Однако есть множество вопросов, связанных с содержательной стороной предстоящего саммита, поскольку до сих пор абсолютно неясно, какими инициативами, предложениями, готовыми проектами будет наполнен портфель Владимира Зеленского перед поездкой в Париж. Все заявления на эту тему самого президента и людей из его окружения дают картину, где происходит взаимная аннигиляция любых идей, поскольку на каждое утверждение обязательно найдутся слова, его опровергающие или дезавуирующие.
Казалось бы, чего проще: обсуждаться должна согласованная "формула Штайнмайера", предлагающая определенный порядок выполнения пунктов Минских соглашений. Но сами пункты уже неоднократно были интерпретированы в ключе, неприемлемом для Москвы и Донбасса. Понятно, что договориться с Кремлем об обсуждении в рамках изобретаемых Киевом чуть ли не каждый день концептов, кардинально меняющих смысл Минских договоренностей, правящей украинской команде не удастся.
А значит, и встреча в столице Франции всё еще под вопросом.
О том, насколько плохо на Банковой понимают, что из себя представляет нормандская площадка, свидетельствует предложение министра иностранных дел Украины Вадима Пристайко обсудить на саммите проблему транзита российского газа в Европу через украинскую трубу. По своей рациональности и способности мотивировать Россию на разговор инициатива Пристайко аналогична идее Зеленского ошарашить на нормандской сходке Владимира Путина вопросом о возвращении Крыма. И то, и другое намертво блокирует возможность каких бы то ни было переговоров.
Дело в том, что транзит входит в перечень проблем, связанных исключительно с двусторонними российско-украинскими отношениями. Если российская сторона даёт согласие на ее обсуждение, её статус оказывается равен статусу Украины, которая, как известно, является стороной конфликта в Донбассе. Это означает, что и Россия соглашается участвовать в переговорах в этом же качестве. Однако Москва не один десяток раз повторяла, что, поддерживая народные республики, в боевых действиях она не участвует, а в нормандском процессе выступает как гарант и наблюдатель.
Кроме того, транзит газа — это экономика (причем довольно узкий ее сегмент), тогда как нормандский формат призван решать куда более глобальные задачи: продолжающаяся более пяти лет на европейском континенте война — это трагедия миллионов людей, которой надо как можно быстрее положить конец. Предлагать завести в пространство этого сложнейшего и в гуманитарном смысле требующего безотлагательных решений и действий вопроса экономическую тему — это значит совсем не понимать, как соотносятся между собой величины в геополитике.
Кроме всего прочего, для чего России, коль скоро она дала бы согласие поговорить о транзите газа, внешние арбитры в виде Франции и Германии? Она уже давно назвала все условия, выполнение которых позволит перезаключить транзитный контракт. Киев не согласен их выполнить — ни газа, ни транзита в следующем году.
В общем, нынешняя украинская власть продолжает удивлять публику затейливыми изобретениями, которые соотнесены с реальностью примерно так же, как намерение реинтегрировать Донбасс с валом прокатившихся в украинских СМИ заявлений о необходимости отгородиться непроницаемой стеной от мятежного региона. Вроде бы условия для встречи в Париже уже налицо, и каждое слово официальных лиц и чиновников должно быть тщательно взвешено и продумано, чтобы не дай бог не спугнуть перспективу переговоров.
Но нет, украинская власть с грациозностью слона в посудной лавке воздвигает всё новые преграды на пути к серьёзному и важному разговору.
