Корреспондент DW встретился с некоторыми из них в лагере для беженцев под Вюрцбургом.
В 2015 году в Германии попросили убежище более одного миллиона мигрантов из разных стран. Есть среди них и граждане Украины. Правда, немного. На запрос DW Федеральное ведомство по делам миграции и беженцев (BAMF) ответило, что в прошлом году оно получило 4658 заявлений от украинцев.
Кто эти люди? Что побудило их уехать в Германию и обратиться к властям с просьбой об убежище? Есть ли у них шансы остаться в ФРГ? Как живут украинские беженцы в ожидании рассмотрения их ходатайств? За ответами на эти вопросы корреспондент DW отправился в баварский город Вюрцбург, на окраине которого в двух переоборудованных под общежитие то ли складах, то ли гаражах военно-воздушной базы бундесвера наряду с беженцами из Сирии и Афганистана коротают дни и украинцы.
Майор из Донецка
Олег приехал в Германию в начале октября 2015 года по туристической визе, отстоял в Берлине длиннющую очередь, чтобы зарегистрироваться как соискатель убежища, а затем был отправлен в Баварию. Сначала жил во временно переоборудованном общежитии для беженцев, потом его перевели в более основательное — под Вюрцбургом, где он и ожидает ответа от BAMF.
Олегу 34 года, он холост. Родился, вырос, учился и работал в Донецке. Последнее место работы — управление внутренних дел Донецкой области, майор милиции. События на майдане он считает незаконным свержением власти, говорит, что был непосредственным свидетелем возникающих волнений на территории Донецкой области. При этом, однако, майор, по его словам, оставался верным присяге, в частности участвовал в организации охраны административных зданий с целью предотвратить захват власти сепаратистами.
Между двух огней
В июне 2014 года Олег в условиях, как он говорит, беспредела и фактически существовавшего двоевластия подал в еще действовавшее УВД Донецка рапорт об увольнении по собственному желанию, потом — заявление на отпуск и уехал к знакомым в Кировоградскую область. Но найти себе места ни там, ни в других областях, подконтрольных центральной власти, бывший майор не смог.
«В любом уголке Украины, в любой области, — рассказывает он, — стоило мне показать, что я из Донецка и там прописан, то сразу же становился персоной нон грата». Олег получил справку о том, что он — перемещенное лицо, но проку от нее мало. Два месяца ему платили пособие по 440 гривен, два — по 220 и еще два — по 110. И все. Адрес его местожительства, указанный в справке, чисто виртуальный. По нему, говорит Олег, находится бывшая гостиница, в которой ему и не подумали предоставлять крышу над головой.
Не получилось и с работой. Никто не рискнул трудоустраивать бывшего работника милиции, приехавшего из области, захваченной сепаратистами: мол, а что, если он — один из них? На запрос в МВД Украины Олег получил ответ: «Соответствующими службами проводится проверка относительно Вашей причастности к противоправным действиям на территории Донецкой области, повлекшей свержение законной власти, а также на причастность к сепаратистам.
«Получается, — разводит руками Олег, — что я оказался между двух огней: мои бывшие начальники, перешедшие на сторону сепаратистов, считают меня изменником Донбасса, а центральная власть готовит на меня уголовное дело». Оснований получить убежище в Германии, считает он, у него не меньше, чем у сирийцев: «Ведь в Сирии, как и на Украине, тоже не по всей стране идет война».
Предприниматель Игорь
Игорь — сосед Олега по общежитию — тоже из Донецка. Ему 56 лет. «Я столяр, плотник, мебельщик, — говорит он, — есть и высшее экономическое образование». В Донецке он владел фабрикой по производству мебели. В австрийское оборудование вложил 70 000 евро. Заказы получал и из Швейцарии, и из Германии. Фирму у Игоря отняли. Кто? «Те, — отвечает, — что пришли к власти». По словам Игоря, полтора месяца его, к тому же, продержали в заложниках, еле откупился, а потом, спасая жизнь, с трудом нелегально выбрался из Донецкой области.
«Я проукраинский, — объясняет Игорь, — мне что по-украински, что по-русски говорить — не проблема. Но все равно на нас — донецких — смотрят как на предателей, как на людей, которые привели войну на Украину». По-человечески Игорь может понять украинцев. «Если кто-то из их родных или близких положил голову там, — спрашивает он, — то как они могут относиться к выходцу из того региона»? И сам отвечает: «Конечно, негативно. Иди, мол, обратно, освобождай свою землю».
Никаких перспектив для себя на Украине Игорь не видит, а последним аргументом в пользу решения уехать из страны стала реакция на его обращение с просьбой помочь ему как перемещенному лицу к уполномоченной Верховной Рады по правам человека Валерии Лутковской. Ответа он не получил. «На Украине ты никому не нужен вообще, — горько резюмирует он. — Что ты есть, что тебя нет». Игорь вообще-то собирался в Данию, но добрался только до Германии, где 8 октября и подал ходатайство об убежище.
Виталий, Михайло и Санёк
Среди украинских обитателей общежития для беженцев под Вюрцбургом корреспондент DW встретил еще троих персонажей. Была середина дня, но эти трое уже не очень уверенно держались на ногах. Виталий из Западной Украины, на вид лет 30-35, в Германии уже четыре месяца. Говорит, что был менеджером. Бежал в Германию от призыва. По повестке не явился, был объявлен в розыск. «Государство не оставило мне выбора, — отмечает он. — Либо идти убивать моих братьев, либо меня посадят на пять лет». Дома остались жена и дети.
Михайло — другой. Ему уже под 60. Дальнобойщик из Киевской области. В Германию подался вслед за дочкой, которая, рассказывает, с зятем и внуками уже около года находится здесь и ожидает ответа на прошение об убежище. «Я там остался совсем один, — говорит Михайло, — вот и решил переехать к дочке». Третий из этой компании — Санёк, как представился совсем молодой парень, очевидно, не захотел разговаривать с журналистом, и, пока корреспондент DW общался с Виталием и Михайло, куда-то испарился.
186 евро в месяц
Одинокие обитатели общежития для беженцев под Вюрцбургом получают в месяц по 186 евро на карманные расходы и одежду. У Олега и Игоря траты минимальные. Примерно 20 евро в месяц уходят на телефон. Три евро в квартал стоит «членство» в благотворительном магазине верхней одежды, где беженцам выдают по довольно щедрым нормам порой совсем новые вещи — обувь, брюки, свитера, рубашки… Полтора евро в неделю они платят за социальный продовольственный магазин, где можно набирать хоть целый рюкзак продуктов — хлеб, фрукты и овощи, молочные изделия, мясную нарезку. Все остальные деньги Игорь и Олег откладывают. Говорят, что на адвоката. Они реалистично оценивают ситуацию, ожидают негативного ответа от BAMF и собираются опротестовывать его в судебном порядке.
Никита Жолквер
