- Алексей, местные выборы продолжаются — в части городов прошли вторые туры выборов мэра, в другой части они еще предстоят. Что, по вашему мнению, было самым показательным на этих выборах?
— Местные выборы, конечно, были не только местными. Первые лица государства были серьезно вовлечены в избирательный процесс (вспомните «Пять вопросов от президента»). Выборы стали своеобразным тестом для власти, который, как я вижу, зафиксировал, что за этот год-полтора произошли серьезные изменения.
Очевидно, что «слуги народа» уже не имеют такой серьезной поддержки по стране, и местные выборы стали для них не просто холодным душем, а холодной ванной. Во всех крупных городах-миллионниках ни один представитель «Слуги народа» не стал мэром. Да, есть мэр Ужгорода, но и то он вел кампанию, дистанцируясь от остальных «слуг народа», и даже использовал другие цвета.
То есть магический бренд «слуг народа», который поменял всю политическую карту последних полутора лет, сейчас так не работает. Во многом это связано с тем, что люди дали кредит доверия, который обернулся авансом сомнения. В том смысле, насколько курс, который предлагает власть, отличен от курса Порошенко. Насколько власть готова сворачивать неолиберальные реформы в экономике и медицине и насколько готова менять политику по Донбассу.
Местные выборы — это вроде про канализацию и все остальное. Но они стали плебисцитом власти, и очень многие разочаровавшиеся в партии власти не пришли. Это отразилось на рекордно низкой явке с 1991 года, которая в первом туре составила 36%. Это очень важный показатель. Он позволяет говорить о том, что в Украине формируется власть меньшинства, которое доходит до избирательных участков.
- А почему была зафиксирована такая низкая явка?
— Здесь есть группа причин. Это и разочарование в действиях власти. Часть электората партии власти просто не дошла до избирательных участков. Во-вторых, люди разочаровываются в утверждении о том, что выборы служат легитимным способом смены ситуации в стране. В будущем это может создать опасный прецедент для Украины.
Другая опасность, как я уже сказал, заключается в том, что где бы ни проходили выборы, то победителя определяет воля в меньшинстве. Если брать тот же Киев, то по сути 300 тысяч проголосовавших жителей решили судьбу четырехмиллионного города. Это опасно с точки зрения легитимности институтов власти и легитимности тех решений, которые власть будет принимать, в том числе на местном уровне.
- Какие выводы должна сделать команда Зеленского?
— Партии власти необходимо начинать работу над ошибками и сделать выбор: двигаться ли ей дальше в этой колее «армовира» Порошенко и нелиберальных реформ, или же существенно менять подход.
Поэтому «Слуге народа» нужно или менять подход, или готовиться к судьбе своих предшественников.
- Повлияют ли они каким-то образом на судьбу страны?
— Если мы говорим о долгосрочных результатах, то местные выборы показали тенденцию к большей регионализации и параллельно с этим партизации страны. Конечно же, местные проекты популярных мэров, как и на предыдущих выборах, получили большую поддержку в местных советах. Но это все равно меньше, чем было на выборах 2015 года.
Да, в большинство советов и в центре, и на востоке, и на западе мэрские проекты вошли, но они имеют меньше, чем 50+ процентов от состава. Хотя действующее законодательство не предполагает создание коалиции в местных советах, но де-факто им придётся вступать в ситуативный альянс с партиями, которые имеют представительство в парламенте.
В этом-то и состоит партизация. То есть те партии, которые имеют представительство в парламенте, получили своих представителей на всех уровнях. У «Слуги народа» не было такого представительства, у «Оппозиционной платформы» тоже. А у «Европейской солидарности» в рамках БПП эти представители были, но теперь они столкнулись с региональным сжатием.
Все это будет влиять на ситуацию и в парламенте, и на ситуацию с правительством. Мы уже видим игры вокруг бюджета и попытки новых договоренностей в виду новой электоральной ситуации, которая сложилась в стране.
Я думаю, что для части мажоритарщиков от «Слуги народа» эти выборы тоже стали большим электоральным испытанием. Многие из них были обижены, как с ними обошлись в ходе избирательной кампании. И власти сейчас нужно с ними более активно начинать работу, для того чтобы обеспечить хоть какое-то большинство в парламенте. И определенная кадровая ротация в правительстве, думаю, будет.
Это связано еще и с тем, что это были первые выборы, которые прошли в ситуации с коронакризисом. Но мне кажется, страх перед вирусом не был определяющим в вопросе такой низкой явки. Это просто показатель того, что надо дальше принимать какие-то системные решения. Например, привязать местные выборы к парламентским, как это было до 2010 года, когда явка была выше.
- К слову о коронакризисе. На этой неделе вышло большое интервью экс-министра финансов Игоря Уманского, в котором он рассказал о схемах воровства денег и «крышевания» на «Большой стройке» и коронавирусном фонде. Может ли это интервью разрастись до крупного коррупционного скандала, или оно утонет в информационном потоке?
— Это очень интересное интервью с точки зрения инсайдерской информации. Вопрос в том, что будет дальше. Во-первых, сам Уманский пока не уволен с должности советника главы Офиса президента. Он написал заявление, оно не поддержано, и Уманский отказался комментировать эту тему. Но эта тема очень опасна, поскольку Уманский по сути подтвердил те слухи, что большое строительство и тема коронавирусного фонда коррупционная.
Власти говорили, что они благодаря этому строительству создали около 60 тысяч рабочих мест. Но это еще вопрос. Не было ни аудита, ни проверок, насколько эти дороги соответствуют мировым стандартам.
Я также не исключаю, что интервью Уманского связано с какой-то борьбой в Офисе президента. Она есть. И она ведется между (главой Офиса) Ермаком и его замами и между тем, кто будет курировать проект «Большой стройки». Потому что он будет и в следующем году. И коронавирусный фонд тоже останется, если смотреть по отдельным статьям бюджета.
Но я бы выделил еще один важный фактор: почему по итогам этой истории не были проведены проверки со стороны антикоррупционных органов? Ведь заявление Уманского по поводу шести компаний, которые только выиграли все тендеры, и что власти воруют на коронавирусном фонде, было резонансным.
- Вы затронули тему антикоррупционных ведомств. Как раз Зеленский провёл встречу с послами «большой семерки», где он пообещал «решить вопрос Конституционного суда» и оставить Сытника во главе НАБУ. Чем, на ваш взгляд, вообще завершится эта история?
— В этой истории странно уже то, что президент дает какие-то гарантии по Сытнику. Формально судебные органы и антикоррупционные органы не подчиняются президенту. Более того, решение КС заключается в том, что НАБУ является органом исполнительной власти, а президент не в праве ни увольнять, ни назначать главу НАБУ. И решение КС по сути состояло в том, что нужно менять закон о НАБУ.
Я уже не говорю о том, что сам Сытник достаточно скандальная личность. Он попал в реестр коррупционеров по решению украинских судов. И вот эти гарантии Зеленского насчет Сытника лишний раз подтверждают, насколько «независимы» наши антикоррупционные органы. Часть западных послов вообще комментируют ситуацию с ними и рассказывает власти, в каких условиях они должны работать, хотя у них условия и так привилегированные. На них и так в следующем бюджете запланировано около 5 млрд гривен, это огромные деньги.
Даже в этой истории мы видим, что антикоррупционные органы не стали панацеей. Они сами стали органами, которые ориентированы на внешние интересы и на интересы кредиторов, а не на интересы граждан Украины, связанные с борьбой с топ-коррупцией.
Да, советники Зеленского предлагают ему дать гарантии западным послам. Но Украина уже дошла до такой ситуации, когда власть должна понимать, что если мы суверенное государство, то с послами стоит говорить с позиции суверенного государства. Кредиты кредитами, но это уже похоже на кредитный колониализм, когда западные послы комментируют ситуацию, как должны работать суды, прокуратора и другие ведомства.
Для суверенного государства это ненормальная ситуация.
