К началу оккупации Львова нацистами в нём проживало от 130 до 150 000 евреев. Точное число неизвестна по целому ряду причин. Перепись населения от 9 декабря 1931 года насчитала 99 595 человек. К 1939 году это количество по естественным причинам увеличилось, скорее всего, на несколько тысяч человек, но после начала Второй мировой войны большое количество евреев бежало в город из Польши, где власти и местное население развязали против них настоящий террор.
Во Львов переселились многие бывшие жители Краковского округа, а также Лодзьского и Варшавского воеводств. Осенью 1939 Львов оказался перенаселённым. По некоторым данным в нём проживало до 700 000 человек, из них 180 000 составляли евреи.
Часть из них, в основном бывших крупных землевладельцев, банкиров и просто ненадёжных, с точки зрения НКВД, граждан, советские власти выслали вглубь СССР. Общее их число историки определят приблизительно в 10 000, хотя оценки расходятся. Как потом оказалось, высланные вытянули «счастливый билет».
С началом Великой Отечественной войны часть мужского населения успели призвать в армию. Ещё несколько десятков тысяч, памятуя о том, как немцы обошлись с евреями у себя в Германии и в оккупированной ими Польше, успели эвакуироваться на восток — большая же часть осталась во Львове.
Об этих несчастных и пойдёт речь.
Последние советские подразделения оставили город в ночь с 28 на 29 июня. Немецкие части вошли во Львов около 11:00 утра. Общеизвестно, что нацисты, руководствуясь древнеримским принципом «Разделяй и властвуй», обвинили в расстреле заключённых львовских тюрем евреев. Все прекрасно понимали, что на самом деле их ликвидировали при отступлении охранники из подразделений НКВД, среди которых евреи если и были, то в меньшинстве. Немецкая пропаганда утверждала обратное, и 30 июня начался продолжавшийся четыре дня погром.
Организованные немцами в отряды так называемой украинской милиции подонки из числа националистов и просто «неравнодушные» обыватели начали с того, что стали на улицах срывать одежду с прохожих с ярко выраженной еврейской внешностью. Особенно это касалось женщин.
Затем несколько сотен евреев под предлогом уборки трупов, согнали в львовские тюрьмы, где большую их часть перебили. Показательно, что в наше время фото с места этих массовых убийств часто выдают как раз за жертвы чекистов. Всего погибло по разным оценкам от 2 000 до 7 000 человек.
Затем последовали новые «акции». Их проведением занималась айнзатцгруппа «Ц». С 8 июля всех евреев обязали носить на одежде специальные бирки с жёлтой «звездой Давида».
Тем временем убийства продолжались. Около 2.000 евреев каратели затащили во львовское гестапо, где пытали. Около 1.400 выдержавших пытки человек вывезли в лес под городом и расстреляли.
Созданная украинскими националистами так называемая милиция подчинялась непосредственно СС и рыскала по Львову, выискивая партийных и комсомольских активистов, университетскую профессуру польской и еврейской национальности, еврейских деятелей культуры, раввинов и прочих. Кого-то убивали сразу, кого-то предварительно волокли в полицию или гестапо.
С 25 по 27 июля националисты получили карт-бланш на проведение нескольких акций с убийствами евреев как бы в качестве возмездия за убийство Петлюры, которого, как известно, убил еврей и не понёс за это никакого наказания. То, что погиб бывший глава Директории, не в июле, а в мае, особо никого не интересовало.
В результате в «дни Петлюры» погибло несколько тысяч евреев. Конечно же, имущество погибших частично улучшило благосостояние их убийц, частично пошло на нужды Рейха.
В первых числах августа немецкие власти наложили на еврейское население Львова контрибуцию — 20 млн. рублей. Чтобы к их требованиям отнеслись с должной серьёзностью, в заложники по заранее подготовленным спискам взяли 1 000 человек. Запуганные перманентными убийствами, грабежами и насилием, евреи восприняли данный акт, как возможное спасение. Для сдачи драгоценностей и денег чуть ли не выстраивались очереди.
Контрибуцию собрали вовремя — первый взнос внесли 8 августа. Только серебра нацисты получили 1,4 тонны.
Но все надежды оказались напрасными — заложников власти не вернули. Позже выяснилось, что их уничтожили. Затем одну за другой во Львове сожгли все синагоги.
В конце июля был создан «Юденрат» (Еврейский Совет), численностью первоначально пять человек, и еврейская милиция численностью 500 человек, которой предстояло поддерживать порядок в будущем еврейском гетто, к созданию которого нацисты усиленно готовились.
Теперь грабёж нацистами еврейского населения Львова шёл через Юденрат — туда регулярно спускались разнарядки о поставке необходимого количества мебельных гарнитуров, персидских ковров, упаковок натурального кофе или какао, сардин, столовых сервизов, золота и т.д. Задержка поставок была чревата групповыми расстрелами. Когда назначенный немцами ответственным за этот грабёж в Юденрате — Эгид попытался оспорить очередные требования какого-то сотрудника полиции, его просто застрелили.
Львов стали делить на национальные районы. Сначала, там, где находились лучшие дома, был создан привилегированный немецкий. Евреев из него выселяли целыми домами, а потом и улицами. Раввин Давид Кахане вспоминал:
«…Гестапо прекратило игру в бюрократию, когда жильцам еще вручались приказы о выселении. Теперь по утрам на улицах просто появлялись шупо и через дворников сообщали евреям о том, что в течение получаса они обязаны освободить занимаемую ими квартиру. Как можно было успеть собраться за это время? Толпы евреев стекались к жилищному отделу юденрата. Вместе с детьми они ночи напролет проводили на улицах, чердаках и подвалах.
Время от времени потенциальные новые хозяева появлялись и в моей квартире, внимательно ее изучали, и когда они деловито осведомлялись у меня, не сырая ли она, и что в ней не в порядке, то ни тени сомнения не отражалось на их лицах, словно они пришли по объявлению «Квартира на съём». Евреев, которые там еще жили, уже не брали в расчет».
Конечно же не обходилось без избиений и убийств.
В сентябре нацисты создали во Львове Управление Труда, в котором существовал специальный еврейский отдел. Его работники устраивали регулярные облавы, забирая евреев без трудовых книжек (то есть никуда не прикреплённых) на принудительные работы. Часто подобным занимались СС и полиция. Работа или оплачивалась по смехотворно низким ставкам, или вообще не оплачивалась. Она могла быть и вовсе бессмысленной, и являлась очередным изощрённым издевательством нацистских упырей.
Скоро в окрестностях Львова появились так называемые «воспитательные лагеря» — то есть рабочие лагеря для евреев. Фактически они представляли собой «мини»-лагеря смерти.
Одним из первых стал транзитный лагерь в Сокольниках. Люди там работали стоя в болоте по пояс в воде. Из Львова туда уже летом нагнали по одним данным несколько сотен, по другим — несколько тысяч евреев-мужчин, которых после избиений и издевательств в конце концов палачи просто перебили.
Но самыми садистскими стали лагеря в черте города: на улице Чвартакув (совр. Цветочная) и на улице Яновской (Шевченко). Первый нацисты ликвидировали весной 1943-го после уничтожения всех его работников. Яновский лагерь существовал до самого конца оккупации (сейчас там находится львовская тюрьма — «тридцатка»). Каждый месяц эти ворота в ад поглощали от нескольких сотен, до нескольких тысяч еврейских жизней.
Наконец, 8 ноября оккупанты приказали создать в самых бедных районах Львова гетто (районы Замарстинов и Клепаров в современном Шевченковском районе в северной части Львова), куда все евреи под страхом смертной казни были обязаны переселиться до 15 декабря 1941 года. Во время этой акции были ликвидированы около 500 стариков и инвалидов, которые туда самостоятельно перебраться не смогли или не захотели.
Под мостом стояли украинские и немецкие постовые, следившие за людским потоком, перетекавшим в эту ловушку для людей. Если кто-то им не нравился, они затаскивали такого в казармы, обирали и приказывали убираться восвояси, в случае если у жертвы было рабочее удостоверение. Если его не было (а его чаще всего не было у женщин, стариков и детей), таких избивали и отправляли в тюрьму на Лонского (Брюлово). Таим несчастных раздевали и вывозили на расстрел в лес.
Так в ноябре-декабре было уничтожено несколько тысяч еврейских женщин. Это была первая спланированная немцами акция по их уничтожению.
Таким образом к концу 1941 года в гетто собралось около 115 000 евреев. Остальные либо уже были уничтожили, либо, пока это разрешалось, сами сбежали из города в местечки и сёла подальше от смертельно опасного Львова. Но и там они рисковали быть ограбленными, загнанными в лагеря и убитыми.
Зима 1941/42 года выдалась для львовских евреев на удивление спокойной.
Отметилась она только вышвыриванием еврейских семей в декабре на мороз с улицы Жовковской. В январе ещё была проведена «безобидная» такая акция «еврейские меха и свитера». С несчастных евреев собрали несколько вагонов мехов и тёплой одежды. Одновременно шла «зачистка» гетто от стариков и нищих. В среднем ежедневно исчезали 50-100 человек, но для местного населения это уже казалось нормой.
Помимо прямого уничтожения евреев, шло сокращение их норм питания.
От немецких они составляли приблизительно 10%, от польских и украинских — 50%. Евреи получали 100 г хлеба (позднее пайку урезали до 50), 250 г картошки (это зимой 41-го), 100 г сахара в месяц. В среднем три раза в месяц полкило чёрной соли, 200-400 г прогорклой муки, 200 г мармелада, пол литра уксуса.
При таком рационе жить можно было весьма недолго, тем более что на рынке покупать что-либо евреям запрещалось. Оставалось втайне выменивать еду за золото и вещи, на мало у кого после полугода грабежей что-то осталось.
Вскоре улицы гетто покрылись трупами умерших от голода и замёрзших детей и взрослых. Так погибли еще несколько тысяч человек.
В марте 1942 года нацисты провели новую регистрацию еврейской рабсилы: 50 000 мужчин и 20 000 женщин обеспечили новыми повязками с большой буквой «А» посредине и порядковым номером.
Только пронумерованные невольники могли беспрепятственно перемещаться по улицам Львова и не попасть под облаву или репрессии. Однако от уничтожения, как позже оказалось, это никоим образом никого не избавило — оно просто временно откладывалось, пока этот трудовой резерв немцы считали полезным.
Пока же уничтожались «неполезные» люди.
В том же марте была проведена очередная акция. Оккупанты объявили, что часть евреев будет переселена из переполненного Львова. Тем несчастным, на кого пал жребий, разрешили взять с собой не более 25 кг вещей на человека, 200 злотых налички и продукты. Собранные при посредстве юденрата и еврейской полиции толпы вывозили в неизвестном направлении.
В течение трёх недель этой акции к 1 апреля было вывезено и уничтожено 15 000 человек.
Первоначально об их судьбе не было никаких вестей. Только несколько месяцев спустя стало известно, что их уничтожили на «фабрике смерти» в Белжце (возле Равы-Русской) — убили электрическим током.
После этого населением гетто овладел животный страх перед потерей работы. Некоторые были готовы заплатить несколько тысяч злотых, лишь бы их устроили в какую-нибудь мастерскую помощником мастера или сторожем на склад.
А тем временем нелюди в немецких мундирах придумывали для своих жертв новую бесчеловечную игру в «кошки-мышки» со смертью.
24 июня специально прибывшая для этого во львов Летучая команда СС провела в гетто несколько повальных обысков и облав, в результате были изъяты несколько тысяч людей, в основном женщин, стариков и детей. Их отвезли в Яновский лагерь и несколько дней издевались над ними и пытали.
Особой популярностью у «арийцев» пользовалась травля специально натренированными собаками, которые разрывали свои жертвы на куски, начиная с половых органов у мужчин и грудей у женщин. Когда упыри вдоволь натешились, остальных несчастных уничтожили.
Одновременно весной с гетто собрали очередную контрибуцию. Затем новую (третью по счёту) потребовали от юденрата собрать в июле. Но у нищего, обобранного, до смерти запуганного населения уже почти ничего не было — сбор шёл крайне медленно.
Тем временем вопрос трудоустройства евреев забрали из ведения юденрата и передали руководству СС. Они провели осмотр еврейской рабочей силы, с точки зрения её дальнейшего использования, и несколько тысяч человек «выбраковки» были отправлены в лагеря смерти. В основном уничтожению подверглись женщины.
10 августа 1942 года нацисты провели самую крупную во Львове акцию.
В ней приняли участие специальные команды СС, гестапо, немецкая полиция и украинская милиция. Каждый день несколько тысяч человек отправлялись в Яновский лагерь. Здесь шла сортировка: женщин, стариков, детей и тех, кто выглядел непригодным для работы, отправляли в лагерь смерти в Белжц, остальных пока оставили в лагере.
Акция продолжалась до 22 августа, за это время было уничтожено около 50.000 человек.
Оставшимся евреям 7 сентября бригадефюрер Кацман объявил о создании нового гетто, занимавшего меньшую часть предыдущего. Покидать его евреям без веских на то причин и специального разрешения категорически запрещалось. За нарушение этого правила и за сокрытие евреев предусматривалась смертная кара.
Переселение шло очень тяжело, так как дома в выделенном участке города не могли вместить всех несчастных. Нацисты с азартом принялись за решение этой проблемы.
Однажды пришло известие, что один из евреев, сопротивляясь переселению, ранил или даже убил какого-то немецкого функционера.
Тогда каратели приехали к зданию, где располагался юденрат. Несколько десятков его сотрудников вывели на улицу и расстреляли на глазах у сотен толпившихся в очереди просителей. Потом из числа еврейской милиции отобрали 12 человек (в основном из руководства) и повесили на балконах и окнах второго этажа. У некоторых из них оборвались верёвки. Окровавленных искалеченных людей подняли наверх и повесили вторично. Трупы запрещалось снимать несколько дней.
В результате евреи в гетто ютились по 10 человек в комнате. Многие очутились на улице, а близилась зима. Такие были обречены замёрзнуть.
По мере уничтожения населения, нацисты снова сжимали границы гетто, постоянно держа его жителей в скотских стеснённых условиях. В результате началась эпидемия тифа, которая выкашивала людей тысячами.
18 ноября Нацисты провели новую регистрацию: все, кто работал в учреждениях вермахта, получили нашивки и повязки с буквой «W» (Wehrmacht), а занятые на военных производствах — букву «R» (Rustungsindustrie). Таких «счастливчиков» оказалось около 12.000 мужчин и женщин, их перевели в пределах гетто в дома получше. 5.000 под эту акцию цивилизаторы уничтожили.
С тех пор жизнь тех, у кого не было вожделенных нашивок с буковками «W» и «R» превратилась в настоящий ад.
Постоянно происходили облавы, самая крупные прошли 5, 6 и 7 января 1943 года. В результате их проведения погибло около 15.000 человек. Задержанных почти голыми вывозили Белжц. Несмотря на решётки на окнах и конвой некоторые умудрялись выпрыгивать из вагонов и бежать. Отдельные отчаянные люди проделывали это по нескольку раз — их ловили, они снова бежали. Беглецов палачи издевательски называли «прыгунками».
Тогда же был ликвидирован юденрат вместе со всеми его членами.
После январской акции «усохшее» гетто оккупационные власти стали официально называть «Еврейский лагерь Лемберг» (Юляг). Жить в нём имели право только 12.000 мужчин и женщин, занятых на работах. Все остальные отчаянно скрывавшиеся «бездельники» подлежали ликвидации. На них и тех, кто их укрывал, постоянно устраивались облавы.
Только тогда евреям окончательно стало ясно, что их просто уничтожают, и никаких надежд на спасение нет.
Появилась подпольная газета, которую издавал её редактор магистр Михал Гофман. Она сообщала о положении на фронтах и политической ситуации в мире, информация черпалась из польской прессы и радиопередач. Так же она содержала призывы к вооружённому сопротивлению и борьбе… но они ни к чему не привели.
Искусственным разделением населения города по национальностям, а самих национальностей на привилегированные и лишённые привилегий группы, оккупанты лишали свои жертвы воли к сопротивлению. Пакостное желание выжить, за счёт гибели соседа, тривиальное традиционное «моя хата с краю» позволяли немцам уничтожать еврейское (и не только) население постепенно, поэтапно, тысячу за тысячей.
Скорей всего, будь у них время, следом они стали бы, используя украинских националистов и те же приёмы, уничтожать поляков. Затем, в соответствии с Генеральным планом «Ост», пришёл бы черёд самих украинцев. Оккупантам просто не хватило времени. Уничтожить они успели только евреев.
Какие-то отчаянные жители гетто всё-таки создали боевые группы, но достать оружие было слишком сложно. Кроме того, всюду были немецкие провокаторы.
Возглавляемая поэтом Янком Шундричем группа планировала прорваться в лес и уйти в партизаны. По наводке предателя всех её членов гестапо арестовало и ликвидировало.
Любые попытки сопротивления гасились террором.
В марте 43-го в лагере на улице Чвартакув был убит палач и изощрённый садист эсэсовец Кайль. За это нацисты арестовали и повесили в гетто на балконе одного из зданий 11 еврейских милиционеров, 1.500 жителей гетто они схватили, пытали и уничтожили, в Яновском лагере были убиты 200 заключённых.
В первые дни июня 1943 года началась ликвидация гетто.
Опасаясь вооружённого сопротивления, каратели поджигали дома, и затем хватали или убивали тех, кто из них выскакивал. Какие-то перестрелки возникали, но это были одиночные случаи. Немногих уцелевших ещё детей нацисты убивали, разбивая им головы об углы каменных домов или столбы уличных фонарей. Гитлеровскую молодёжь на еврейских детях обучали стрелять по живым мишеням. Выжить удалось только нескольким сотням человек, сумевших укрыться в канализации.
Оставшихся немногих живых каратели отправили в Яновский лагерь, из которых нетрудоспособную часть тут же убили. Заключённых лагеря нацисты уничтожали до самого прихода Красной Армии.
В июле 1944 года в освобождённом Львове выяснилось, что из всего его многочисленного довоенного еврейского населения уцелели всего 823 человека.
