Думаю, самым общим описанием властей Украины (любых, начиная с 1991 года) будет фраза «собака на сене». Одним из «стогов» же, несомненно, следует считать украинскую ГТС.
Как сообщает справочная литература, газотранспортная система Украины по пропускной способности является второй в Европе и одной из крупнейших в мире — проектная мощность позволяет переправлять в ЕС более 140 млрд куб. м газа в год.
Среди прочих видов ископаемого топлива природный газ даёт самый низкий уровень загрязнения углекислым газом. Растёт и ежегодная потребность Европы в природном газе: ожидается, что к 2030 году она достигнет 610 млрд кубометров, причём до 80% этого объёма Европа будет импортировать. Учитывая это, а также тот факт, что отказаться от российского газа Европа в обозримом будущем не сможет, Украина вполне могла бы извлекать из своего положения республики-транзитёра выгоду, сравнимую с эксплуатацией Суэцкого или Панамского каналов. Ведь вышеупомянутая мощность — это то, что досталось в наследство от СССР.
Между тем, в обход Украины за последние годы построено 3 газопровода («Северный поток», «Ямал-Европа», «Голубой поток») общей мощностью более 100 млрд куб. м и планируется строительство ещё двух («Ямал-Европа-2» и «Турецкий поток») с планируемой суммарной мощностью от 65 до 80 млрд куб. м. Будь позиция Киева в отношении ГТС хотя бы близкой к понятию «разумная», часть этих мощностей вполне могла быть проложена через территорию Украины (либо же РФ и ЕС вложились бы в расширение действующей ГТС). Вместо этого приходится наблюдать за невесёлыми потугами Яценюка гальванизировать труп и привлечь европейские инвестиции для модернизации украинских газопроводов. К слову. Почему «потуги» и «труп»? А давайте смотреть.
В 2014 году экспорт российского газа в Европу составил 146,6 млрд куб. м. Украинская пресса писала об этом с плохо скрываемым злорадством (в 2013 г. — 161,5 млрд куб. м), хотя понять его сложно, ведь снижение транзита происходило в т.ч. на украинском маршруте. И если в 2013 году через Украину прошло 52% российских поставок в Европу, то в 2014 уже только 43% (63 млрд куб. м). В этом году процент упадёт ещё ниже, поскольку, по оценке Goldman Sachs, объём экспорта вернётся к показателям 2013 года, однако через Украину больше газа качать не станут. Более того, Алексей Миллер уже предупредил европейских партнёров о том, что с 2019 года транзит через Украину будет прекращён, а украинские объёмы пойдут через «Турецкий поток».
Что имеем в итоге?
1. По последней оценке главы Минуглепрома Украины ежемесячная плата за транзит российского газа — более 100 млн долл. С 2019 года этих денег Украина лишится.
2. После выхода «Турецкого потока» на проектную мощность Украине, скорее всего, придётся частично законсервировать экспортные газопроводы (ежегодно тратя на это немалые суммы), а также полностью пересмотреть систему внутриукраинского снабжения, завязанную на транзит и поставки из РФ. Работа системы в реверсном режиме также потребует расходов, окупать которые будет нечем. Следовательно, они будут заложены в тариф для потребителей.
3. План ЕС, заключающийся в давлении на РФ через лояльные украинские режимы, можно считать проваленным. Естественно, что с возникшими проблемами Украина будет разбираться самостоятельно, окончательно превращаясь в периферию, не задействованную в крупных логистических проектах. Характерно, что и «новый Шёлковый путь», вслед за газопроводами, огибает Украину, проходя по территории Беларуси.
4. «Дельный выход» из ситуации предложил посол США на Украине Дж. Пайетт: Украине следует стать экспортёром газа, вместо того, чтобы быть импортёром. Правда, трудно отделаться от ощущения, что это рецепт из серии «Следует быть богатым и здоровым, а не бедным и больным». Цена вопроса — инвестиции в отрасль на уровне 10 млрд долл. в год. С учётом текущего инвестиционного климата на Украине это колоссальные суммы и риски, сравнимые с марсианской экспедицией. Внутри же республики таких сумм ни у кого нет, местные газодобытчики оперируют инвестициями на 2 порядка меньшими.
Трафик грузов и транзит энергоносителей уходят из Украины. Кто-то видит причину в войне, однако, в действительности дело в недоговороспособности украинских элит, до сих пор уверенных в беспроигрышности ставки на Запад.
