Людей-то не вернуть никаким посыпанием одних голов пеплом раскаяния и рубкой других топором правосудия. Никакие компенсации не подсластят горечь потери родным и близким несчастных пассажиров «Боинга», так недолго следовавшего по маршруту Тегеран-Киев. Но, во всяком случае, руководство Ирана поступило максимально честно, что, находясь в эпицентре одного из самых отчаянных геополитических очагов напряженности, сделать было, пожалуй, не так и просто. Во всяком случае, не каждая страна в аналогичных случаях поступает подобным образом.
И здесь сама собой из омута памяти всплывает история почти 20-летней давности. 4 октября 2001 года дивизионом украинской ПВО над Черным морем был сбит самолет Ту-154 авиакомпании «Сибирь», совершавший рейсом Тель-Авив — Новосибирск. 66 пассажиров и 12 членов экипажа погибли страшной смертью. 27 человек из них были гражданами России, а 51 — Израиля.
Не хочу сказать, что инцидент вовсе не был замечен. Нет, некоторое время это была вполне горяча новость, но без излишнего ажиотажа и пролонгации. Интерес прессы быстро развеялся, разборки перешли в судебные помещения, где и, в конце концов, утонули в решения, апелляциях и тому подобных канцеляризмах.
Важный момент! Официальный Киев тогда избрал тактику «глухого отказа». Бредовые даже для досужего обывателя «отмазки» лепились такими высокопоставленными начальниками, что невольно приходило понимание, благодаря каким талантам они так высоко по карьерной лестнице вскарабкались. Виновные так толком и не были наказаны. Мягкие отставки в Минобороны Украины трудно воспринять в качестве адекватной платы за 78 бесценных человеческих жизней.
Самое главное, никакого раскаяния в содеянном с украинской стороны продемонстрировано не было.
Ту-154 был сбит зенитно-ракетным комплексом С-200 «Вега», замечательно знакомым вашему автору. В конце 80-х годов прошлого века я проходил срочную службу ровно на таком же ЗРК. Специальность — оператор наведения. Впрочем, у меня было еще с полдюжины смежных специальностей, от антенного механика до оператора фотоконтроля. Так что с этой техникой, теперь уже ставшей раритетом и музейным экспонатом, а тогда могучей и люто эффективной, пришлось два года контактировать изо дня в день.
Служба у меня была какая угодно, только не скучная. Вводные летели — только успевай реагировать. Два раза в сутки, утром и вечером, как минимум, если не было каких-либо учебных боев, мы оттачивали свои навыки. Чаще всего нашими учебными целями являлись, как не страшно об этом писать, гражданские самолеты.
Другое дело, что вероятность сбить их равнялась нулю. Хотя бы потому, что на пусковых установках во время наших рутинных тренировок ракет не было. Да и вообще, это целая процедура и совсем непростая технология — пуск ракеты. Если кто-то вам расскажет, что можно случайно стрельнуть, да еще и, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, попасть в посторонний самолет — не верьте. Чудеса в мире, не часто, но случаются. Однако только не в ПВО.
Вообще-то, я человек достаточно впечатлительный, с яркими воображением. А тогда и вовсе был юным и чутким ко внешним раздражителям и внутренним переживаниям. Всякий раз во время учений делалось слегка не по себе. Вообразите, летят себе ничего не подозревающие пассажиры, а их борт бесстрастно подсвечивает луч излучения СВЧ. Пустить по такому ракету — самолету хана, с неба валят ошмётки металла и угасающие искорки жизней. Кошмар, верно?
Когда цель обнаружена и захвачена, для боевого расчета ЗРК наступает момент истины. Есть в ПВО такая важная штуковина — запросчик, распознающий в небе объекты по принципу «свой-чужой». Существует система кодов, графики их смены и масса прочих таинственных, хотя и вполне технических действий. Все это лишь для того, чтобы прихватить борт лучом, дать запрос и убедиться, мол, это свой. Пусть себе летит с Божьей помощью.
Если чужой, тогда, понятно, совсем другой коленкор. По идее, такую цель надо поражать — быстро и решительно. Потому как, враг это.
В ходе наших армейских тренировок, ответов «чужой» было великое множество. Действуй офицеры с повышенной бдительностью, самолеты сыпались бы с неба пачками. Но мы служили довольно далеко от границы, войны не было, самолетам противника взяться было решительно неоткуда. То есть, как правило, в таких ситуациях офицеры ограничивались изысканными матерными конструкциями по поводу бардака, особенно у гражданских, которые и строем-то даже не ходят. Тем дело и закачивалось.
Но совсем иной расклад, когда воздух наэлектризован боевыми учениями, как это было в крымском случае. В кабинах нервно, вены на лбу вздуваются от осознания ответственности, все отлично понимают, что провальных стрельб не простит никто. Стало быть, бдительность взлетает на небывалые высоты.
Результаты любых стрельб фиксируются множеством приборов. Что они показывали в 2001 году? Интересно было бы послушать офицера пуска, командира дивизиона, офицеров командного пункта, собственно, операторов. Возможно, их показания и существуют, наверняка даже, только где?
Крымский инцидент образца 2001 года по сей момент оставляет без ответов множество вопросов. Почему силы ПВО получили возможность наносить удар в направление, где могут быть гражданские суда? Почему элементарно не было закрыто небо в зоне учений? Как не совестно было деятелям с большими звездами на погонах нести ахинею в стиле, мол, а что, самолет исчез? Хм, не знаем, не знаем… Как глаза не лопнули у президента Леонида Кучмы, когда он отмахнулся от сбитого самолета и предложил не делать из этого трагедию?
Вспоминаю телевизионный сюжет от 2001 года, где показывали фрагмент обшивки сбитого самолета. Он прилично смахивал на дуршлаг. Прослужив два года на ЗРК С-200 «Вега», признаюсь, я не вполне представлял, как же он поражает цель. Не рассказывали нам это почему-то. Секретность, надо полагать, блюлась. Правда, офицеры говорили, что «изделие повышенной надежности» накрывает группу из 9 самолетов. После того, как я увидел кадры с куском уничтоженного украинскими бойцами Ту-154, верю легко.
А теперь представим себе, если в акватории Черного моря в 2001 году были всего-то учения, хотя бы даже и страшно ответственные, какова обстановка сейчас царит в частях и подразделениях иранских ПВО. Там ставки куда круче. Пропустить ведь можно не учебную цель, а совершенно конкретный самолет, ракету, беспилотник, которыми американские «партнеры» так раскованно и охотно потчуют непокорных соседей по планете.
Катастрофа под Тегераном дала массу поводов для размышлений. В ней много символичного, странного и страшного. Для любителей посудачить о «бумеранге судьбы» — просто раздолье. Ничего не проходит бесследно, случай в Черном море в 2001 году внезапно дал о себе знать в Иране в 2020…
Но, пожалуй, важнее здесь другое. На какой маленькой планете мы все с вами живем, и как же все на ней тесно взаимосвязано. Казалось бы, напряжённость в зоне Персидского залива, нам-то что до нее? Это ведь далеко… А получается, что совсем близко, прямо под боком. Как у них там аукнется, кто его знает еще, где и в каком виде откликнется.
