https://ukraina.ru/20231229/1052275292.html
Алексей Фененко: Даже если Россия не проиграет "мир" ВСУ, это не спасет от "Тридцатилетней войны" с США
Алексей Фененко: Даже если Россия не проиграет "мир" ВСУ, это не спасет от "Тридцатилетней войны" с США - 30.12.2023 Украина.ру
Алексей Фененко: Даже если Россия не проиграет "мир" ВСУ, это не спасет от "Тридцатилетней войны" с США
За 8 лет Германия может воссоздать сильную армию, отказаться от пацифизма и напасть на Россию. А карта Европы, прежде всего Восточной, изменится еще раз
2023-12-29T05:29
2023-12-29T05:29
2023-12-30T12:07
интервью
украина
россия
сша
европа
война
ядерное оружие
сво
китай
черное море
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/01/0c/1042576484_52:1:879:466_1920x0_80_0_0_87bddf3cef4d6801481ccddcbc077a23.jpg
Как России не проиграть «мир», лишить Украину выхода к Чёрному морю и контроля над Харьковом и Сумами, в интервью изданию Украина.ру рассказал профессор факультета мировой политики МГУ имени М. В. Ломоносова, эксперт Российского совета по международным делам Алексей Фененко.— Алексей Валериевич, какой, на ваш взгляд, главный итог уходящего года?— В 2022 году многие ожидали, что украинский конфликт останется локально-региональным противостоянием, примерно как война в Грузии или Сирии. Однако сегодня мы понимаем, что на Украине идет полноценная региональная война, самая крупная в Европе со времен Второй мировой.Я бы даже сказал, что мы переживаем наиболее масштабную за последние 80 лет войну в Европе. Это, по-моему, главный итог уходящего года.— Что главное показал украинский конфликт?— Он показал несколько интересных особенностей.Во-первых, конфликт на Украине поставил под сомнение всю концепцию ядерного сдерживания. То есть показал, что никакие ядерные бомбы нас не удержат от военного конфликта высокой и средней степени интенсивности. Так же было с химическим оружием во время Второй мировой войны, никто этот вид вооружений так и не применил. Но наличие химического оружия отнюдь не остановило Вторую мировую.Просто мы забыли этот опыт и сделали ставку на то, что ядерный потенциал нас защитит от войн. Но ведь можно спокойно вести боевые действия и без этого.Момент второй: никто не испугался наличия в России ядерного оружия — в угрозу его применения нашей стороной не очень-то верят в современном мире.В-третьих, под сомнение поставлена сама концепция того, что Третьей мировой войны не произошло из-за наличия у держав (США и СССР) ядерного оружия. Я согласен с тем, что говорили скептики: не важно в чем причина этого — главное, что мы до сих пор не могли создать многомиллионную армию, способную действовать в другом полушарии Земли.И, наконец, последняя особенность: если, например, поднимутся новые центры силы, такие как Германия или Япония, окрепнет Китай, тогда могут снова возникнуть иные военные конфликты и великие державы.— Почему не боятся нашего ядерного оружия?— Напомню, что незадолго до начала СВО, 3 января 2022 года, вся ядерная пятерка (они же пять постоянных члена Совбеза ООН: Россия, США, Китай, Великобритания и Франция) подписали меморандум «Совместное заявление лидеров пяти государств, обладающих ядерным оружием, о предотвращении ядерной войны и недопущении гонки вооружений».Там сказано, что все пять стран считают своей первоочередной ответственностью недопущение войны между государствами, обладающими ядерным оружием, и снижение стратегических рисков: «Мы заявляем, что в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана. Поскольку применение ядерного оружия имело бы далеко идущие последствия, мы также подтверждаем, что ядерные вооружения — пока они продолжают существовать — должны служить оборонительным целям, сдерживанию агрессии и предотвращению войны».Американцы оценили это заявление так: мы договорились не доводить будущий конфликт на Украине, а возможно, и в Восточной Европе до уровня ядерной эскалации. (Так это или не так — другой вопрос, но американцы его оценили так).Давайте вспомним Женевский протокол 1925 года, в котором великие державы обещали не применять химическое и бактериологическое оружие. В годы Второй мировой войны все выполнили его условия. Франция не применяла химическое оружие, когда немцы шли на Париж; СССР — в критические дни Битвы за Москву; да и немцы — под Берлином. Но если мы обещаем не применять ядерное оружие, то кто нам мешает ограниченно воевать на базе обычных вооружений?— Есть разные мнения по разрешению украинского конфликта, в том числе что только мировое побоище поставит точку в противоречиях между Западом и Россией. То есть реально все идет к мировой войне? Согласны ли вы с такими заявлениями?— Давайте сначала определимся, что такое мировое побоище. Мировых войн было в истории, с одной стороны, не так-то много, с другой — они были разными и по характеру, и по форме, и по методам ведения вооруженной борьбы.Некоторые ученые считают, что Первая и Вторая мировые — одно целое. То есть это, по сути, тридцатилетняя мировая война 1914–1945 годов, пусть и с перерывами и подписанием мирных соглашений.Второй момент: наполеоновские войны и войны Французской революции 1789–1815 годов. Мы помним Европейский театр военных действий: Аустерлиц и Бородино. Но одновременно боевые действия шли и в Австралии, и в Индии, и в Египте. Современная независимая Латинская Америка тоже результат этой войны. Фактически это была настоящая мировая война своего времени.До этого в XVII веке с 1618 по 1648 год (а по факту даже до 1668-го) была Тридцатилетняя мировая война. Мы опять-таки помним только ее европейский театр, но она затронула Мировой океан и колонии — вспомните голландские набеги на испанские поселения в Америке и взятие Малакки у португальцев. В войну косвенно была вовлечена даже Япония, закрывшая торговлю для европейцев, но сохранившаяся привилегии голландцам.Таким образом, мы имеем дело уже с тремя подобными примерами долгих тридцатилетних военных конфликтов.— Может ли наш Ялтинский мировой порядок завершиться четвертой тридцатилетней войной?— Вполне. Мы почему-то считаем, что она обязательно будет такой же, как Вторая мировая. А что, если это будет больше похоже на Тридцатилетнюю войну XVII века? Где-то на периферии тлеет и тлеет; где-то постоянно идут небольшие военные конфликты… А после уже только потомки поймут, что мы жили в мировой тридцатилетней войне.— Действительно ли Западу нужно уничтожить Россию как пример для стран, желающих свободы выбора?— Я думаю даже больше. Западу нужна не просто абстрактная свобода выбора. Западу, если он хочет установить однополярный мир, нужно ликвидировать наш военный ядерный потенциал и получить гарантии невозможности его быстрого восстановления.Эту цель американцы открыто наметили в 1993–1994 годах. Тогда, вопреки расхожим представлениям о конце холодной войны, либеральных реформах, они четко сказали: остаточная мощь России еще слишком сильна, поэтому она по-прежнему наш противник — и это не зависит от того, какой политический режим в РФ.— Как США могут уничтожить наш ядерный потенциал?— Достаточно вспомнить опыт перестройки. Вариантов много.Например, поставить у власти правительство, которое будет готово саморазрушиться или усилить сепаратистские тенденции в России, чтобы она разделилась на несколько государств. Или навязать России договоры о разоружении с ускоренной ликвидацией наших ядерных боезарядов в обмен на символические уступки со стороны США.Или поддерживать в России экологические движения, выступающие за отказ от атомной энергетики, то есть сырья для производства ядерных боеприпасов. Об этом надо помнить и расслабляться нельзя.— В планах Запада есть уничтожение Китая после России?— Конечно, в идеале они хотели бы ликвидировать Китай. Англосаксам не нужна страна с независимым, крупным военным и экономическим потенциалами. Но Китай они считают слабее России.— Почему?— Американцы мыслят категориями стратегической культуры: они считают Китай абсолютно не воинственной страной с учётом реальных войн, которые он вёл и проиграл за свою историю.Например, опиумные войны середины XIX века, когда гораздо меньшие силы англичан и французов побеждали китайскую армию. Или опыт Японско-китайской войны 1894–1895 годов. Или, наконец, поражение Китая во Вьетнаме в 1979 году.Американцы спрашивают: «А какую, собственно, войну в истории выиграл Китай?» И считают его более слабым противником, чем Россия.— Закончится ли спецоперация в 2024 году, как вы считаете?— Прогнозы делать опасно, но пока мы видим, что конфликт скорее ведется в позиционной фазе. Никаких ярких прорывов за два года, на мой взгляд, нет — взятия крупных городов мы пока что не увидели.То есть СВО двигается по логике ограниченных традиционных войн в Европе, идет борьба за мелкие цепочки городов. Такие войны, случалось, велись по несколько лет и на ограниченных театрах военных действий с ограниченными политическими целями.На Западе (прежде всего в Великобритании) полагают, что конфликт развивается в выгодной им форме. Украинская государственность, полагают они, сохранится в антироссийском качестве и после окончания спецоперации — Украина останется как суверенное государство.Речь идёт лишь о том, какие регионы потеряет Украина, и здесь им важно склонить Россию к некой форме компромисса. Например, зафиксировать перемирие по нынешней линии фронта, что стратегически будет скорее неудачей для России. Украина сохранит выход к Чёрному морю, контроль над Харьковом и Сумами — приграничными к России регионами. Через несколько лет можно будет перевооружить украинскую армию и насытить ее новым оружием. Наша задача — не проиграть мир.— В наших интервью вы неоднократно упоминали опасность выступления Польши, Финляндии и даже Турции против России. Что готовит нам Европа? Какая опасность может исходить от нее в следующем году?— Это не сценарии ближайших лет. Чтобы выступить против нас, указанным странам еще необходимо «поднакачаться» 7–8 лет.Финляндия и Швеция установят у себя прочные антироссийские режимы; Польша и Германия усилятся; про страны Прибалтики промолчу — тут и так все ясно. Нам же следует опасаться усиления давления на Балтийском море.— Как влияет на отношения России и Запада то, что в Европе в ходе побед новых политиков происходит смена элит?— Главное, что меняется в Европе — это пробуждается Германия, и может снова возникнуть ситуация наличия сильной и мощной немецкой армии. Обратите внимание на недавнее заявление министра обороны Германии. Он чётко сказал, что им нужно 5–8 лет чтобы подготовиться к грядущему конфликту с Россией.Восемь лет — это период, когда можно будет воссоздать сильную немецкую армию и, например, развернуть Германию к новой идеологии, включая отказ от пацифизма. В таком случае это будет конец Евросоюза в нынешнем качестве или его переформатирование.Тогда встанет снова вопрос о существовании мелких стран (Бельгии, Австрии, Нидерландов, Люксембурга и других). Они этого боятся и пытаются усилить свои позиции уже сейчас. А кто-то, как Виктор Орбан, строит планы на будущее — на создание более крупных территориальных государств.Современная этнополитическая карта Европы оформилась по итогам Второй мировой войны. До этого здесь была абсолютно другая Европа, и они это прекрасно помнят. Вполне возможно, что карта Европы (прежде всего Восточной) изменится еще раз. Вопрос лишь в том, будут ли это мирные изменения.
https://ukraina.ru/20230112/1042581333.html
https://ukraina.ru/20231109/1050872500.html
https://ukraina.ru/20231106/1050784421.html
https://ukraina.ru/20231207/1051808067.html
украина
россия
сша
европа
китай
черное море
германия
армия
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, украина, россия, сша, европа, война, ядерное оружие, сво, китай, черное море, геополитика, германия, армия
Как России не проиграть «мир», лишить Украину выхода к Чёрному морю и контроля над Харьковом и Сумами, в интервью изданию Украина.ру рассказал профессор факультета мировой политики МГУ имени М. В. Ломоносова, эксперт Российского совета по международным делам Алексей Фененко.
— Алексей Валериевич, какой, на ваш взгляд, главный итог уходящего года?
— В 2022 году многие ожидали, что украинский конфликт останется локально-региональным противостоянием, примерно как война в Грузии или Сирии. Однако сегодня мы понимаем, что на Украине идет полноценная региональная война, самая крупная в Европе со времен Второй мировой.
Я бы даже сказал, что мы переживаем наиболее масштабную за последние 80 лет войну в Европе. Это, по-моему, главный итог уходящего года.
— Что главное показал украинский конфликт?
— Он показал несколько интересных особенностей.
Во-первых, конфликт на Украине поставил под сомнение всю концепцию ядерного сдерживания. То есть показал, что никакие ядерные бомбы нас не удержат от военного конфликта высокой и средней степени интенсивности. Так же было с химическим оружием во время Второй мировой войны, никто этот вид вооружений так и не применил. Но наличие химического оружия отнюдь не остановило Вторую мировую.
Просто мы забыли этот опыт и сделали ставку на то, что ядерный потенциал нас защитит от войн. Но ведь можно спокойно вести боевые действия и без этого.
Момент второй: никто не испугался наличия в России ядерного оружия — в угрозу его применения нашей стороной не очень-то верят в современном мире.
В-третьих, под сомнение поставлена сама концепция того, что Третьей мировой войны не произошло из-за наличия у держав (США и СССР) ядерного оружия. Я согласен с тем, что говорили скептики: не важно в чем причина этого — главное, что мы до сих пор не могли создать многомиллионную армию, способную действовать в другом полушарии Земли.
И, наконец, последняя особенность: если, например, поднимутся новые центры силы, такие как Германия или Япония, окрепнет Китай, тогда могут снова возникнуть иные военные конфликты и великие державы.
— Почему не боятся нашего ядерного оружия?
— Напомню, что незадолго до начала СВО, 3 января 2022 года, вся ядерная пятерка (они же пять постоянных члена Совбеза ООН: Россия, США, Китай, Великобритания и Франция) подписали меморандум «Совместное заявление лидеров пяти государств, обладающих ядерным оружием, о предотвращении ядерной войны и недопущении гонки вооружений».
Там сказано, что все пять стран считают своей первоочередной ответственностью недопущение войны между государствами, обладающими ядерным оружием, и снижение стратегических рисков:
«Мы заявляем, что в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана. Поскольку применение ядерного оружия имело бы далеко идущие последствия, мы также подтверждаем, что ядерные вооружения — пока они продолжают существовать — должны служить оборонительным целям, сдерживанию агрессии и предотвращению войны».
Американцы оценили это заявление так: мы договорились не доводить будущий конфликт на Украине, а возможно, и в Восточной Европе до уровня ядерной эскалации. (Так это или не так — другой вопрос, но американцы его оценили так).
Давайте вспомним Женевский протокол 1925 года, в котором великие державы обещали не применять химическое и бактериологическое оружие. В годы Второй мировой войны все выполнили его условия. Франция не применяла химическое оружие, когда немцы шли на Париж; СССР — в критические дни Битвы за Москву; да и немцы — под Берлином.
Но если мы обещаем не применять ядерное оружие, то кто нам мешает ограниченно воевать на базе обычных вооружений?
— Есть разные мнения по разрешению украинского конфликта, в том числе что только мировое побоище поставит точку в противоречиях между Западом и Россией. То есть реально все идет к мировой войне? Согласны ли вы с такими заявлениями?
— Давайте сначала определимся, что такое
мировое побоище. Мировых войн было в истории, с одной стороны, не так-то много, с другой — они были разными и по характеру, и по форме, и по методам ведения вооруженной борьбы.
Некоторые ученые считают, что Первая и Вторая мировые — одно целое. То есть это, по сути, тридцатилетняя мировая война 1914–1945 годов, пусть и с перерывами и подписанием мирных соглашений.
Второй момент: наполеоновские войны и войны Французской революции 1789–1815 годов. Мы помним Европейский театр военных действий: Аустерлиц и Бородино. Но одновременно боевые действия шли и в Австралии, и в Индии, и в Египте. Современная независимая Латинская Америка тоже результат этой войны. Фактически это была настоящая мировая война своего времени.
До этого в XVII веке с 1618 по 1648 год (а по факту даже до 1668-го) была Тридцатилетняя мировая война. Мы опять-таки помним только ее европейский театр, но она затронула Мировой океан и колонии — вспомните голландские набеги на испанские поселения в Америке и взятие Малакки у португальцев. В войну косвенно была вовлечена даже Япония, закрывшая торговлю для европейцев, но сохранившаяся привилегии голландцам.
Таким образом, мы имеем дело уже с тремя подобными примерами долгих тридцатилетних военных конфликтов.
— Может ли наш Ялтинский мировой порядок завершиться четвертой тридцатилетней войной?
— Вполне. Мы почему-то считаем, что она обязательно будет такой же, как Вторая мировая. А что, если это будет больше похоже на Тридцатилетнюю войну XVII века? Где-то на периферии тлеет и тлеет; где-то постоянно идут небольшие военные конфликты… А после уже только потомки поймут, что мы жили в мировой тридцатилетней войне.
— Действительно ли Западу нужно уничтожить Россию как пример для стран, желающих свободы выбора?
— Я думаю даже больше. Западу нужна не просто абстрактная свобода выбора. Западу, если он хочет установить однополярный мир, нужно ликвидировать наш военный ядерный потенциал и получить гарантии невозможности его быстрого восстановления.
Эту цель американцы открыто наметили в 1993–1994 годах. Тогда, вопреки расхожим представлениям о конце холодной войны, либеральных реформах, они четко сказали: остаточная мощь России еще слишком сильна, поэтому она по-прежнему наш противник — и это не зависит от того, какой политический режим в РФ.
— Как США могут уничтожить наш ядерный потенциал?
— Достаточно вспомнить опыт перестройки. Вариантов много.
Например, поставить у власти правительство, которое будет готово саморазрушиться или усилить сепаратистские тенденции в России, чтобы она разделилась на несколько государств. Или навязать России договоры о разоружении с ускоренной ликвидацией наших ядерных боезарядов в обмен на символические уступки со стороны США.
Или поддерживать в России экологические движения, выступающие за отказ от атомной энергетики, то есть сырья для производства ядерных боеприпасов. Об этом надо помнить и расслабляться нельзя.
— В планах Запада есть уничтожение Китая после России?
— Конечно, в идеале они хотели бы ликвидировать Китай. Англосаксам не нужна страна с независимым, крупным военным и экономическим потенциалами. Но Китай они считают слабее России.
— Американцы мыслят категориями стратегической культуры: они считают Китай абсолютно не воинственной страной с учётом реальных войн, которые он вёл и проиграл за свою историю.
Например, опиумные войны середины XIX века, когда гораздо меньшие силы англичан и французов побеждали китайскую армию. Или опыт Японско-китайской войны 1894–1895 годов. Или, наконец, поражение Китая во Вьетнаме в 1979 году.
Американцы спрашивают: «А какую, собственно, войну в истории выиграл Китай?» И считают его более слабым противником, чем Россия.
— Закончится ли спецоперация в 2024 году, как вы считаете?
— Прогнозы делать опасно, но пока мы видим, что конфликт скорее ведется в позиционной фазе. Никаких ярких прорывов за два года, на мой взгляд, нет — взятия крупных городов мы пока что не увидели.
То есть СВО двигается по логике ограниченных традиционных войн в Европе, идет борьба за мелкие цепочки городов. Такие войны, случалось, велись по несколько лет и на ограниченных театрах военных действий с ограниченными политическими целями.
На Западе (прежде всего в Великобритании) полагают, что конфликт развивается в выгодной им форме. Украинская государственность, полагают они, сохранится в антироссийском качестве и после окончания спецоперации — Украина останется как суверенное государство.
Речь идёт лишь о том, какие регионы потеряет Украина, и здесь им важно склонить Россию к некой форме компромисса. Например, зафиксировать перемирие по нынешней линии фронта, что стратегически будет скорее неудачей для России.
Украина сохранит выход к Чёрному морю, контроль над Харьковом и Сумами — приграничными к России регионами. Через несколько лет можно будет перевооружить украинскую армию и насытить ее новым оружием. Наша задача — не проиграть мир.
— В наших интервью вы неоднократно упоминали опасность выступления Польши, Финляндии и даже Турции против России. Что готовит нам Европа? Какая опасность может исходить от нее в следующем году?
— Это не сценарии ближайших лет. Чтобы выступить против нас, указанным странам еще необходимо «поднакачаться» 7–8 лет.
Финляндия и Швеция установят у себя прочные антироссийские режимы; Польша и Германия усилятся; про страны Прибалтики промолчу — тут и так все ясно. Нам же следует опасаться усиления давления на Балтийском море.
— Как влияет на отношения России и Запада то, что в Европе в ходе побед новых политиков происходит смена элит?
— Главное, что меняется в Европе — это пробуждается Германия, и может снова возникнуть ситуация наличия сильной и мощной немецкой армии. Обратите внимание на недавнее заявление министра обороны Германии. Он чётко сказал, что им нужно 5–8 лет чтобы подготовиться к грядущему конфликту с Россией.
Восемь лет — это период, когда можно будет воссоздать сильную немецкую армию и, например, развернуть Германию к новой идеологии, включая отказ от пацифизма. В таком случае это будет конец Евросоюза в нынешнем качестве или его переформатирование.
Тогда встанет снова вопрос о существовании мелких стран (Бельгии, Австрии, Нидерландов, Люксембурга и других). Они этого боятся и пытаются усилить свои позиции уже сейчас. А кто-то, как
Виктор Орбан, строит планы на будущее — на создание более крупных территориальных государств.
Современная этнополитическая карта Европы оформилась по итогам Второй мировой войны. До этого здесь была абсолютно другая Европа, и они это прекрасно помнят. Вполне возможно, что карта Европы (прежде всего Восточной) изменится еще раз. Вопрос лишь в том, будут ли это мирные изменения.
