Организация украинских националистов (ОУН) тесно сотрудничала с властями Германии задолго до своего формального создания.
Ещё в 1922 году, когда лидер предшественницы ОУН, Украинской войсковой организации (УВО), полковник Евгений Коновалец, перебрался из Чехословакии в Германию, он дал руководителю абвера полковнику Фридриху Гемппу официальное обязательство предоставить свою организацию в полное распоряжение немецкой военной разведки. Речь шла о передаче немецкой разведке собираемой УВО разведывательной информации о польской армии в обмен на финансирование.
Уже тогда абвером было создано «Бюро по подготовке войны с помощью национальных меньшинств», а также сформирован специальный фонд, через который финансировались различные организации за пределами Германии, в том числе УВО, а позднее и ОУН*, созданная в 1929 году. Лидером, или Проводником ОУН*, также стал Евгений Коновалец, а его «правой рукой» — Рихард Яры, который одновременно был помощником руководителя вышеупомянутого «Бюро».
На личности Рихарда Яры, который позже на украинский манер переименует себя в Рико Ярого, стоит остановиться подробнее.
Согласно официальной биографии, Рихард Яры родился в городе Жешув (ныне Польша) в семье майора австро-венгерской армии, который после отставки уехал на свою родину, в Моравию. Рихард окончил шесть классов гимназии в Моравской Остраве, и в сентябре 1914 года поступил в военно-техническое училище. В 1916 году он окончил военную академию в Винер-Нойштадте и в ранге поручика был направлен в 9-й полк драгун в Коломые, где 17 января 1917 года получил очередное звание обер-лейтенанта.
После окончания мировой войны Яры записался в Украинскую Галицкую армию в звании поручика. Командовал сапёрной сотней, позднее — 2-м конным полком. С 1919 года воевал в составе 5-го Херсонского конного полка армии Украинской народной республики, вместе с которым в 1920 году перешёл на территорию Чехословакии и был интернирован. Некоторое время был комендантом лагеря для интернированных украинских кавалеристов бригады генерала Крауса в Ужгороде.
В этом же городе в 1922 году он женился на Рейзель Шпильфогель из Перемышля, но уже в 1923 году оказался в Мюнхене, где стал секретарём Украинского офицерского союза и сблизился с Коновальцем. Польский историк Рышард Тожецки пишет, что в Мюнхене Яры проходил обучение в разведывательно-диверсионной школе.
В 1929 году Яры принимает участие в I Великом Сборе украинских националистов в Вене и входит в состав Провода — высшего руководящего органа созданной ОУН. С 1930 года он становится руководителем разведывательного отдела УВО, которая к тому времени начала трансформацию в референтуру (отдел) ОУН* по военным делам.
Всё это время Яры поддерживал связь между руководством УВО/ОУН* и германскими спецслужбами, контролировал потоки финансовой помощи, направлявшейся украинским националистам. Он неоднократно подвергался обвинениям в растрате части этих средств, поскольку жил на широкую ногу, купил роскошные дома под Берлином и Веной, а его жена щеголяла драгоценностями.
Близкий к Коновальцу Владимир Мартынец, который постоянно общался с Яры, позже писал:
«Он умел хорошо вести дела с иностранцами, особенно с немцами в интересах УВО, зная, когда нужно применить демагогию и выдумку, а когда хитрость и наглость. Ярый купил себе виллу с садом в Фалькензее, пригороде Берлина. Сначала он это скрывал, позже выдавал за наследство отца. Когда же стало известно, что у его отца не было недвижимости, стал говорить что это наследство матери. Позже он говорил, что усадьба — приданое его жены, что также не соответствовало действительности.
Заметив на жене Ярого драгоценности, многие задумывался об источниках его материального положения. По этому поводу среди националистов ходило много слухов, высказывалось даже предположение о работе его жены на советские спецслужбы».
Кроме этого сам Яры некоторое время сотрудничал с английской разведкой, а в картотеке польского посольства в Берлине он значился секретным информатором. Всё свидетельствует о том, что торговля развединформацией для Яры была бизнесом.
Как отмечает Зиновий Кныш в книге «Розбрат», «тогда как для каждого члена ОУН революционная деятельность была связана с материальными трудностями, а иногда и с нищетой, у Ярого появились два имения, в Фалькензее под Берлином и в Пригнице около Вены».
В это время у Коновальца зарождаются первые сомнения, и он начинает отодвигать Яры от некоторых дел. Тот ищет опору среди молодых членов ОУН*, сеет в них недоверие к Проводу организации и выступает в роли протектора «мелкой рыбёшки» и кандидатов на ведущие роли.
Одним из таких кандидатов стал Степан Бандера.
Сын сельского греко-католического священника, Степан был болезненным ребёнком и с детства страдал ревматизмом. Из-за плохого здоровья даже в «Пласт» ему удалось вступить только с третьей попытки. Он компенсировал это политической деятельностью: в 1923 году, в четвёртом классе Стрыйской гимназии, Степан становится одним из руководителей подпольной Организации старшеклассников украинских гимназий, которая вела борьбу против польской образовательной системы.
Власти межвоенной Польши сами способствовали радикализации настроений среди украинцев: в 1924 году был введён запрет на использование украинского языка в административных органах Волыни и Восточной Галичины, в том числе в системе образования. Такие действия правительства Польши привели к тому, что если в 1922-1923 учебных годах в Галичине насчитывалось 2,532 украинские школы, то уже в 1929-1930 годах их было только 749, а в 1937-1939 годах украинских школ осталось всего 352.
С 1928 по 1934 год Бандера учился во Львовской политехнике на агронома. Однако это было скорее прикрытие его подпольной деятельности, ведь учился он не очень успешно, брал несколько академических отпусков, курс обучения не закончил и диплом не получил.
В ноябре 1928 года он был впервые арестован за распространение нелегальной литературы среди львовских студентов, а также в Калушском повете. В 1929 году Степан Бандера стал членом ОУН*, а в 1931-м краевой проводник этой организации на западно-украинских землях (ЗУЗ) Иван Габрусевич назначил его референтом отдела пропаганды.
Именно Габрусевич стал связующим звеном между Бандерой и Яры: в марте 1932 года, чтобы избежать ареста, краевой проводник уехал в Германию, где стал адъютантом Рихарда Яры. А уже через несколько месяцев Бандера был вызвал в де-факто немецкий «вольный город» Данциг (ныне польский Гданьск) для прохождения обучения в разведывательной школе, где Яры лично проводил занятия по разведке и контрразведке.
Рихард Яры сразу же обратил внимание на амбициозного молодого человека с «брендовой» фамилией Бандера, что в переводе значит «флаг, знамя». Исследователи считают, что именно благодаря поддержке Яры карьера 24-летнего Степана Бандеры в ОУН* пошла в гору, а кроме того — благодаря влиянию Яры Бандера начал отстаивать внесение террора как формы борьбы в программу деятельности Организации украинских националистов*.
После обучения в Данциге Бандера становится заместителем краевого проводника ОУН* на ЗУЗ. В январе 1933-го краевой проводник Богдан Кордюк был уволен за «самодеятельность» — провальную попытку ограбления почты в Городке, и фактическим руководителем украинских националистов на Западной Украине становится Степан Бандера. На конференции Провода ОУН, прошедшей в Берлине в июле 1933 года под председательством Евгения Коновальца, Бандера был официально утвержден в этой должности.
Бандера как руководитель краевой организации ОУН* существенно изменил характер её деятельности.
До сих пор подавляющее большинство вооруженных выступлений украинских националистов в Польше имело экспроприационный характер, но при Бандере усилилась террористическая деятельность. Все громкие покушения проходили под его непосредственным руководством, но самым резонансным стало убийство министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, совершенное 15 июня 1934 по приказу Бандеры — причём вопреки прямому приказу Коновальца.
План операции разработал Роман Шухевич, а главным организатором убийства был Николай Лебедь, оба — ближайшие соратники Бандеры. Исполнителю теракта Григорию Мацейко удалось уехать в Латинскую Америку, где нацисты позже пытались использовать его для организации покушения на президента США Франклина Рузвельта — но это совсем другая история.
Примечательно, что Степан Бандера и ряд других причастных к убийству Перацкого членов ОУН* были арестованы за день до теракта, 14 июня 1934-го, на основании документов, которые власти Чехословакии захватили в Праге и передали Польше.
Речь идёт о так называемом «архиве Сеника» (Омелян Сеник — член Провода ОУН*, близкий соратник Евгения Коновальца и Андрея Мельника). Лебедь пытался через Данциг убежать в Германию, но был арестован немцами и выдан Польше. А вот Роман Шухевич, который был арестован 18 июня 1934-го, так никогда и не был обвинён в убийстве Перацкого, и на «Варшавском процессе» против Бандеры, Лебедя и других националистов выступал в качестве свидетеля.
Когда Бандера, Лебедь и другие организаторы теракта уже были арестованы, во Львове боевиками ОУН* по приказу Бандеры были убиты профессор филологии Львовского университета Иван Бабий и его студент Яков Бачинский (оба — украинцы, но недостаточно лояльные к националистам). Экспертиза показала, что они были застрелены из того же пистолета, что и Перацкий. Такая красноречивая деталь свидетельствует либо о полной некомпетентности молодых националистов, или о том, что «оуновский след» был оставлен сознательно — чтобы ни у кого не было сомнений относительно авторства теракта.
В результате «Варшавского процесса», закончившегося в январе 1936-го, Бандера, Лебедь и их соратник Ярослав Карпинец были приговорены к смертной казни, но под давлением Германии казнь заменили на пожизненное заключение.
Лебедю удалось убежать из тюрьмы в городе Кельце 5 сентября 1939 года во время бомбардировок этого города нацистами, а вот выход на волю Степана Бандеры из тюрьмы в Бресте до сих пор окутан тайной.
Согласно официальной версии, 13 сентября 1939-го, когда к городу начали подходить гитлеровские войска, охрана тюрьмы сбежала и все заключённые вышли на свободу. Однако не существует никаких доказательств, подтверждающих это. Брест был занят немцами практически без боя только 14 сентября, а 22-го передан ими под контроль Красной Армии. Ни немецкие, ни советские источники ничего об освобождении местной тюрьмы не сообщают.
Кто бы не освобождал Степана Бандеру, но 27 сентября он уже был в занятом Красной Армией Львове. А через две недели вместе с братом Василием и четырьмя другими деятелями ОУН* он без происшествий переходит линию разграничения между немецкими и советскими войсками и оказывается в оккупированном нацистами Кракове, столице созданного на бывших польских землях «Генерал-губернаторства».
Никаких доказательств того, что Бандеру передали немецким партнёрам советские спецслужбы, у меня нет, но руководители ОУН* из Северной Буковины, занятой СССР в июне 1940 года, уехали в Германию вообще легально, в ходе «репатриации немцев».
А Бандера был немцам куда нужнее, ведь он тогда был чрезвычайно популярным среди украинских националистов персонажем.
Рядовые члены ОУН* не задумывались над тем, что действия Бандеры привели к тяжелейшему удару по организации. Причём не только в Польше, где оуновское подполье было почти полностью разгромлено, но и в Чехословакии. Президент этой страны Эдвард Бенеш был в прекрасных отношениях с Евгением Коновальцем ещё со времён Первой мировой войны, но после бандеровских терактов всё изменилось.
ОУН* теперь вынуждена была сотрудничать исключительно с нацистами — что устраивало как последних в целом, так и Рихарда Ярого в частности, ведь он оставался главным контактёром между ОУН* и абвером. В 1937 году Яры официально стал офицером по связям между шефом абвера адмиралом Канарисом и Евгением Коновальцем, а с октября 1939-го — координатором различных военных курсов абвера для боевиков ОУН*.
К тому времени Евгений Коновалец уже погиб в Роттердаме от рук советского агента Павла Судоплатова, и ОУН* возглавил полковник Андрей Мельник, полномочия которого были подтверждены на II Великом Сборе украинских националистов, состоявшимся 26 августа 1939 года в Риме. Но Мельник, как и Коновалец, был бывшим австро-венгерским офицером и вообще человеком старой школы, который постоянно пытался торговаться с немцами. Кроме того, он сразу же после сбора в Риме потребовал от Яры финансового отчёта по немецкому финансированию.
Как писал позже тогдашний шеф разведки ОУН* Федор Яцура, «главным мотивом, почему Ярый вдруг принялся организовать бунт против главы Провода, были как раз попытки закрыть свои денежные злоупотребления и уклониться от ответственности за них, доведя до такого состояния в ОУН, чтобы не было никого, кто мог бы его к такой ответственности привлечь».
В ноябре 1939-го Яры, который к тому времени занимал пост проводника ОУН* на землях Германии, приглашает Бандеру и его ближайших соратников в словацкий курортный городок Пещаны. Там был организован один из «Украинских учебных лагерей», готовивших диверсионно-разведывательные группы для абвера, но для Бандеры это была возможность просто отдохнуть и подлечить ревматизм.
По свидетельству очевидцев, Яры постоянно подогревал у Бандеры оппозиционные настроения по отношению к Мельнику, и обещал финансовую и организационную поддержку. Именно в лагере в Пещанах была проведена селекция курсантов и сформирована группа примерно в 200 человек, которые позже станут основной боевой силой Бандеры в конфликте со «старыми» националистами.
Из Словакии Степан Бандера отправляется в Вену, встречается с тогдашним проводником ОУН на ЗУЗ Владимиром Тымчием и заручается его поддержкой. После этого, в середине января 1940 года, Бандера приехал в Рим, где остановился у своего брата, который сначала учился, а потом работал в столице Италии ещё с 1933 года, и тоже был активистом ОУН*.
В конце января в Рим прибыл Тымчий, и они вместе с Бандерой отправились на север Италии, на встречу с Андреем Мельником, которому объявили ультиматум «революционной оппозиции». Речь шла об исключении из Провода ОУН* Ярослава Барановского и Омеляна Сеника, которых Бандера обвинил в предательстве, и новых выборов Проводника ОУН*. Мельник ультиматум отверг, и Бандера вернулся в Краков, где начал подготовку к созданию своей организации.
В собрании украинских националистов — сторонников Степана Бандеры, которое прошло 10 февраля 1940 года в Кракове, приняли участие 15 человек.
Из них восемь были бывшими подсудимыми на «Варшавском процессе», а четверо — людьми Рихарда Яры. Последнее дало Андрею Мельнику возможность считать Яры главным организатором раскола организации. Название «ОУН*» для новой структуры было сохранено только благодаря присутствию на собрании Степана Ленкавского, единственного, кто принимал участие в создании ОУН* в 1929 году, и автора «Декалога украинского националиста» (программного текста, который и по сей день входу у радикалов).
На заседании был создан «Революционный Провод ОУН*». «Проводником», естественно, избрали Степана Бандеру. Был подписан «Акт от 10 февраля 1940», который провозглашал: «Отдаем кормило Организации Украинских Националистов в руки Степана Бандеры и тех, кого он позовет…»
Документ подписали: Бандера Степан, Габрусевич Иван, Гасин Алексей, Горбовый Ярослав, Грицай Дмитрий, Климишин Николай, Лебедь Николай, Ленкавский Степан, Равлык Иван, Старух Ярослав, Стахив Владимир, Стецько Ярослав, Турковский Василий, Шухевич Роман.
5 апреля 1940-го состоялась встреча Андрея Мельника и Степана Бандеры, на которой Бандера передал Мельнику «Акт от 10 февраля 1940» с ультиматумом — дать ответ в течение 72 часов, до 8 апреля. Экземпляр Акта не был подписан и не содержал списка подписантов, на что указал Мельник.
6 апреля Андрей Мельник своим письменным приказом освободил Ярослава Стецько от обязанностей идеологического референта Провода ОУН*, и отдал его вместе с Бандерой под суд «Главного Организационного (Революционного) Трибунала ОУН*».
7 апреля главный секретарь Провода ОУН* Олег Ольжич зачитал решение Трибунала: Бандера и Стецько были приговорены к смерти. В тот же день сторонники Бандеры издали информационное сообщение, начинавшиеся словами «со дня 7 апреля 1940 полковник Андрей Мельник перестал быть окончательно Главой Провода Украинских Националистов». Кроме этого, смертный приговор от «бандеровцев» получил Олег Ольжич.
Окончательный раскол ОУН* на «бандеровцев» и «мельниковцев» произошёл в апреле 1941-го, после организованного сторонниками Степана Бандеры II Великого Сбора ОУН* — нумерация была призвана подчеркнуть нелегитимность сбора, прошедшего в августе 1939-го в Риме.
С началом Великой Отечественной войны «бандеровцы» развернули массовый террор против бывших соратников-«мельниковцев», те отвечали взаимностью — что, похоже, вполне устраивало нацистов, которые продолжали поддерживать оба обломка ОУН*.
Первой громкой жертвой среди «мельниковцев» стал Омелян Сеник, которого Мельник назначил руководителем Основной походной группы ОУН*(м). Сеник должен был прибыть в Киев и провозгласить там «независимость Украины» под патронатом нацистской Германии, но 30 сентября его вместе с Николаем Сциборским, автором оуновского проекта «Конституции Украины», убили «бандеровцы».
Ярослава Барановского, которого, как и Сеника, Бандера обвинял в «зраде», убили во Львове в мае 1943 года, и во время его похорон епископ Куницкий от имени митрополита Шептицкого проклял «бандеровцев».
А вот смертный приговор Олегу Ольжичу соратники Бандеры привели в исполнение чужими руками. В январе 1944, после ареста Андрея Мельника нацистами, Ольжич стал Проводником ОУН*(м). Но в мае 1944 года «бандеровцы» заманили его на проваленную явку во Львове, где Ольжич был арестован гестапо. Его отправили в вип-блок «Целленбау» концлагеря «Заксенгаузен», где к тому времени находился и Степан Бандера. Существует легенда, что когда Ольжича забивали до смерти на допросе в ночь с 9 на 10 июня 1944-го, Бандера наблюдал за этим из соседней камеры.
Вдохновитель и организатор раскола ОУН* Рихард Яры недолго наслаждался результатами своей деятельности.
Он вошёл во Львов как командир разведывательно-диверсионного батальона абвера «Роланд», созданного из «бандеровцев». Но уже в июле 1941-го, после ареста Бандеры и Стецько за несанкционированное «провозглашение независимости Украины», Яры оказался не у дел.
16 сентября 1941 года он был арестован гестапо за «украинский сепаратизм», но был освобожден из заключения через несколько недель, хотя и остался под домашним арестом. От полицейского надзора был освобожден 15 февраля 1943-го, получил право жить в собственном поместье Гастайль севернее Граца. После войны жил сначала в Западной Австрии, а с 1951 года — в своём особняке под Веной, в советской оккупационной зоне. Яры не арестовали и даже не вызывали не допрос, что дало возможность «мельниковцам» обвинить его в работе на советские спецслужбы, но никаких доказательств этого нет.
Как нет доказательств и версии, которую ещё в 1997 году выдвинул известный украинский политолог Кость Бондаренко.
Он уверен, что к расколу ОУН* привела… несчастная любовь и дикая ревность Бандеры. Итак, в 1931-м или 1932 году Степан Бандера, который не пользовался особым успехом у женщин, не слишком умело подкатил к молоденькой Анне Чемеринский — и публично получил от неё пощечину. Впоследствии Чемеринская вышла замуж за Ярослава Барановского, одного из ближайших соратников Евгения Коновальца, а затем — серого кардинала при Андрее Мельнике.
По мнению Бондаренко, обвинения Барановского со стороны Бандеры в «зраде», а потом и убийство бывшего соратника были следствием невероятной злопамятности проводника.
После войны Бандера направил письмо Чемеринской-Барановской, в котором писал, что не причастен к гибели её мужа (что формально могло быть правдой — скорее всего, приказ о ликвидации Барановского отдавал Николай Лебедь). Чемеринская ответила Бандере открытым письмом, в котором были слова: «Считайте мое письмо второй пощёчиной вам, господин Бандера».
* Деятельность организации запрещена в РФ
