Об этом он рассказал в издании Украина.ру
- Николай, обстановка явно накаляется. Американцы решили эвакуировать значительную часть дипломатического корпуса из Киева. Россия начала эвакуировать вспомогательный персонал. Некоторые страны остаются, в том числе страны НАТО. Байден назвал 16 февраля возможной датой вторжения России на территорию Украины. Будет ли война? Или это блеф?
— Я думаю, что войны всё-таки не будет, хотя блефа с обеих сторон сегодня очень много и вопрос заключается в том, может ли одна и другая сторона достичь своих геополитических целей через блеф, эскалацию и повышение ставок. Вообще ситуация напоминает первую половину холодной войны, до Карибского кризиса включительно, когда мы находились периодически на грани новой войны. Блефовали тогда все. Ставки повышали все. И потом находился какой-то компромисс.
Кстати, президент Трумэн, ставший лидером США весной 1945 года, никогда не использовал словосочетание «холодная война», а называл тогдашнюю ситуацию «войной нервов», то есть, кто первый сморгнёт. Мне кажется, сейчас тоже идёт очень ожесточённая и упорная война нервов, каждый демонстрирует свою политическую волю, свою решимость и вопрос заключается в том, кто первый моргнёт.
- Николай, если всё же случится война, то какой она будет, какую форму может принять противостояние?
— Классическая война сегодня вряд ли возможна. Скорее всего, речь идёт о комбинации классической и гибридной войны. И в этих условиях не очень понятно, что означает начало войны. Кибератака — это начало войны? Или танки должны перейти границу? Удар российскими ракетами по стратегическим целям в Украине — это начало войны? Или пехота должна двинуться? Напомню, как адвокат дьявола, что удары, например, Израиля по целям в Палестине, или американцев по целям в Иране, или удары по целям в других странах, которые были за последние два десятилетия, войной не считались. Они расценивались как превентивные удары, либо как удары возмездия, но не приводили к большим военным действиям.
Поэтому что считать началом вторжения? Скорее всего, это будет массовая кибератака, разрушающая логистику и коммуникации потенциального противника, делающая невозможным его организованные ответы и сопротивление.
Конечно, всегда можно организовать провокацию, которую одна сторона сможет представить как повод для начала военных действий, но мне кажется, это будет уже слишком наивно и неэффективно в современном мире, потому что эта самая старая уловка в учебниках по военному делу. И вообще гибридной войне не нужны публичные причины для начала действий.
- Какие цели войны могут преследоваться разными сторонами и достижимы ли они?
— Защита Донбасса от украинской агрессии вещь двоякая. С одной стороны, надо защищать русскоязычное населения, к тому же это граждане России, и Путин многократно это обещал, а с другой стороны защищать один регион, бунтующий против центрального правительства в соседней стране, противоречит всем международным законам и правилам. Любые такого порядка попытки США Россия всегда осуждала. Аналогия может быть уже устаревшая, но можно себе предположить, как бы Москва отнеслась к тому, чтобы Запад начал поддерживать сепаратизм в одном регионе России, вплоть до использования военной силы для его защиты?
Политика устроена так, что рано или поздно всё возвращается. Любые прецеденты тянут за собою другие прецеденты, и Россия может оказаться объектом такой ситуации в будущем. Я уже не говорю о том, что позиция России заключается в необходимости выполнять Минские соглашения, в случае конфликта про них можно окончательно забыть.
Я, кстати, не понимаю, почему Россия так держится за Минские соглашения, они невыполнимы, на мой взгляд, они писались в своё время для того, чтобы прекратить кровопролитие, и они сумели это сделать, но с точки зрения долгосрочной стратегии они, конечно, были совершенно не продуманы. И Россия за прошедшие годы не предложила даже на экспертном уровне альтернативы им. Простой пример одного из пунктов Минских соглашений подразумевает роспуск незаконных военных формирований. Для Запада армии Донецка и Луганска являются незаконными военными формированиями. Разве может Россия допустить их роспуск даже в рамках выполнения Минских соглашений?
- Кому выгодно нынешнее положение дел? А кто находится в проигрыше?
— Мне кажется, что нынешнее положение на самом деле выгодно всем, кроме Украины и Донбасса. Западу хорошо иметь Украину, как форпост, раздражающий и ослабляющий Россию. России хорошо иметь полуотколовшийся Донбасс, как форпост, который постоянно дестабилизирует Украину. Признание Донецка и Луганска понятное дело разрушает Минские соглашения и выводит этот регион из состава Украины де-факто, что по-моему не является российской задачей, хотя в случае опасности для этого региона, Россия будет его защищать.
Но совершенно очевидно, что цель России — не Донбасс, а Украина. Цель Запада — не Украина, а Россия. Опасность включения Украины в НАТО, даже потенциальная, заключается не в том, что уменьшается подлётное время, и что на территории Украины могут быть размещены ударные вооружения, они и так могут быть размещены, а подлётное время из Прибалтики примерно такое же, а в том, что вхождение Украины в НАТО оторвёт Украину окончательно от российской цивилизации. И в течение короткого времени превратит её в европейскую страну не только в военном плане, но и психологически, культурно, ментально. Эта проблема волнует, мне кажется, Россию гораздо больше, потому что это реально очень сильный удар по самой концепции русского мира, который и так за последнее время только сворачивается.
Нельзя забывать, что прекраснодушные планы 2014 года на расширение русского мира рухнули и даже русскоязычные регионы Украины, мягко говоря, очень прохладно относятся к возможности повторения судьбы Донбасса. Конечно, в идеале для России является изменение политического режима на Украине, смена руководства и превращение Украины в дружественную страну, поэтому просто военная операция без серьёзной подготовки внутреннего переворота в Киеве, способного поддержать эту операцию, представляется маловероятной. А сама идея смены режима на Украине совершенно справедливо напоминает, чем занимался Запад на протяжении последних 20 лет в разных регионах мира и то, что Россия категорически отвергала.
Поэтому любые активные действия России, на мой взгляд, требуют как минимум отказа от Минских соглашений, от идеи невозможности смены режима в других странах военными или полувоенными методами, от политики поддержки региона в борьбе против центральной власти. Это фундаментальные изменения российской внешней политики. И пока я не вижу особенных признаков того, что Россия к этому готова.
Поэтом я склоняюсь к тому, что всё-таки войны не будет, хотя полностью исключить её начало не могу. Надо вспомнить, что решение пойти на эскалацию было решением Москвы. Международная ситуация 2021 года мало чем отличалась по своей рутинности от привычной. И в конце года Путин публично дал команду пойти на обострение с Западом, а 15 декабря Россия выступила практически с ультиматумом, сопроводив его жёсткими формулировками, что это требование, а не предмет для обсуждения, целостный пакет, а не меню, из которого можно выбирать отдельные пункты.
Очевидно, что Запад к этому не было готов, начал дёргаться, искать способы ответа. В результате в начале года Запад пошёл на ответную конфронтацию на максимально возможное единство политики в отношении России, хотя отдельные страны-диссиденты на Западе есть до сих пор, и продемонстрировал свою решимость Москве, что, наверное, не было неожиданностью для неё.
Как результат, инициированная Москвой эскалация сегодня достигла максимума, встал вопрос о деэскалации, а главное о том, кто сделает первый шаг. То есть мы возвращаемся к тому, о чём я говорил, — кто первый моргнёт?
Однако деэскалация может приобрети форму деэскалации с элементами ядерной эскалации. Не зря Путин в последнее время всё чаще упоминает российские ядреные силы и новые военные передовые технологии, которых нет у Запада, подчёркивая при этом, что по общему потенциалу и по военному, и по экономическому Россия гораздо слабее НАТО, но есть один элемент, где Москва впереди. Это не может не тревожить Вашингтон и Европу, а Путин, мне кажется, это отлично понимает.
- В чём цель эскалации?
— Целью российской эскалации было обеспечить себе гарантии безопасности в средней и долгосрочной перспективе.
Мне представляется, что война не обеспечит решение этого вопроса, более того, говоря словами Путина, потеря Украиной своей государственности приведёт к тому, что на западной границе России будет зона долгой нестабильности. И России, конечно, никто никаких гарантий безопасности в таких условиях не даст. А апелляция Москвы к принципу неделимости безопасности, то есть то, что нельзя обеспечить безопасность одной страны за счёт уменьшения безопасности для другой, неизбежно приводит к вопросу о том, какие гарантии безопасности получает Украина.
Не получится ли, что за счёт повышения уровня безопасности России безопасность Украины сужается до предела? Мы говорим о стране, которая уже потеряла часть своей территории и не может контролировать ещё одну часть. Российские гарантии безопасности, основанные на принципе неделимости, не могут подразумевать безопасность для Украины, для страны Восточной Европы, для Прибалтики, но сегодня никто даже не попытался сформулировать эту проблему.
Поэтому смотреть надо не просто на решение текущих задач, это близорукая политика, а на то, как укрепится безопасность той или иной страны в ближайшие минимум два десятилетия, а это совсем другая задача. Мыслить надо стратегически, а не тактически. Здесь возникает вопрос, Москве важно победить и ослабить Украину? Или способствовать превращению Украины в мощное стабильное дружественное государство?
