— Алексей Петрович, давайте раз и навсегда закончим вопрос с паникой, которая возникла в обществе по итогу переговоров в Стамбуле. Есть ли хоть малейшие основания полагать, что мы ослабили хватку в отношении Украины?
— Никаких. Операция идет своим ходом. Есть изменения в этой операции, потому что основное огневое воздействие происходит на востоке. Это главная цель второй фазы войсковой операции. Мы хотим ликвидировать опасность, которая постоянно угрожает жителям Донбасса. Обстрелы этой зоны продолжаются, применяются системы залпового огня, прилетают снаряды тяжелой артиллерии. Надо с ними покончить. Поэтому было принято решение усилить там огневое воздействие.
На остальных направлениях движение не останавливается. Просто там происходит ротация войск. Идет замена на более свежие подразделения, которые входят в курс дела и не дают скованным войскам Украины предпринимать какие-то действия по спасению самой многочисленной восточной группировки.
Не забываем еще про то, что продолжается операция по освобождению Мариуполя. Осталась небольшая, но очень сложная часть городской застройки (морской порт, «Азовсталь» и центр города). Там есть еще высотки, объекты, за которые нужно бороться, и там есть еще мирные граждане, которых нужно спасти от террора со стороны противника.
Кстати, лидеров нацбатальона пытались эвакуировать, но шедшие за ними три вертолета были сбиты силами ПВО. Мы надеемся, что они достанутся нам живыми для последующего суда.
— Если говорить об уничтожении противника в «Азовстали». Мы по-прежнему будем действовать ювелирно, или уже можно будет применить «Грады», «Солнцепеки» и «Буратино»?
— Если можно применить тяжелую артиллерию, то она уже применяется. Но перед этим проходит тщательная проверка. В районах, где применяется артиллерия, уже точно нет гражданских, которые могут пострадать. Эту задачу никто не отменял. Мы должны не просто обнаружить гражданских, но и вывести их в безопасную зону и оказать им первую помощь. Люди находятся без воды и еды, у многих серьезные проблемы со здоровьем. Если противник пытается вытащить тяжелую технику (а у них были замечены танки и бронетранспортеры), то эта техника уничтожается.
— Складывается впечатление, что боевые действия переходят в позиционную стадию и ничего яркого сейчас не происходит. Так ли это?
— Нет, это не так. Возьмем тот же Мариуполь. Когда вы планируете взять дом или высотку, в котором окопались бойцы «Азова», вы должны провести тщательную разведку. Потому что бой по захвату высоток скоротечен и вы должны учесть все нюансы. С какой стороны этот дом прикрывается, работают ли снайперы, могут ли они вызвать огневую поддержку. Поэтому фаза подготовки занимает больше времени, чем бой.
Мы взламываем, а потом наступаем. Мы бережем наших солдат. И в этой зоне тоже есть мирные жители, которые сидят по подвалам. Их нужно вызволять. Но нужно убедиться, чтобы их по дороге не расстреляли, когда мы их будем вызволять. Потому что когда мы освобождаем какой-нибудь населенный пункт, то в него тут же летят снаряды, чтобы всех поубивать. Такого рода задачи не любят суету. Если суетиться, можно наломать дров. И своих бойцов положить, и мирных. Поэтому все делается аккуратно и бережно.
Что касается продвижения, то в таких условиях продвижение на 4 км, это то же самое, что продвижение в чистом поле на 30-40 км.
— Славянск и Краматорск будут штурмовать так же, как Мариуполь? Или Мариуполь все же был единичным случаем?
— Мариуполь оказался единичным случаем, потому что именно там сразу всех жителей взяли в заложники. Была информация, что многие дома заминировали. Там окопалась группировка численность свыше 20 тысяч человек, которая смогла взять под контроль весь город. Причем центр был лучше защищен, чем окраины. На окраинах были определенные укрепрайоны, после взятия которых сразу удалось освободить десятки тысяч человек. Разведка сейчас пытается выяснить, как организована оборона нациков в Славянске и Краматорске. Но уже мы имеем некоторое представление о том, как они организуют эту оборону. И мы будем делать все, чтобы уберечь жизни наших военнослужащих и очистить города от нацистской заразы.
— До проведения спецоперации Украина всячески рекламировала «Байрактары». Применяются ли эти беспилотники и применяем ли мы наши «Орионы»?
— «Байрактары» в количестве 36 единиц были уничтожены. Сейчас «Байрактаров» нет, но это не значит, что они не появятся. Их могут доставить наземным транспортом через Польшу. Поэтому сколько бы они «Байрактаров» ни завезли, все они будут взрываться.
Сегодня ночью как раз был сбит последний «Байрактар» из этой партии в 36 единиц вкупе с 17 беспилотниками, которые действовали в Донбассе, в районе Балаклеи, под Черниговом и под Киевом. Они пытаются разведать обстановку, но наши ПВО были сбиты.
Поэтому к эксцессам с применением с их стороны различных видов вооружений мы готовы. А вот у них наблюдаются перебои с вооружением и горючим, поэтому им приходится экономить. А раз им приходится экономить, они не могут проводить операции против наших вооруженных сил.
— Была информация, что мы до сих пор не тронули крупный Кременчугский НПЗ, который поставляет топливо в Одессу. Можем ли мы до него добраться?
— Можем. Вопрос в том, будет ли он приоритетной целью. Это решать нашему генштабу. Если будет понятно, что с уничтожением этого НПЗ мы достигнем определенных военно-тактических успехов, то он будет уничтожен.
Вообще решение по уничтожению таких объектов принимается отдельно. Все зависит от того, насколько он участвует в боевых действиях. Если его топливом заправляется военная техника, которую везут к линии боевого соприкосновения, его нужно выбить из логистической цепочки.
— Многие раскритиковали мнение блогера Юрия Подоляки, который связал наши потери с тем, что мы якобы договорились, что элиты Юго-Востока сдадут свои города, но они не сдержали своего обещания. Что вы об этом думаете?
— Никаких договоренностей не было. Мы не собирались штурмовать эти города. Для штурма привлекаются совершенно другие силы. Главным было проникновение в эти города наших диверсионно-разведывательных групп, которые добыли сведения, связанные с ядерной и биологической программой Украины, которую она вела совместно с Пентагоном.
Мы эти города не собирались брать, потому что это большие риски для мирного населения. Посмотрите, какой ценой достается штурм Мариуполя для нас и для его жителей. Вопрос заключается в том, что мы лишаем противника военной и прочей техники, чтобы у противника был выбор: или он остается в тылу и постепенно быть уничтоженным, потому что у него нет тяжелой техники, или драпануть из этих городов куда-нибудь на Запад.
— Как вы оцениваете темпы налаживания мирной жизни на освобожденных территориях? Рано или поздно все восстановится или есть острые проблемы, на которые уже сейчас нужно обратить внимание?
— Вначале решались гуманитарные проблемы. Людей, которые находились в подвалах, нужно было снабжать всем необходимым. Потом мы восстанавливали систему жизнеобеспечения. Самое главное — это восстановление правопорядка. Потому что там находились элементы, которые, мягко говоря, сочувствуют тому режиму, который их держал под игом. С ними нужно проводить работу и делать так, чтобы жизнь в этих городах вошла в нормальное русло. Уже такие администрации работают, восстанавливаются органы милиции, МЧС, медицина. Просто мы сосредоточены на военных задачах, но такая работа ведется. Причем она ведется одновременно с разминированием площадей вокруг населенных пунктов. Может быть, работа ведется не так быстро, как хотелось бы, но мы упор делаем на местных людях, которых мы будем всячески поддерживать. Наша задача, чтобы Украина стала субъектом, а не объектом.
— Должен пройти референдум о вхождении Южной Осетии в состав России. Готовы ли мы к тому, что в условиях спецоперации нам, может быть, придется воевать с Грузией в случае ее нападения на республику?
— В спецоперации участвует ограниченный контингент российских войск. К любым угрозам нашему суверенитету мы всегда готовы. Вопрос Южной Осетии был обозначен, но он будет решен не сразу. Мы услышали желание осетин, референдум должен пройти в апреле, а дальше посмотрим. Потому что вопрос возврата в родную гавань всегда непрост. Нужно учесть все эксцессы, которые могут возникать вокруг этого вопроса, и обеспечить безопасность для ее граждан.
