – булгаковское, из беседы с начинающим, но не состоявшимся драматургом Сергеем РаевскимА вот режиссёр Мейерхольд был авангардистом. Он ломал через колено классический театр, только доведённый до ума Чеховым, Станиславским и Немировичем-Данченко. Понятно, делалось это под видом создания нового, революционного и пролетарского искусства, более того – сам Мейерхольд был членом партии и называл себя "большевиком-ленинцем" (самоназвание сторонников Троцкого – уж не знаем, имел ли он это в виду, но расстреляли его как члена троцкистской организации). Однако цели у него, скорее всего, были не политические. Политические цели преследовали создатели "агитационного театра", вроде Билль-Белоцерковского.
Какое впечатление производил на современников театр Мейерхольда автор почувствовал на своей шкуре в середине 90-х, когда театр Юрия Любимова привёз в Днепропетровск спектакль по "Братьям Карамазовым" Достоевского. Началось представление с того, что вместо звонка в холл театра вышел исполнитель одной из главных ролей в сценическом костюме и начал загонять зрителей в зал щелчками пастушьего кнута. Представление шло не только на сцене, но и в зале – нескольких зрителей забрали для участия в суде в качестве присяжных, исполнитель роли Ивана Карамазова читал один из монологов спускаясь по лестнице между рядами, сам Юрий Петрович не просто сидел за режиссёрским пультом, но подавал реплики и даже кричал, когда по ходу представления должен был быть шум в зале…
Впрочем, это была лайт-версия. Сам Мейерхольд был круче. Вот как рассказывал о его подходах Валентин Катаев в "Траве забвенья": "Для открытия – “Отелло”. Совершенно пустая сцена, где абсолютно ничего нет, кроме громадного, во всю арену, одноцветного ковра. Ярко-малинового. Что? Зелёного? Вот видите, Зина находит, что зелёного. Она не совсем права, но тем лучше. Громаднейший, во всю арену, без единой морщины темно-зелёный ковёр, ослепительно ярко освещенный сверху всеми прожекторами; и в самом центре этого ковра… Нет! Не в центре, а чуть-чуть вне центра, но все-таки посередине – маленький… (…) Маленький, совсем крошечный, но пронзительно заметный из самых отдалённых точек зрительного зала – кружевной платочек с вышитой в уголке земляничкой. Больше ничего! Это и есть “Отелло”. Это и есть подлинный, настоящий Шекспир. Не правда ли, это гениально просто?".
Понятное дело, Булгаков внимательно следил за деятельностью популярного режиссёра, но такого издевательства над театром стерпеть не мог. Кстати, его мнение вполне разделял И.В. Сталин, который в письме Билль-Белоцерковскому описывал творческую манеру Мейерхольда так: "кривляние, выверты, неожиданные и вредные скачки от живой жизни в сторону “классического” прошлого".
13 февраля 2021, 16:03"Вокруг Булгакова"
«Вокруг Булгакова»: «Курий дох» и театральные реминисценцииОдин из ключевых моментов повести «Роковые яйца» – куриный мор, охвативший практически всю территорию России и открывший дорогу к опасному эксперименту Рокка по методике профессора Персикова. Булгаков не был бы Булгаковым, если бы не использовал фантастическую ситуацию для едкой сатиры в адрес театральной и литературной МосквыВ фельетоне "Столица в блокноте", опубликованном "Накануне" в декабре 1922 года, Булгаков пишет о "биомеханических" опытах Мейерхольда так: "пускай, пожалуйста, Мейерхольд умрёт и воскреснет в XXI веке. От этого выиграют все, и прежде всего он сам. Его поймут. Публика будет довольна его колёсами, он сам получит удовлетворение гения, а я буду в могиле, мне не будут сниться деревянные вертушки".
Юрий Елагин, автор книги о Мейерхольде, описывал спектакль по гротеску Фернана Кроммелинка "Великодушный рогоносец", на который ходил Булгаков, так: "этот спектакль был законченным и художественно совершенным произведением конструктивизма в искусстве драматического театра. (…) Москвичи, заполнившие зал театра, увидели на совершенно обнажённой сцене без занавеса, задников, порталов и рампы странного вида деревянный станок-конструкцию. (…) Станок сам по себе не изображал ничего. Он служил только опорой, прибором для игры актёров". В третьем акте спектакля зрители услышали "первый в России джаз", что для Булгакова – почитателя классической оперы, тоже было немалым испытанием.
Следы некоторых мейерхольдовских постановок видны в различных произведениях Булгакова. Например, постановка 1923 года "Даёшь Европу", по роману Эренбурга "Трест Д.Е. История гибели Европы", косвенно упоминается в пьесе "Роковые яйца" – там ставится пьеса "Курий дох" писателя Эрендорга (напрашивается сравнение с романом "Остров Эрендорф" Валентина Катаева, написанного в 1924 году). Булгаков "Даёшь Европу" видел и отобразил некоторые его элементы (джаз-банд, светящиеся экраны, акробатические и спортивные номера) в описании представления театра варьете и бала сатаны.
Ну и совсем уж грубый наезд на режиссёра содержится в "Роковых яйцах" (1924 год): "Театр покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году при постановке пушкинского "Бориса Годунова", когда обрушились трапеции с голыми боярами". Проклятие Булгакова сбылось через 16 лет, правда, в НКВД обошлись без театральных спецэффектов.
Мейерхольд об этом инциденте, разумеется, знал и, как пишут в воспоминаниях, на драматурга "досадовал". Хотя предметом досады был не столько наезд, сколько нежелание сотрудничать. Вполне вероятно, что именно ревностью объясняется критика Мейерхольдом "Ивана Васильевича" и "Мольера" ("Кабалы святош").
Простил ли он Булгакова? Вообще да, но есть один факт, который заставляет предположить, что не совсем.
В начале 1929 года в Государственном театре им. Мейерхольда (! – да, именно так), Мейерхольд (!!) поставил спектакль по пьесе Владимира Маяковского "Клоп". Спектакль сам по себе звёздный: главную роль исполнял Игорь Ильинский; несколько мелких ролей – Валентин Плучек, возглавлявший Театр сатиры 1957-2000 годах и уступивший свой пост Александру Ширвиндту; музыку писал Дмитрий Шостакович; оформлял сцену знаменитый фотограф Александр Родченко.
27 декабря 2020, 10:21"Вокруг Булгакова"
«Вокруг Булгакова»: Автор "Мастера и Маргариты" и МаяковскийМихаил Афанасьевич Булгаков и Владимир Владимирович Маяковский были антиподами во всём. Футурист и революционер против классика и эволюциониста… Само их сосуществование в одном литературном пространстве содержало в себе скандал. В своих публичных выступлениях, а равно в своих произведениях, Булгаков и Маяковский друг друга не жаловалиВ пьесе был момент, когда попавший в будущее главный герой (очень похожий на Шарикова) употребляет слово "буза" и в руках у профессора появляется "Словарь умерших слов": "Буза... Буза... Буза... Бюрократизм, богоискательство, бублики, богема, Булгаков...". Как видим, Булгаков тут совершенно не к месту – "буза" по алфавиту раньше. Впрочем, слова даны не по алфавиту и не случайно – в первоначальной, авторской версии пьесы никакого Булгакова не было. Он появился в режиссёрской версии и уже оттуда перекочевал в публикацию. Кто вставил – неизвестно. Может Маяковский, а может и Мейерхольд…
P.S.: Честно говоря, у нас сложилось ощущение, что Мейерхольд знал о Булгакове нечто, чего тот сам о себе не знал. Он видел в нём модерниста. И Булгаков пришёл к модерну в конце жизни — в своём закатном романе.
