Социолог компании Research & Branding Group Евгений Копатько рассказал обозревателю Украина. ру о том, как, год спустя население Украины оценивает итоги Майдана-2014, какие социальные и политические потрясения ожидают страну и какие основные тенденции в политике, социальной жизни и экономике существуют в настоящее время.
- Евгений, прошел год после известных событий на Майдане Незалежности, завершившихся государственным переворотом. Как вы оцениваете общие итоги этого года?
— Это был невероятно сложный для Украины год. И в тоже время, это был год, который с точки зрения социологии дал крайне противоречивые оценки. Если же говорить обобщенно, то население испытывает разочарование. С точки зрения экономики — ни одного положительного результата, с точки зрения политики — результаты крайне противоречивы, но об этом позже. Пожалуй, самое тревожное, это то, что индекс социального самочувствия находится на невероятно низком уровне, с тенденцией к ухудшению. Примерно половина опрошенных нами респондентов не ждет ничего хорошего в ближайшем будущем. Вот такая температура социального самочувствия была у населения накануне годовщины Майдана.
Говорю это аргументировано, так как с 26 января по 6 февраля в 22 регионах Украины мы провели социологическое исследование, в котором участвовали 1500 респондентов (он не проводился только на территории Донецкой, Луганской областей и в Крыму). И скажу так: результаты опроса нас шокировали и насторожили.
Понимаете, одним из основных показателей социального здоровья населения является уровень личной безопасности. Так вот, 42 процента считают, что уровень их личной безопасности за последний полгода ухудшился. Или такие цифры. В целом не были удовлетворенны уровнем своей личной безопасности в марте 2014 года (сразу после революции) 44 процента, а в феврале нынешнего — уже 70 процентов населения. Отрицательная динамика говорит о том, что население испытывает все возрастающее чувство тревоги, страха за себя и своих близких. И это относится в равной мере и к тем, кто является сторонниками режима и к его, пусть и скрытым, оппонентам.
Еще одно важное обстоятельство. За минувший год впервые 63 процента населения преимущественно испытывают чувство тревоги. В октябре прошлого года таких было на 10 процентов меньше.
Все это говорит о том, что в обществе нарастают страх, неудовлетворенность, тревога, безысходность на фоне отказа от привычного образа жизни.
- Скажите, Евгений, связываете ли вы эти психологические тенденции в украинском обществе с итогами Майдана-2014, и как сейчас население оценивает его итоги?
— Безусловно, негативные тенденции имеют прямое отношение к итогам Майдана-2014, но я бы не абсолютизировал их. Для населения в целом нынешнее психологическое состояние — результат целого комплекса действий и тенденций. Это и экономический кризис, и неудовлетворенность итогами революции, и политическая нестабильность и, конечно, военные действия, направленные против части населения со стороны правительственных войск. И тут снова любопытные цифры. 33 процента респондентов считают, что «Евромайдан» и Революция достоинства в целом изменили Украину к худшему. И, что интересно, примерно столько же, 36 процентов, считают, что, наоборот, эти изменения были к лучшему. Остальные либо не обнаружили изменений, либо затруднились ответить на этот вопрос.
- О чем говорит эти две взаимоисключающие тенденции?
— О том, что значительная часть населения не приняла Майдана и Революцию достоинства, а примерно такая же часть поддержала и является в этом смысле базовым фундаментом власти. Собственно, мы говорили об этом всегда, но, к сожалению, не были услышаны. Значительная часть населения страны, может быть где-то до 50 процентов, не приняла Революцию. Но вынуждена это скрывать. На Юго-Востоке эта цифра доходит до 80 процентов населения. Просто в нынешнем украинском обществе другую неправительственную точку зрения демонстрировать не принято. Но она есть. Конечно, плохо, что значительная часть населения страны не может открыто говорить о своих пристрастиях и социально-политических взглядах.
В этом смысле интересны ответы на вопросы, связанные с деятельностью СМИ. 20 процентов населения считают, что ситуация со свободой слова в целом ухудшилась, при этом 41 процент, оценивая характер подачи украинскими СМИ информации о ситуации в стране, связанной с боевыми действиями на востоке, утверждают, что они недостаточно полно и откровенно отражают эти события. Как видим, и здесь та же тенденция — неудовлетворенности, тревоги.
То есть, если подводить итоги, то позитивных вещей, связанных с итогами Майдана, я не нахожу.
- С точки зрения социологии, какие политические группы действуют в Украине?
— Прежде всего, это партия власти. Сразу скажу, партия власти крайне неоднородна, далеко не монолитна, но как единая политическая сила она существует. Это, прежде всего те, кто пришли к власти в результате Майдана — Петр Полрошенко, Арсений Яценюк, Арсен Аваков, Юрий Луценко, Виталий Кличко, Александр Турчинов, Дмитрий Ярош, Игорь Коломойский и другие. Это очень неоднородная группа, которую сейчас объединяют не столько общие политические взгляды и программы, сколько общий для них противник в лице России. А вообще, внутри этой группы заложена тенденция к расколу, и когда-нибудь это произойдет.
Вторая политическая тенденция, которую мы имеем сегодня, это отсутствие оппозиции. Такая ситуация складывается в стране впервые за 25 лет новейшей истории Украины. Отсутствие оппозиции делает власть безальтернативной, с другой стороны, во властных структурах начинает накапливаться целый комплекс противоречий — и внутренних и внешних, которые официально никто не вскрывает…
- Но ведь есть Оппозиционный блок, который даже представлен в парламенте страны?
— Да, он есть, но я бы поостерегся называть его оппозицией нынешней власти в полном смысле этого слова. А вообще спрос на оппозицию есть.
Еще одна мощная группа, которая появилась на политической палитре Украины — это региональные бизнес-элиты, которые на местных выборах прошлого года, 26 октября, прочно зашли во власть и получили контроль над своими территориями. Это Закарпатье, Днепропетровска область, Винница, Одесса, часть Запорожья. Возможно, в ближайшее время появятся и другие территории, где местные политические бизнес-элиты будут консолидировать свои усилия. А в условиях неизбежного на фоне экономического и социального кризиса проседания рейтинга доверия к центральной власти я прогнозирую усиление центробежных тенденций.
При этом более половины населения считает, что на сегодняшний день риск распространения конфликта на другие регионы (помимо Донецкой и Луганской областей) остается очень высоким.
- Какие, с точки зрения социологии, нас ожидают в ближайшее время тенденции в политике и социальной жизни Украины?
— Резкое ухудшение экономической ситуации в стране приведет к резкому социальному обострению. Потому что идет сокращение производства, резко растет безработица, а это приводит к тому, что огромное количество людей оказываются не в состоянии обеспечить себя и свои семьи. Второе — ухудшение морального и социального самочувствия населения, о чем мы сегодня уже говорили, будет продолжаться. А это, в свою очередь, приведет к росту протестных настроений в защиту прежде всего своих экономических прав. Третье — деиндустриализация и упадок промышленности, что связано в первую очередь с военными действиями правительственных войск против ополченцев на востоке страны. Четвертое: обострение конфликта внутри правящей элиты. Потому что рано или поздно, но встанет вопрос личной ответственности за происходящее. Пятое: возникает запрос на новые политические силы, прежде всего реальную оппозицию власти. Шестое: нас ожидают очень быстрые социальные, экономические, политические изменения. При этом в сторону ухудшения. Это я вывожу в отдельную опцию. И на этом фоне будут действовать все тенденции одновременно — и конфликт во власти, и активизация новой зарождающейся оппозиции, и активное вмешательство во внутреннюю жизнь страны наших зарубежных коллег… Седьмое: неизбежное углубление финансового кризиса. Восьмое: неизбежный рост криминогенной ситуации. Наличие у населения большого количества огнестрельного оружия, происшедшая десакрализация власти делает людей крайне агрессивными. Девятое: сужение инвестиционных возможностей. То есть, они и без того были крайне низкие, а на фоне деиндустриализации и ухудшения криминогенной ситуации вообще могут стать нулевыми.
- Вы говорите о росте запроса на оппозицию. А могут ли это место занять формирующиеся сейчас политические структуры военизированных добровольческих батальонов? Вообще, насколько серьезна их роль в нынешней Украине?
— Я думаю, что серьезна, потому что общество достаточно напугано, общество деморализовано. В обстановке, когда находится в оппозиции практически невозможно из-за политических рисков и активных действий спецслужб, и при этом, обществу нужна реальная оппозиция, роль оппозиции вполне могут взять на себя военизированные политические структуры. Кроме того, их роль будет возрастать, особенно при расширении конфликта во властных структурах страны. А этот конфликт неизбежен.
- Как население Украины, согласно вашим социологическим опросам, относится к происходящему на востоке Украины, прежде всего к антитеррористической операции?
— Отношение очень двойственное, очень противоречивое. 54 процента населения поддерживают проведение антитеррористической операции, а 37 процентов — нет (остальные затрудняются с ответами). И при этом, 70 процентов считают, что урегулирование кризиса возможно только при достижении компромисса путем переговоров.
Такие вот две парадоксальные тенденции нынешнего украинского общества.
