- Дмитрий, на ваш взгляд, случайно ли совпал выход из карантина в этих странах и начало массовых беспорядков?
— На самом деле карантинная составляющая была очень важным драйвером к началу протестной активности. Во-первых, люди устали сидеть дома. Во-вторых, значительная часть протестующих — это молодежный сегмент.
Надо понимать, что значительная часть высвободившихся рабочих мест связана с занятостью в наиболее бедных слоях населения и среди молодых. Например, в США падение занятости превысило 16%. Притом, что в целом по рынку она держалась на уровне 14%. Это несколько миллионов рабочих мест, которые потеряли люди.
Во-первых, потому что они достаточно непредметные. Напоминаю, в США основным требованием стала полная реформа полиции вплоть до сокращения финансирования. И перераспределение этих средств на уровне штатов для направления их на реформу образования.
Очень много появляется лозунгов, которые связаны не с политикой, а с экономикой. Например, большинство мероприятий во Франции, США, Великобритании, в Австралии проходят под знаком антикапитализма.
В этих странах основную разгонную составляющую дали левые движения. Даже в США массовые акции в основном поддерживают представители именно левой части демократов. Об этом говорит протестная активность в тех штатах, которые принадлежат демократам. Поэтому появляются достаточно серьезные левые лозунги, которые связаны с экономической составляющей.
Если бы протесты носили только этническую составляющую, то они не были бы такими массовыми. В массовых акциях участвуют не только афроамериканцы, но и много представителей других этнических групп. То есть протест носит не столько этнический, а социально-экономический характер.
Напоминаю, что все требования протестующих относительно наказания полицейских были реализованы. Понятно, что этого было недостаточно и протесты не прекратились.
Основной драйвер протестов — это экономическая составляющая, такой "иммунный ответ" на коронавирусную инфекцию. То есть граждане протестуют в целом против сложной ситуации.
Например, в Греции выходят протестовать в основном представители левых партий, которые традиционно критикуют правительство за сокращение социальных расходов. Там этнический фактор вообще на 158-е место вышел.
Даже в Великобритании, где недавно снесли памятник (английскому работорговцу и филантропу Эдварду Кольстону. — Ред.), основные требования участников протеста касались социально-экономической политики.
Поэтому это такой триггер, спусковой крючок для обсуждения новой экономики и ответ на современную глобализацию.
- Как именно пострадала мировая экономика в результате пандемии?
— Что произошло в последние несколько месяцев? Экономика перестала потреблять, и оказалось, что это разрушило рабочие места для очень многих граждан. Оказалось, что современная экономика не может не потреблять. В результате возникли серьезные сложности. Люди поняли, что они находятся на обочине этого экономического процесса.
Автоматизация и цифровизация производства, уход на удаленную форму деятельности лишают занятости очень многие категории населения, начиная с водителей и заканчивая обслуживающим персоналом.
Причем система не вернется к привычным показателям. Даже в Китае будет потеряно до 30% занятости в сфере общепита.
Поэтому многие страны будут использовать эту ситуацию, чтобы разогнать свою повестку, начиная от вопросов, связанных с кредитами от МВФ, как в Греции, и выходом из Евросоюза, как в Великобритании.
- Получается, что именно левые движения могут занять главенствующие позиции в правительствах разных стран, используя эти протесты как политтехнологию?
— На самом деле, как показывает практика, усиление одних радикальных игроков приводит к усилению других. Берем ситуацию в США. На фоне усиления левых происходит усиление крайне правых.
Мы видим, как там люди с автоматами охраняют районы, кварталы. То есть радикализация приводит к усилению полюсов. К чему это точно приведет, так это к вымыванию центра, умеренных станет меньше.
Когда идет социальный конфликт, гражданское противостояние, то нет места для средних позиций. Нет места для, условно говоря, умеренных демократов. Есть либо радикальные, либо не с нами.
Ситуация, в которой заставляют определяться, — это ситуация гражданского конфликта. Умеренных станет меньше, а леворадикалов и праворадикалов станет больше. Это общий тренд.
Посмотрим на ситуацию в США. Трамп — это несистемный правый политик. Если бы не ситуация с пандемией, то у Берни Сандерса могли быть серьезные возможности. Поэтому Байден пытается заручиться поддержкой именно левых.
Поэтому на самом деле радикализация слева в США и Евросоюзе началась давно, выборы в Конгресс и Европарламент это показывают.
То же происходит и в целом ряде стран, где есть несистемные политики. Начиная с Бразилии, где есть Болсонару, и заканчивая усилением радикальных игроков в Италии.
Почему? Если система не представлена в виде ромба, где самая сильная центральная часть, то есть умеренные неполитизированные игроки, составляет основу стабильности, то она превратится в песочные часы. Не будет никакого компромисса, к власти будут приходить партии, которые сразу попытаются объявить импичмент предыдущему руководству.
Повторюсь, диспропорция в экономическом развитии приводит к тому, что люди чувствуют себя ненужными, и этот тренд проявился во время коронавирусной инфекции.
В ближайшее время мы столкнемся с очень серьезным гражданским противостоянием и дискредитацией правоохранительных органов, потому что раз это можно в США, то можно и во всем мире.
- То есть теперь политические дискуссии выплеснутся на улицы и будут происходить в форме массовых протестов, погромов и бунтов?
— Мы к этому всю жизнь шли и, наконец, пришли. Теперь все можно решать на улицах. Как показывает практика, самые массовые акции постепенно выдыхаются. В США уже были бунты в Фергюсоне, Атланте, но выхлоп из всего этого был небольшой.
Если бы не было президентских выборов в США или ситуации с «желтыми жилетами», эти акции не приобрели бы такой массовый характер.
На самом деле массовые акции станут тараном для политической повестки, которая есть в этих странах. То есть результатом будет не улучшение прав отдельно взятых граждан или групп населения, или реформа правоохранительной системы, или, конечно, не отказ от глобализации экономики, а удар по Трампу, Джонсону и Макрону.
То есть это таран, который обеспечивает решение задач, лежащих в политическом поле. И вот это самое опасное. Люди будут выходить на улицы, выступать, фактически работая на чужие повестки.
- Если протестный потенциал назрел уже давно, то почему люди в разных странах так покорно вошли в карантин? Те же самые протесты «желтых жилетов» во Франции сошли на нет.
— Надо отметить, что большинство массовых акций сдулись еще до карантина. Но коронавирус серьезно подкосил позицию власти в разных регионах, потому что гражданам очень сложно понять, что есть коронавирусная инфекция, нужен человек или страна, на которую можно что-то повесить. Терроризм должен быть объективирован, то же самое и с вирусом.
И для многих таких объектом стала власть — Макрон, Джонсон, Трамп. Их позиции пошатнулись, и началось дополнительное давление.
Кроме того, больше половины всего населения планеты находилось под карантином. Такого не было никогда в истории человечества. Протестная составляющая канализировалась в определенном направлении. Если бы не было карантина, таких бы массовых акций не было.
- То есть с точки зрения сохранения своей власти президент Белоруссии Александр Лукашенко был прав, когда не вводил строгие ограничения из-за коронавируса?
— Нет, с точки зрения медицины и здравоохранения — это преступление по отношению к гражданам Белоруссии. Все страны, которые не вводили карантин, получили самую высокую смертность. Это уже и разобранный 50 раз пример со Швецией. Там самая сложная ситуация с экономикой по сравнению с близлежащими странами, причем плотность населения в Швеции ниже, чем в Дании.
То есть проблема заключается не в том, правильно или не правильно был введен карантин, а в том, что коронавирус нанес удар именно по экономике. Он фактически обнулил все достижения за последние годы.
А консервативные политики, Трамп, Макрон, Джонсон, всегда хорошая мишень для левых. Трамп все равно оказался бы в сложном положении, потому что коронавирус выбил его экономику.
