https://ukraina.ru/20231123/1051244793.html
Александр Дугин: В Авдеевке, в Херсоне, под Бахмутом мы ежедневно сражаемся с дьяволом
Александр Дугин: В Авдеевке, в Херсоне, под Бахмутом мы ежедневно сражаемся с дьяволом - 23.11.2023 Украина.ру
Александр Дугин: В Авдеевке, в Херсоне, под Бахмутом мы ежедневно сражаемся с дьяволом
Мы увлеклись материалистическими атеистическими идеями Запада и поэтому все разрушили, считает философ, политолог и социолог Александр Дугин. Об этом он рассказал в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру. Также он поделился с изданием Украина.ру мыслями о том, какой должна стать Россия после победы на Украине
2023-11-23T05:24
2023-11-23T05:24
2023-11-23T10:04
россия
империя
православие
церковь
украина
ссср
капитализм
социализм
интервью
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/0b/16/1051230491_84:31:832:452_1920x0_80_0_0_1a957c52cf5aca7469c33ec70a61e6be.jpg
— Александр Гельевич, вы представляете одно из популярных философско-политических течений в России. Интересно, как вы и ваши сторонники видите будущее России.— Все начинается с геополитики. Чтобы быть империей, как говорил Бжезинский, Россия должна установить контроль над Украиной. Геополитика связана с идеологией — чем больше мы будем осознавать себя суверенной русской цивилизацией, русским миром, русской империей, тем более мы будем обращаться к нашим корням, нашим установкам, от которых мы отказались особенно 100 лет назад, с большевиками от одной части, а потом от другой части — в 90-е годы. Мы за 100 лет фактически полностью предали самих себя, вначале отказавшись от религии, от православия, от царя, а потом отказавшись от социальной справедливости и отстаивания совершенно особой советской цивилизации. Мы дважды себя предали за 100 лет и это даром не проходит. Мы предали империю, мы предали Русский мир, мы предали нашу идентичность и сейчас надо это восстанавливать.— Наверное, Бжезинский, не совсем тот мыслитель, на идеи которого стоит опираться российскому обществу. Что значит империя для вас? Какова конфигурация власти, собственности, какова социальная структура, о чем вообще идет речь?— Империя, которую мы будем строить по мере освобождения Украины, должна иметь совершенно самостоятельную идеологическую, политическую, социальную структуру, которая будет опираться на преемственность разных этапов русской истории. Там будут элементы православия и верховной самодержавной власти, обязательно социальная справедливость — в советский период это было главным требованием нашего русского народа и других народов России. Одновременно, конечно, атеизм, материализм, совершенно плебейскую, ничтожную и отвратительную идею материального прогресса мы должны отбросить, вернувшись к идеалам церкви, православия, к идеалам и высоким стремлениям, к принципу аристократии духа — вот эти все утраченные за последние 100 лет вещи мы должны восстановить по мере наших побед на украинском фронте.— Мне кажется, это какая-то эклектика — одновременно и самодержавие, и социальная справедливость. А собственность у кого? Ведь социальная справедливость напрямую зависит от того, как распределить то, что у нас есть.— Это только у материалистов в голове вопрос о распределении собственности. Собственность важна. Но на самом деле, помимо полного материального равенства — коммунизма — и буржуазного неравенства есть множество других вариантов. Если мы говорим о социально ориентированном солидарном обществе, то зазор между богатыми и бедными не должен превышать каких-то нормальных пределов. В солидарном обществе должна быть взаимопомощь. Принцип самодержавия никоим образом не противоречит принципу социальной справедливости.— Ну коммунизм — это не про полное материальное равенство, а про отсутствие эксплуатации. Правильно ли я понял, что в солидарном обществе империи будущего сохранятся богатые и бедные, т. е. будет капитализм, но с человеческим лицом с более справедливым распределением?— Нет, капитализм — это англосаксонская западная модель, которая уничтожает все. Капитализм — это не просто общество с рынком, а это рыночное общество, где все продается, где все покупается, где существует только один класс — буржуазия.Капитализм — это и есть суть того, с чем мы воюем. Никакого капитализма! Никакого капитализма в полноценной священной империи не может быть. Там совершенно другой строй. Но почему мы должны говорить, оперируя только западными политическими моделями? Социализм, капитализм — все это заимствования из западной культуры, которая нам чужда. Нам нужно строить русское общество, и собственность у нас будет русская. Как русский человек традиционно понимал собственность, вот так…— В разные эпохи русский человек по-разному понимал собственность. Что вы имеете в виду?— Почитайте евразийца-правоведа Николая Алексеева, «Русский народ и государство». Прекрасная книга. Он говорил, что самый правильный подход — это представление об относительной частной собственности. Относительная частная собственность — это приблизительно то, что в Советском Союзе понимали под личной собственностью. Она находится в нашем распоряжении, но мы не можем с ней делать все что угодно. Вот, например, собака в нашей собственности, но мы не можем ее убить, потому что это будет аморально по отношению к обществу и бессердечно по отношению к самой собаке. Это будет преступлением. Так же со всем тем, что нам доверено. И к земле, и к домам, и к средствам передвижения, и к другим вещам мы должны относиться с учетом социально-нравственных интересов. Это же прекрасно!— Крепостного тоже убивать аморально, Салтычиху за это в свое время наказали, но он все равно крепостной. Но главный вопрос даже не в этом. По какому принципу нам что-то будет доверено? Кому-то доверят нефтяную вышку, а кому-то — квартиру в хрущевке в спальном районе провинциального городка, так?— Нет, не так. Я абсолютно убежден, что народное богатство: нефть, газ, природные ресурсы — все должны принадлежать государству. Исключительно государству, потому что они не могут быть объектом частной собственности, как бы люди не помогали их извлечению. Недра принадлежат государству, всему народу. Поэтому уже каждый гражданин этой прекрасной империи русского будущего имеет право на некую долю во всенародном богатстве. Другое дело, каждому, конечно, нужно будет обеспечить минимум — минимум жилья, минимум земли. Это будет задача сильной самодержавной власти, потому что это опора. Люди, живущие в своих домах на своей земле, будут рожать русских детей, и они будут лояльны и благодарны, будут настоящими носителями, будут воспитываться в правильном ключе. Нам все надо поменять. Когда мы применяем к будущей империи принципы того, что мы имели в XX веке, или то, что мы видим на Западе, это абсолютно ложные примеры. Надо строить совершенно новое общество. И вот это новое общество и есть общество будущей империи, которая должна будет разорвать с Западом, с его представлениями о капитализме, о социализме, о равенстве, неравенстве.— Ни социализма, ни капитализма, ни равенства, ни неравенства — сложно представить, как можно пройти где-то посредине.— Все должно быть по-другому. Все должно быть солидарным, должно быть духовным, должно быть очень высокоразвитым, высокообразованным, высокоорганизованным. И мы на это способны. Это наши идеи, наши мечты. И в XIX, и даже в XX веке целью наших предков было построение именно такого справедливого общества. И когда мы придавали ему какую-то конкретную форму по западным выкройкам — то одну, то другую — мы как раз приходили к противоречиям. Должно быть очень открытое развитие. Все будет решаться по мере того, как мы будем побеждать на Украине. Мы не сможем продвинуться дальше того, где мы стоим, если мы не осуществим обновление и оздоровление системы в самой России. И вот по мере укрепления нас самих, по мере возвращения своей собственной идентичности, мы будем одерживать победу за победой. Каждая победа на фронте на самом деле будет означать победу внутри системы и утверждение в нашем обществе правильных законов и пропорций, которые были чудовищно нарушены на протяжении всей последней столетней истории — в семидесятилетнем советском цикле и особенно последние тридцать лет либерального фактически внешнего управления страной.— Если правильные законы и пропорции, как вы говорите, были разрушены именно 100 лет назад, значит именно в начале XX века они таки были правильными? Именно то общество вы считаете благим? Но там как раз был капитализм с феодальными пережитками.— Нет. И тогда было очень много ложного. То, о чем мечтали люди в XIX–XX веках, должно реализоваться в XXI. Все те конкретные формы воплощения, которые принимали эти мечты, требуют очень серьезного критического разбора. Но самое главное, почему последние сто лет мы отвергаем, потому что тогда была отвергнута церковь, была отвергнута сакральность. Мы пошли по западному пути материализма, атеизма и потом последние тридцать лет — капитализма. До этого — социализма. Мы увлеклись материалистическими атеистическими идеями Запада и поэтому все разрушили. Мы разрушили наше общество, мы разрушили нашу духовность, мы разрушили наши семьи, мы разрушили нашу культуру. Над нами пляшут какие-то бесноватые бабки типа Пугачевой (плясали до последнего момента), пугая своим бессмысленным истеричным истошным визгом. Потом в критический для страны момент чудовище оказывается в Израиле, издевается над страной, захлебывается русофобией. А когда и там требуется проявить какой-то такт и мужество в отношении новой родины (видимо, не такой уж и новой, раз именно туда оно сбежало), то оно снова оттуда бежит. Вот такое уродство наплодили последние сто лет нашей истории. Омерзительные отбросы рода человеческого пришли в качестве образцов в нашу культуру. Аналогичные фигуры и в политике, в экономике и так далее. Сейчас мы должны из этого выбираться.— Разве подобные персонажи — продукт исключительно указанной вами эпохи? Как же все те герои Великой Отечественной войны и не только, которых она нам дала? А в XIX веке и раньше все были сплошными патриотами и ни одного предателя?— Я не говорю, что мы должны возвращаться назад. Нам надо двигаться вперед и осуществлять мечты русских людей, русских патриотов, которые сражались за Россию, которые видели ее недостатки, но которые мечтали о России лучшей, о России будущего. Вот их мечты мы должны воплотить. Непросто восстановить то, что было. Если бы все было идеально в XIX веке, то и революции бы не было. И люди, которые делали революции, возможно, многие из них тоже были движимы благими помыслами. Эти благие помыслы, эти светлые мечты, любовь к России, верность Богу, понимание нашей культуры, нашей идентичности, ее защита, воля к справедливости — вот эти идеалы, эти традиционные ценности должны быть воплощены сейчас в России, которую мы будем строить. Поэтому здесь да, монархия и православие — это принципы. Они прекрасны. Самодержавие и так у нас на протяжении всей нашей истории было. И последние сто лет тоже монархия, только она не называлась так. Самодержавие — это важнейший принцип организации таких больших территорий. Принцип империи, принцип православия и духа, превосходство духа над материей — это ориентация всего нашего общества. Не будет этого — смысла не будет. Мы не от мира сего. Наша империя не от мира сего. Вернее, частично от мира сего, а частично нет.И вот это духовное измерение, эту вертикаль — вот что главное донести. Надо воплотить в жизнь мечту наших предков XIX века, XX века, но без религии, без веры, без церкви, без Бога, без Христа грош будет цена любому даже самому совершенному обществу.— Но людей же не заставишь верить в Бога, если они не верят.— Знаете, когда началось СВО, многие, особенно добровольцы, пошли туда кто с красным флагом, кто с имперским. Но сейчас постепенно все больше и больше появляется Спас Нерукотворный — знамя с Христом более всего распространено среди добровольческих отрядов. Христос сам придет, если мы обратимся к Нему, Он придет к нам. Если люди осознают любовь к родине и начнут просто листать страничку за страничкой нашу историю, они увидят значение церкви, которое она играла. Не надо никого заставлять. Никакого принуждения здесь не должно быть. Я абсолютно убежден, что каждый русский человек глубоко православный. Многие просто этого не понимают. Не надо заставлять, не надо никому навязывать ничего. Надо просто рассказать. Когда людей 70 лет мучают атеистической пропагандой, выбивая из них представления о духе, о религии, о душе, о вечности, о небе, о воскресении мертвых, кто же это выдержит. Что будет, если тебя на 70 лет посадить в камеру, пытать тебя, внедрять в твое сознание ложные взгляды, а потом 30 лет еще хуже: мол, заботься только о себе, уже никакой справедливости нет, никакой страны, только ты, пока живешь, а потом превратишься в машину и загрузишь свои вонючие мечты и события своей идиотской жизни на облачный сервер. Вот таким образом ты сохранишься, если недостаточно денег наворуешь, чтобы тебя заморозить, а потом когда-нибудь разморозить. Эти инфернальные сатанинские представления о жизни, которую нашему человеку внедрили, они выбиваются на фронтах. Они вырываются, когда человек задумывается о том, что такое быть русским. К нему приходит это знамя со Спасом Нерукотворным, и кто его принесет? Мы принесем. Священники принесут. Русские люди принесут. Государство принесет это знамя со Спасом Нерукотворным. На него надо смотреть, и все будет проясняться само по себе. И, конечно, мы будем людям помогать возвращаться к самим себе, а не заставлять их присягать новой идеологии. Не надо никаких новых идеологий придумывать. Надо вернуться к самим себе, потому что возвращение к Богу — это не возвращение к прошлому, это возвращение к вечному. Вечное есть. Вот Запад решил строить свою цивилизацию последних столетий на том, что вечного нет, что есть только время. Это ложное представление, их устами говорил дьявол. Вот с этим дьяволом мы сражаемся сегодня ежедневно в Авдеевке, в Херсоне, под Бахмутом. Это настоящий дьявол, потому что он считает, что вечности нет. А мы солдаты вечности.
https://ukraina.ru/20231122/1051236041.html
https://ukraina.ru/20231122/1051229956.html
https://ukraina.ru/20230615/1047254085.html
россия
украина
ссср
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Павел Волков
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/1b/1045733135_363:5:900:542_100x100_80_0_0_8d075e3ad6071fd31d6365e213903de4.jpg
Павел Волков
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/1b/1045733135_363:5:900:542_100x100_80_0_0_8d075e3ad6071fd31d6365e213903de4.jpg
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Павел Волков
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/1b/1045733135_363:5:900:542_100x100_80_0_0_8d075e3ad6071fd31d6365e213903de4.jpg
россия, империя, православие, церковь, украина, ссср, капитализм, социализм, интервью
— Александр Гельевич, вы представляете одно из популярных философско-политических течений в России. Интересно, как вы и ваши сторонники видите будущее России.
— Все начинается с геополитики. Чтобы быть империей, как говорил Бжезинский, Россия должна установить контроль над Украиной. Геополитика связана с идеологией — чем больше мы будем осознавать себя суверенной русской цивилизацией, русским миром, русской империей, тем более мы будем обращаться к нашим корням, нашим установкам, от которых мы отказались особенно 100 лет назад, с большевиками от одной части, а потом от другой части — в 90-е годы.
Мы за 100 лет фактически полностью предали самих себя, вначале отказавшись от религии, от православия, от царя, а потом отказавшись от социальной справедливости и отстаивания совершенно особой советской цивилизации. Мы дважды себя предали за 100 лет и это даром не проходит. Мы предали империю, мы предали Русский мир, мы предали нашу идентичность и сейчас надо это восстанавливать.
— Наверное, Бжезинский, не совсем тот мыслитель, на идеи которого стоит опираться российскому обществу. Что значит империя для вас? Какова конфигурация власти, собственности, какова социальная структура, о чем вообще идет речь?
— Империя, которую мы будем строить по мере освобождения Украины, должна иметь совершенно самостоятельную идеологическую, политическую, социальную структуру, которая будет опираться на преемственность разных этапов русской истории. Там будут элементы православия и верховной самодержавной власти, обязательно социальная справедливость — в советский период это было главным требованием нашего русского народа и других народов России.
Одновременно, конечно, атеизм, материализм, совершенно плебейскую, ничтожную и отвратительную идею материального прогресса мы должны отбросить, вернувшись к идеалам церкви, православия, к идеалам и высоким стремлениям, к принципу аристократии духа — вот эти все утраченные за последние 100 лет вещи мы должны восстановить по мере наших побед на украинском фронте.
— Мне кажется, это какая-то эклектика — одновременно и самодержавие, и социальная справедливость. А собственность у кого? Ведь социальная справедливость напрямую зависит от того, как распределить то, что у нас есть.
— Это только у материалистов в голове вопрос о распределении собственности. Собственность важна. Но на самом деле, помимо полного материального равенства — коммунизма — и буржуазного неравенства есть множество других вариантов. Если мы говорим о социально ориентированном солидарном обществе, то зазор между богатыми и бедными не должен превышать каких-то нормальных пределов. В солидарном обществе должна быть взаимопомощь. Принцип самодержавия никоим образом не противоречит принципу социальной справедливости.
— Ну коммунизм — это не про полное материальное равенство, а про отсутствие эксплуатации. Правильно ли я понял, что в солидарном обществе империи будущего сохранятся богатые и бедные, т. е. будет капитализм, но с человеческим лицом с более справедливым распределением?
— Нет, капитализм — это англосаксонская западная модель, которая уничтожает все. Капитализм — это не просто общество с рынком, а это рыночное общество, где все продается, где все покупается, где существует только один класс — буржуазия.
Капитализм — это и есть суть того, с чем мы воюем. Никакого капитализма! Никакого капитализма в полноценной священной империи не может быть. Там совершенно другой строй. Но почему мы должны говорить, оперируя только западными политическими моделями? Социализм, капитализм — все это заимствования из западной культуры, которая нам чужда. Нам нужно строить русское общество, и собственность у нас будет русская. Как русский человек традиционно понимал собственность, вот так…
— В разные эпохи русский человек по-разному понимал собственность. Что вы имеете в виду?
— Почитайте евразийца-правоведа Николая Алексеева, «Русский народ и государство». Прекрасная книга. Он говорил, что самый правильный подход — это представление об относительной частной собственности. Относительная частная собственность — это приблизительно то, что в Советском Союзе понимали под личной собственностью. Она находится в нашем распоряжении, но мы не можем с ней делать все что угодно.
Вот, например, собака в нашей собственности, но мы не можем ее убить, потому что это будет аморально по отношению к обществу и бессердечно по отношению к самой собаке. Это будет преступлением. Так же со всем тем, что нам доверено. И к земле, и к домам, и к средствам передвижения, и к другим вещам мы должны относиться с учетом социально-нравственных интересов. Это же прекрасно!
— Крепостного тоже убивать аморально, Салтычиху за это в свое время наказали, но он все равно крепостной. Но главный вопрос даже не в этом. По какому принципу нам что-то будет доверено? Кому-то доверят нефтяную вышку, а кому-то — квартиру в хрущевке в спальном районе провинциального городка, так?
— Нет, не так. Я абсолютно убежден, что народное богатство: нефть, газ, природные ресурсы — все должны принадлежать государству. Исключительно государству, потому что они не могут быть объектом частной собственности, как бы люди не помогали их извлечению. Недра принадлежат государству, всему народу.
Поэтому уже каждый гражданин этой прекрасной империи русского будущего имеет право на некую долю во всенародном богатстве. Другое дело, каждому, конечно, нужно будет обеспечить минимум — минимум жилья, минимум земли. Это будет задача сильной самодержавной власти, потому что это опора.
Люди, живущие в своих домах на своей земле, будут рожать русских детей, и они будут лояльны и благодарны, будут настоящими носителями, будут воспитываться в правильном ключе. Нам все надо поменять. Когда мы применяем к будущей империи принципы того, что мы имели в XX веке, или то, что мы видим на Западе, это абсолютно ложные примеры. Надо строить совершенно новое общество. И вот это новое общество и есть общество будущей империи, которая должна будет разорвать с Западом, с его представлениями о капитализме, о социализме, о равенстве, неравенстве.
— Ни социализма, ни капитализма, ни равенства, ни неравенства — сложно представить, как можно пройти где-то посредине.
— Все должно быть по-другому. Все должно быть солидарным, должно быть духовным, должно быть очень высокоразвитым, высокообразованным, высокоорганизованным. И мы на это способны. Это наши идеи, наши мечты. И в XIX, и даже в XX веке целью наших предков было построение именно такого справедливого общества. И когда мы придавали ему какую-то конкретную форму по западным выкройкам — то одну, то другую — мы как раз приходили к противоречиям.
Должно быть очень открытое развитие. Все будет решаться по мере того, как мы будем побеждать на Украине. Мы не сможем продвинуться дальше того, где мы стоим, если мы не осуществим обновление и оздоровление системы в самой России. И вот по мере укрепления нас самих, по мере возвращения своей собственной идентичности, мы будем одерживать победу за победой.
Каждая победа на фронте на самом деле будет означать победу внутри системы и утверждение в нашем обществе правильных законов и пропорций, которые были чудовищно нарушены на протяжении всей последней столетней истории — в семидесятилетнем советском цикле и особенно последние тридцать лет либерального фактически внешнего управления страной.
— Если правильные законы и пропорции, как вы говорите, были разрушены именно 100 лет назад, значит именно в начале XX века они таки были правильными? Именно то общество вы считаете благим? Но там как раз был капитализм с феодальными пережитками.
— Нет. И тогда было очень много ложного. То, о чем мечтали люди в XIX–XX веках, должно реализоваться в XXI. Все те конкретные формы воплощения, которые принимали эти мечты, требуют очень серьезного критического разбора. Но самое главное, почему последние сто лет мы отвергаем, потому что тогда была отвергнута церковь, была отвергнута сакральность. Мы пошли по западному пути материализма, атеизма и потом последние тридцать лет — капитализма. До этого — социализма.
Мы увлеклись материалистическими атеистическими идеями Запада и поэтому все разрушили. Мы разрушили наше общество, мы разрушили нашу духовность, мы разрушили наши семьи, мы разрушили нашу культуру. Над нами пляшут какие-то бесноватые бабки типа Пугачевой (плясали до последнего момента), пугая своим бессмысленным истеричным истошным визгом. Потом в критический для страны момент чудовище оказывается в Израиле, издевается над страной, захлебывается русофобией.
А когда и там требуется проявить какой-то такт и мужество в отношении новой родины (видимо, не такой уж и новой, раз именно туда оно сбежало), то оно снова оттуда бежит. Вот такое уродство наплодили последние сто лет нашей истории. Омерзительные отбросы рода человеческого пришли в качестве образцов в нашу культуру. Аналогичные фигуры и в политике, в экономике и так далее. Сейчас мы должны из этого выбираться.
— Разве подобные персонажи — продукт исключительно указанной вами эпохи? Как же все те герои Великой Отечественной войны и не только, которых она нам дала? А в XIX веке и раньше все были сплошными патриотами и ни одного предателя?
— Я не говорю, что мы должны возвращаться назад. Нам надо двигаться вперед и осуществлять мечты русских людей, русских патриотов, которые сражались за Россию, которые видели ее недостатки, но которые мечтали о России лучшей, о России будущего. Вот их мечты мы должны воплотить. Непросто восстановить то, что было. Если бы все было идеально в XIX веке, то и революции бы не было. И люди, которые делали революции, возможно, многие из них тоже были движимы благими помыслами. Эти благие помыслы, эти светлые мечты, любовь к России, верность Богу, понимание нашей культуры, нашей идентичности, ее защита, воля к справедливости — вот эти идеалы, эти традиционные ценности должны быть воплощены сейчас в России, которую мы будем строить.
Поэтому здесь да, монархия и православие — это принципы. Они прекрасны. Самодержавие и так у нас на протяжении всей нашей истории было. И последние сто лет тоже монархия, только она не называлась так. Самодержавие — это важнейший принцип организации таких больших территорий. Принцип империи, принцип православия и духа, превосходство духа над материей — это ориентация всего нашего общества. Не будет этого — смысла не будет. Мы не от мира сего. Наша империя не от мира сего. Вернее, частично от мира сего, а частично нет.
И вот это духовное измерение, эту вертикаль — вот что главное донести. Надо воплотить в жизнь мечту наших предков XIX века, XX века, но без религии, без веры, без церкви, без Бога, без Христа грош будет цена любому даже самому совершенному обществу.
— Но людей же не заставишь верить в Бога, если они не верят.
— Знаете, когда началось СВО, многие, особенно добровольцы, пошли туда кто с красным флагом, кто с имперским. Но сейчас постепенно все больше и больше появляется Спас Нерукотворный — знамя с Христом более всего распространено среди добровольческих отрядов. Христос сам придет, если мы обратимся к Нему, Он придет к нам.
Если люди осознают любовь к родине и начнут просто листать страничку за страничкой нашу историю, они увидят значение церкви, которое она играла. Не надо никого заставлять. Никакого принуждения здесь не должно быть. Я абсолютно убежден, что каждый русский человек глубоко православный. Многие просто этого не понимают. Не надо заставлять, не надо никому навязывать ничего. Надо просто рассказать.
Когда людей 70 лет мучают атеистической пропагандой, выбивая из них представления о духе, о религии, о душе, о вечности, о небе, о воскресении мертвых, кто же это выдержит. Что будет, если тебя на 70 лет посадить в камеру, пытать тебя, внедрять в твое сознание ложные взгляды, а потом 30 лет еще хуже: мол, заботься только о себе, уже никакой справедливости нет, никакой страны, только ты, пока живешь, а потом превратишься в машину и загрузишь свои вонючие мечты и события своей идиотской жизни на облачный сервер. Вот таким образом ты сохранишься, если недостаточно денег наворуешь, чтобы тебя заморозить, а потом когда-нибудь разморозить.
Эти инфернальные сатанинские представления о жизни, которую нашему человеку внедрили, они выбиваются на фронтах. Они вырываются, когда человек задумывается о том, что такое быть русским. К нему приходит это знамя со Спасом Нерукотворным, и кто его принесет? Мы принесем. Священники принесут. Русские люди принесут. Государство принесет это знамя со Спасом Нерукотворным. На него надо смотреть, и все будет проясняться само по себе.
И, конечно, мы будем людям помогать возвращаться к самим себе, а не заставлять их присягать новой идеологии. Не надо никаких новых идеологий придумывать. Надо вернуться к самим себе, потому что возвращение к Богу — это не возвращение к прошлому, это возвращение к вечному. Вечное есть.
Вот Запад решил строить свою цивилизацию последних столетий на том, что вечного нет, что есть только время. Это ложное представление, их устами говорил дьявол. Вот с этим дьяволом мы сражаемся сегодня ежедневно в Авдеевке, в Херсоне, под Бахмутом. Это настоящий дьявол, потому что он считает, что вечности нет. А мы солдаты вечности.
