- Богдан, кто сейчас одерживает верх в противостоянии между белорусской властью и оппозицией?
— И власть, и оппозиция находятся в цугцванге, поэтому и те, и другие стремятся к обострению, осознанно или неосознанно. Лукашенко и оппозиция преследуют разные цели, поэтому они не могут сойтись в компромиссе. И поскольку они не могут достичь компромисса, каждая из сторон будет имитировать либо обострение, либо шаги навстречу другой стороне.
Пока что Лукашенко пытается имитировать диалог. Он встретился с заключенными в СИЗО, как царь-батюшка, он пытается говорить о конституционной реформе, которая на самом деле приведет к тому, что его изберут еще раз, только уже в соответствии с этой реформой.
В любом случае он не идет на главное требование оппозиции — уйти. Основная масса, которая выходит на улицы, не требует немедленного вступления в ЕС или подписания договора об ассоциации с ЕС, как это было на Украине.
Она не выдвигает националистических лозунгов. Единственный ее лозунг «Лукашенко, уходи», а Лукашенко, естественно, уходить не собирается. Для него это смерти подобно. Но раз он уходить не собирается, то компромисса достичь не удастся.
- То есть план России о поэтапном выходе из политического кризиса пока не работает?
— Не работает. Лукашенко имитирует выполнение этого плана. Он все будет имитировать ради сохранения личной власти.
- Получается, оппозиция тоже не согласится на компромисс, даже если бы Лукашенко по-настоящему согласился на реформы?
— В оппозиции же не идиоты сидят. Они прекрасно понимают, что это имитация. Естественно, они на такой компромисс не идут, потому что это было бы подыгрывание этой имитации. Зачем это делать? Если люди уже вышли на улицы, стали протестовать и их регулярно избивает ОМОН, они будут стоять до конца и будут отстаивать до конца свои убеждения.
- По вашей оценке, каков сейчас процент людей, которые не поддерживают Лукашенко, но при этом опасаются майдана по киевскому сценарию?
— Высокий процент. Очевидно, что общество расколото. Но точную цифру ни я, ни кто-либо другой вам назвать не сможет. В том числе потому, что проводить какие-то замеры настроений в Белоруссии запрещено законом. Там до сих пор арестовывают наших журналистов, недавно задержали пятерых журналистов ИТАР-ТАСС, которые имели аккредитацию.
Что уж говорить о людях, которые будут проводить опросы и вдруг обнаружат, что у Лукашенко вовсе не 80% поддержи населения, а гораздо меньше. Естественно, что этих социологов в худшем случае вообще не найдут. Очевидно, что общество расколото. Нет этих 80%, которые поддерживают Лукашенко.
То, что Лукашенко удержался, не означает, что его поддерживает население. Просто он использует силовиков и репрессивный аппарат на полную мощность. В реальности он к своим гражданам относится с презрением и страхом.
- Если предложенный Россией план по мирному выходу из кризиса не работает, будет ли она менять свою позицию?
— Возможно, она будет корректировать позицию в сторону использования экономических рычагов против Лукашенко. Это единственные рычаги, к которым он чувствителен. Евросоюз не может применить против него санкции, которые нанесли бы ему масштабные убытки. А Россия может.
Как сказал посол Белоруссии в Нидерландах Андрей Евдоченко, республика зависит от России в экономическом отношении на 95%. А если Белоруссия зависит от России почти на 100%, объявлять санкции со стороны Запада бессмысленно, а с российской стороны имеет смысл, чтобы заставить Лукашенко пойти на какие-то реформы.
- А возможно ли оказать на Лукашенко давление, чтобы при этом не накрыть белорусскую экономику?
— Дело в том, что белорусская экономика и так уже накрывается медным тазом. У Лукашенко и так заканчиваются деньги, чтобы выплачивать их силовикам и репрессивному аппарату и чтобы поддерживать какую-то стабильность в стране.
- Если там вдруг начнется майдан по киевскому образцу, что должна будет делать Россия?
— Там нет майдана по киевскому образцу, и, скорее всего, там такого майдана не будет. Там нет такого числа националистов, которых поддерживал сам Янукович. Там не требуют ассоциации с Евросоюзом, как это было на Украине.
На Украине люди заражены карго-культом. Мол, вы сейчас вступим в Евросоюз, у нас мгновенно наступит хорошая жизнь, как у европейцев, и поэтому надо валить Януковича. В Белоруссии этого нет. Просто Лукашенко абсолютно всех достал уже до печенок.
Но они не выдвигают требования относительно Евросоюза. Они нормально относятся и к России, и к Европе. Возможно, у них есть здравое желание ездить в Европу на заработки, но такого карго-культа, как на Украине, там нет. И такого дикого антирусского национализма там тоже нет.
Там нет вооруженных структур, которые были на Украине, нет боевиков, нет соответствующей логистики, никто не сжигает силовиков живьем. Поэтому сравнивать ситуацию с Украиной, особенно сейчас, спустя несколько месяцев протестов, некорректно.
Там другой тип протестов. Это такая персональная контрреволюция.
- То есть вы думаете, что там не будет радикализации, сакральных жертв и всего остального?
— Я ничего не исключаю. Но то, что можно проанализировать сейчас, свидетельствует о том, что это не вариант украинского майдана. Может быть и сакральная жертва, и кровь, но это вполне может организовать и сам Лукашенко, для того чтобы потом силой подавить протест, использовав эту сакральную жертву в качестве повода.
Там же уже использовали резиновые пули против демонстрантов, несмотря на то что протест носит мирный характер. Когда год назад были протесты в Чили после повышения цен на метро, там сожгли здание Центробанка. Если бы там применяли резиновые пули, это было бы как-то оправданно. А здесь-то зачем?
Если кто-то кого-то случайно застрелит, Лукашенко точно заявит, что ни на какие компромиссы он не пойдет, что он победил, и что он будет спасать страну от развала и экономической разрухи. А «спасать» он ее будет, расстреливая население свинцовыми или резиновыми пулями, значения не имеет.
Мы видим, что за два месяца акций протеста там нет столкновений, сакральных жертв и иностранных дипломатов. Журналисты там только российские, но они не на стороне протестующих.
- Касательно пророссийских сил. Мы все время ругаем себя, что мы не работаем с населением, но при этом понимаем, что они все равно были бы зачищены. Можно ли вырваться из этого замкнутого круга?
— Как раз сейчас можно создавать пророссийские силы. По крайней мере, под предлогом экономического давления можно потребовать дать свободу в Белоруссии пророссийским силам. Но проблема состоит в том, что там опять же будут создавать имитационные силы. Сейчас есть информация, что там будут создаваться три «пророссийские» партии. Одну уже создали.
Это партия «Союз», которую создали на базе одноименной общественной организации. Ее возглавляет Сергей Лущ, бывший праворадикал и неоязычник. Туда же входят Дзермант и Шпаковский. По крайней мере, они присутствуют на мероприятиях «Союза». Что это будет за пророссийская партия? Это будет чистейшей воды имитация.
Другую «пророссийскую партию» увязывают с именем Давыдько и организацией «Белая Русь». Это тоже абсолютно пролукашенковские силы. Третья партия связана с Дмитрием Беляковым, бывшим коммунистом, молодым человеком, который сейчас активно выступает на федеральных телеканалах.
Реальные пророссийские силы там есть, но они маргинализированы. С ними и надо работать. Надо их приглашать в Россию, предоставлять им слово, организовывать встречи, конференции, предоставить им слово в СМИ. А то у нас на телевидении присутствуют люди либо крайне либеральных взглядов, либо пролукашенковских. Ни тех, кто просто участвует в пророссийском движении, ни пророссийских политиков там нет.
У нас не присутствует ни Артем Агафонов, ни Эльвира Мирсалимова, ни публицисты из «Регнума», которые были осуждены и до сих пор не реабилитированы. Никто из них не может высказаться от имени тех белорусов, которые выступают за реальную интеграцию, а не за имитацию в целях получения ресурсов и рынка сбыта.
- Раз уж мы заговорили об интеграции, то как в рамках этой интеграции будет решаться проблема идентичности. Мы один народ или мы два братских народа?
— Каждый сам для себя решает проблему идентичности. С моей точки зрения, культурно, исторически и во всех остальных отношениях мы один народ. Но вопросы идентичности будут увязываться Лукашенко с вопросом его личной власти.
Он у себя в стране всячески развивал белорусскую и литвинскую идентичность и даже очень активно поддерживал развитие бело-красно-белой символики, с которой сейчас так нещадно борются. Он даже день вышиванки организовал по украинскому образцу.
Лукашенко важно убедить людей в том, что они не являются частью одного народа, чтобы сохранить эту территорию под собственной властью, а не только чтобы уберечь ее от интеграции. Эту задачу пытаются выполнить все люди, получившие власть на постсоветском пространстве.
На Украине это привело к гражданской войне, это привело к стычкам между среднеазиатскими народами, то, что сейчас происходит в Закавказье, — более чем демонстративно. То, что было в Грузии 12 лет назад, мы тоже хорошо помним.
Конечно же, мы один народ. Нас ничего не делит, кроме искусственно сконструированной белорусской идентичности. Мы все русские. Это относится не только к Белоруссии, но и к значительной части Украины, кроме регионов с венгерским или румынским меньшинством. Поэтому если и развивать интеграцию, то только на основе нашей общерусской идентичности.
