Крутень родился в Киеве в 1890 году в семье офицера. Учился в киевском Владимирском кадетском корпусе, выпускниками которого было немало известных людей, оставивших след в российской истории: генерал Самсонов, красный командарм Каменев, белый генерал Дроздовский, главковерх Духонин, философ Бердяев. После окончания перебрался в столицу, где учился в Константиновском артиллерийском училище.
Два года подпоручик Крутень прослужил в артиллерии, пока не перевелся в авиацию. В то время это был последний писк моды, офицеры из совершенно разных родов войск забрасывали начальство рапортами с просьбой о переводе. Также поступил и Крутень.
В 1913 году он попал на маневры с участием авиации и упросил взять его полетать Вячеслава Ткачева (будущий авиадарм Временного правительства, глава авиации у Врангеля и генерал авиации в Королевстве Сербов и Хорватов, а на тот момент сотник и начинающий пилот). С этой поры он окончательно решил связать дальнейшую жизнь с небом.
Вскоре Крутень уже служил наблюдателем в Киевском авиаотряде и даже несколько раз вылетал вместе со знаменитым Нестеровым (наблюдатель сидел позади пилота и проводил разведку местности, фотографируя или нанося пометки на карту).
Но Крутень хотел стать именно пилотом, а не наблюдателем и вскоре добился зачисления в недавно созданную Офицерскую воздухоплавательную школу в Гатчине. Учебу Крутень завершил, когда уже шла война, в сентябре 1914 года и сразу же после выпуска был направлен на фронт.
В первый год войны авиация применялась воюющими сторонами только с разведывательными целями. Иногда наблюдатель мог захватить с собой небольшую бомбу, чтобы при случае сбросить на позиции (при этом ее приходилось удерживать на собственных коленях весь полет).
Синхронизатор, позволявший устанавливать на самолетах пулеметы, был изобретен значительно позднее. Этот прибор кардинально изменил лицо авиации, открыв эпоху воздушных дуэлей. До его изобретения воздушные бои сводились к перестрелке наблюдателей из карабинов или пистолетов.
С развитием огневых возможностей самолетов возникла потребность в выделении истребителей в особые авиагруппы. Командиром одной из них и стал Крутень.
В промежутках между полетами он еще успевал испытывать самолеты на заводе «Дукс», где выпускались по лицензии «Ньюпоры» и «Фарманы».
Осенью 1916 года Крутень вместе с группой ведущих российских летчиков-истребителей был направлен на учебу во Францию. Предполагалось, что русские летчики будут обмениваться опытом с французскими союзниками, пробовать свои силы на новых французских самолетах и т.д. Помимо курса обучения предусматривалась еще и фронтовая стажировка, т.е. прикомандирование к французским авиаотрядам на несколько месяцев.
Во Франции Крутень служил с молодым летчиком Иваном Орловым, сыном Александра Орлова — генерал-майора свиты Его Величества. Им несколько раз доводилось вылетать на боевые задания с Жоржем Гинемером, который уже тогда считался живой легендой.
Летчики в то время считались элитой, отношение к ним было как к первым космонавтам. Их открытки разлетались миллионными тиражами, газеты описывали каждый вылет, про них слагали стихи и писали песни, рисовали их портреты, а гибель любимого пилота погружала всю страну в траур.
Во Франции Крутень добавил к имевшимся ордену Святого Георгия 4-й степени и орденам Святой Анны, Владимира и Станислава Военный крест с пальмовой ветвью. Но пока он сражался на западе, в России произошла революция. В марте 1917 года Крутень вернулся уже в другую страну.
Впрочем, авиацию революционное разложение затронуло в меньшей степени, чем пехоту и тем более изнывающий от безделья флот. Капитан Крутень был назначен командиром боевой истребительной группы. Теперь он летал на «Ньюпоре», который был украшен изображением былинного богатыря Ильи Муромца на фюзеляже.
Помимо истребительных успехов Крутень также был известен как теоретик. Еще при жизни он опубликовал ряд брошюр по стратегии и тактике воздушного боя, а также о возможных путях развития авиации и ее потребностях.
19 июня 1917 года при возвращении из боя самолет капитана Крутеня разбился при заходе на посадку под Тернополем. Летчик погиб, ему было всего 27 лет. Согласно одной из версий, из боя Крутень возвращался тяжело раненым и не смог справиться с управлением. Знавшие его летчики не верили, что он мог разбиться из-за ошибки, поскольку он был прекрасным пилотом.
После его гибели авиагруппа, которой он командовал, получила его имя. Крутень был с почестями погребен в Киеве на Аскольдовой могиле. Похороны прошли при огромном стечении народа, вместо традиционного катафалка использовалась гондола самолета.
В 30-е годы это кладбище было уничтожено. А уже в 60-е знаменитый летчик-испытатель, Герой Советского Союза Грацианский разыскал захоронения Нестерова и Крутеня и добился их переноса на Лукьяновское кладбище. Авиаторов перезахоронили рядом.
На новом надгробном памятнике Крутеня была размещена эпитафия: «Легендарный витязь неба». Средства на него выделил знаменитый конструктор Олег Антонов и рабочие Киевского мехзавода.
Почти все асы времен Первой мировой в период Гражданской войны оказались на стороне белых. Поэтому в советское время на их имена долгое время было наложено своеобразное табу. Например, самый результативный ас Казаков вообще не упоминался до 80-х годов. Крутеню «повезло», он погиб еще до начала войны, поэтому его реабилитировали гораздо раньше, еще в 50-е годы.
В 1953 году вышла брошюра «Выдающиеся русские летчики», в которой Крутень был упомянут наряду с погибшим Нестеровым, а также Ефимовым и Арцеуловым (не имели ни одной подтвержденной победы, но зато перешли на сторону красных).
Поскольку имена почти всех дореволюционных асов не упоминались по идеологическим соображениям, Крутень наряду с Нестеровым стал одним из самых известных пилотов императорской армии в СССР. И самым результативным из тех, чьи фамилии можно было упоминать.
По числу подтвержденных побед Крутень входит в десятку асов императорской армии. На его счету 6 сбитых самолетов. Еще 11 побед остаются неподтвержденными.
В императорской армии действовали очень строгие правила учета. Подтвержденным считался только самолет, упавший на контролируемой русскими войсками территории. Либо непосредственно на линии фронта (так, чтобы его могли наблюдать своими глазами свидетели). Но нередко подбитые самолеты успевали уйти за свою линию фронта или приземлиться без свидетелей. Такие победы летчикам не засчитывались.
Невысокие цифры общей результативности не должны смущать. Пиком воздушной войны стали 1917 и особенно 1918 годы. По состоянию на 1917 год даже такие признанные асы мирового уровня, как «Красный барон» фон Рихтгофен и самый результативный истребитель «Антанты» Фонк, имели сопоставимое или даже меньшее число воздушных побед, чем Крутень.
По сути асы императорской армии выбыли из борьбы как раз тогда, когда она разгоралась. Поэтому их цифры выглядят не так впечатляюще, как у французов, немцев или англичан.
