— Вот я сейчас смотрю 2 часа 35 минут из четырех часов — уже почти две трети посмотрел этого интервью. Да, там есть обиды на президента, иногда прорывается «Володя», но Богдан почти все время называет его Владимир Александрович. Я бы сказал, пафос интервью — «Владимир Александрович, я вам не враг. Ваш враг — это [нынешний глава ОПУ Андрей] Ермак». Вот в чем пафос этого интервью.
Главная обида — на Ермака, а Зеленскому — сигнал, что он ему не враг и что он к нему по-прежнему относится хорошо, просто считает, что теперь все делается неправильно и неэффективно.
- Как думаете, может ли этот посыл «Ермак — враг» как-то ударить по позициям главы Офиса?
— Не думаю. Токсичность Ермака может накапливаться, конечно, и никому ничего не гарантировано — ни одна должность. Вечных руководителей администрации не бывает, как и других людей на разных постах, поэтому я думаю, что судьба Ермака зависит не столько от таких интервью или таких обвинений Богдана, сколько от оценки Зеленским работы Ермака. Конечно, может быть, у Зеленского найдется время посмотреть интервью, какие-то вещи оценить для себя. Но точно здесь влиять на судьбу Ермака будут другие факторы.
Но противостояние между Богданом и Ермаком очевидно, и оно не просто продолжается, оно возобновляется, усиливается. И конечно, этот конфликт тоже Зеленскому не нравится. И тут, мне кажется, Богдан совершает ошибку, вернее, повторяет ту ошибку, которая привела его к отставке.
Тут как карма. У Богдана была такая фраза в интервью: «Меня отовсюду выгоняли: из детсада, из школы, из пионерлагеря, вот из Офиса президента выгнали». Его проблема — это чрезмерная конфликтность, а Зеленский не любил конфликтов в своей команде. Если Богдан хотел воздействовать на Зеленского, надо было действовать по-другому.
А так он страхуется как юрист опытный, не называет фамилии, в том числе Ермака. Но в целом очевидно, что главный, скажем так, двигатель этого интервью, эмоциональный стержень — это именно противостояние с Ермаком.
— Слушайте, «партия войны» — это глупый, не соответствующий действительности пропагандистский термин, используемый российской пропагандой и [главой политсовета партии «Оппозиционная платформа — За жизнь» Виктором] Медведчуком. Нет никакого деления на «партию войны» и «партию мира» — это все политтехнологические манипуляции.
Меня вот некоторые ваши товарищи из тех, кто в Москве, и тех, кто с Медведчуком здесь работает, относят к «партии войны», хотя на самом деле я самый искренний сторонник мира и компромисса. Поэтому это все тупая, далекая от реальности манипулятивная технология.
- Тогда, отбросив такие термины, перефразирую вопрос: как думаете, будут ли противники Зеленского пытаться использовать озвученную Богданом информацию против президента и его Офиса?
— Так уже используют. Уже есть судебный иск — у нас очень легко он открывается, почти что автоматически. Но тут я думаю, что Богдан тоже совершил ошибку — он подставился. Иск по этому делу подал человек, который записывал брата Ермака, против которого тоже открыто уголовное дело. И тут Богдан подставился: он фактически через эту связку показал, что он причастен к записям брата Ермака. Это подозрение было и раньше, но теперь оно подтвердилось.
В целом я рискну утверждать, что ничем это не закончится, потому что, как вы понимаете, там гриф «Секретно», такие вещи на публику не выносят.
- А что вы вообще думаете по поводу всей этой ситуации?
— Моя версия заключается в том, что, скорее всего, в самих спецслужбах возникли разногласия, как эту спецоперацию проводить, а дальше информацию слили те, кто был обижен, кто готовил, — все труды насмарку.
- К слову о России. Богдан заявил, что у Украины с РФ будет мир. Как думаете, в какой перспективе можно рассматривать этот прогноз?
— Ну, когда-то будет. Например, порядка 75 лет воевали между собой Франция и Германия. До этого еще дольше воевали между собой Франция и Англия. Россия с Германией в целом ряде войн участвовали. Но история показывает: ничего вечного не бывает. Когда-то мир будет, да. В ближайшей перспективе никаких предпосылок для мира не вижу. Подчеркиваю это.
Я сам сторонник мира, в том числе и сторонник относительного мирного сосуществования с Россией. Но максимум, что возможно, и то не сразу — это холодный мир. Возврата к прежним отношениям не может быть просто по определению. Это просто нереально.
Максимум, что возможно, и то под большим сомнением, — это достижение перемирия, прекращения огня на Донбассе, если этого захочет Россия. Потому что срыв перемирия недавний — полная ответственность на России. Всё зависит от России.
- Разве не от выполнения политической части Минских соглашений?
Для Украины, во-первых, это неприемлемо, во-вторых, например, тезис об особом статусе в Конституции — это утопия. Для этого 300 голосов не было, нет и не будет, особенно при нынешней электоральной структуре Украины. Опять-таки благодаря России. Захват Крыма и части Донбасса просто убил на корню любую возможность электорального реванша пророссийских сил. Поэтому реализовать политическую часть Минских соглашений просто нереально.
- А в случае реализации т.н. приднестровского сценария что нас ждет?
— Это может через несколько лет привести к тому, что ситуация начнет выравниваться и может возникнуть парадигма отношений холодного мира. Когда могут какие-то контакты возобновиться, как с Грузией, но в более сложной форме, потому что обид больше. Такое холодное мирное сосуществование с ограниченными контактами, но без всякой дружбы и особого добрососедства.
