Пожалуй, первое подобное масштабное столкновение, подлинная битва трендов произойдет менее чем через полгода на президентских выборах во Франции.
Об этой стране приятно писать и даже думать. Море теплых ассоциаций, воспоминаний… Я впервые оказался здесь аж в декабре девяносто первого. Тогда чудесная Франция была еще сакральной — философской, литературной, кинематографической, гастрономической и просто романтической столицей западного мира. Ничто не предрекало того, что она станет унылой и грязноватой его провинцией.
Помню восторг от рождественских Елисейских полей, где в нарядной толпе чудились ослепительные улыбки Бельмондо и слышался саркастический смех Фантомаса. Но уже тогда над культовой землей витала тень некой раздвоенности, мучительной дихотомии…
Вновь избранный украинский президент Кравчук поручил мне с коллегой описать французскую модель государственного управления. Тогда размер территории и количество населения стран было примерно одинаковым. И Леонид Макарович, напутствуя нас перед отъездом, задумчиво произнес: «По сути, мы — вторая Франция. Сопоставимая атомная энергетика, ракето-, самолето-, судостроение. Значит, применим их законы и правила госстроительства и где-то месяцев через пять-шесть заживем не хуже».
Позже мне посчастливится поднять тост в испанском парламенте за уникальную гармонию в их горячей крови романтизма Дон Кихота и прагматизма Санчо Панса. Во Франции, если б был повод, я бы тогда поднял тост за тождество противоположностей — корпоративизма и персонализма… Мда, хорошо, что не поднял. Нет этого тождества!
Короче, не смогли мы тогда сделать Украину «второй Францией». Не прививался их легкий галльский дух к тяжеловатой украинской «померкованности». А французкая фривольная раздвоенность не легла на украинский однозначный характер, где всегда «пан» или «пропал», «зрада» или «перемога».
Но это дела давно минувших дней, а сейчас я с удивлением смотрю, как уже Франция пытается стать «второй Украиной». В частности, последние «наезды» французского руководства на РФ стилистически, да и фактически повторяют все декларации украинской власти об «агрессии России», подготовке последней к захватнической войне, оккупации соседей и пр. Но как Украина не стала Францией, так же, наверное, будет и наоборот. Нельзя стать красивым, надевая на себя чужое великолепие. Но и нельзя быть органичным, размахивая чужими страхами.
Зеленский и Макрон удивительно похожи. Одного роста, возраста, психотипа, масштаба личности — до микрона. И верные прислуги корпоратократии. Только у одного это корпорация Ротшильдов, у другого — 95 квартала. Но суть одна — растворять свою ответственность в коллективной, точнее, клановой безответственности, ставить служебность выше универсальности. И страну «поставить на хор», если получится. И быть похожими на Батьку. Только один его курьезно копирует по поводу разоблачения грядущего «переворота». А другой куртуазно пародирует по поводу вовлечения внешних мигрантов во внутреннюю политику. Но это такое…
В общем, выборы приближаются. Но это будут уже не только французские выборы президента. Это будет, повторюсь, битва «стола» и «престола» — кланов, стоящих за одним претендентом, и личных качеств, стоящих за другим.
Год назад я полагал, что главная интрига опять будет между Эммануэлем Макроном и Мари Ле Пен. Они чуть ли не идеально сепарировали, олицетворяли корпоративизм и персонализм. Но международная банковская и административная брюссельская бюрократии явно смутили пламенную душу французской валькирии. Не Жанной Д'Арк оказалась. А дихотомия уже не модна даже в толерантной Франции. Мир жаждет определенности и однозначности. И вроде опять должен был победить их действующий президент, более последовательный в своих политических пристрастиях и более верный своим кукловодам.
И вдруг появился он — неистовый Зе. Только не ЗЕленский, а ЗЕммур. Эрик Земмур. Я уже рассказывал, что мне в наследство от одного великого еще советского проекта досталась методика определения потенциала лидеров. Потенциала, естественно, духовного, креативного, политического… Не буду повторяться. Предельно коротко напомню, что базой расчета является «формула крови» предков — то есть их житейский, социальный, личный опыт, вбитый намертво в генную память.
Земмур оказался чистокровным. Берберским евреем. Чьи предки выжили в невероятных условиях балансирования между накатом мусульманских шариатских правил, бедуинских племенных обычаев и собственных иудейских верований. По слухам, они даже прошли суровую школу французского колониального подполья в Алжире, нарабатывая специфический опыт выживания в экстремальных военных северо-африканских условиях. Прям «лисы пустыни» в натуре. И всё это они передали через «кровь» своему потомку.
Или другой фактор — кодексы личности. То есть базовые постулаты, принципы, навыки, нормативы. Земмур всегда был по жизни лидером, «крепким орешком». Как талантливый писатель, он обожает создавать «кодексы жизни» для других. Вон, даже обаятельная племянница Мари Ле Пен ушла под политическое крыло немолодого бузотера.
Макрон не создавал, а потреблял кодексы бытия. Поэтому, наверное, и банкиром стал. Писатель творит свои каноны мира, а банкир соблюдает чужие. Начал с того, что беспрекословно слушал мудрую и пожилую бабушку Маннет — директоршу колледжа. Потом так же беспрекословно слушал свою будущую жену Бриджит — любимую учительницу. Пусть на четверть века старше, но умеющую строго наставлять на путь истинный. Еще внимал коллеге по партии «Вперед, республика!» Катрин Барбару. Тоже строгая, знает все партийные программы и тоже на четверть века старше…
Если Земмур всю жизнь плел, как опытный шелкопряд, кодексы для других людей, особенно молодых, то Макрон сам соткан из кодексов других людей, особенно зрелых…
Есть, конечно, и другие индикаторы потенциала кандидата. Например, их базовый инструментарий от права до пространства, от финансов до времени, от менеджмента до слова. Но пока нет смысла углубляться. Здесь и так понятно, чей персональный ресурс превалирует.
Хотя, конечно, просто не будет. Бюрократический интернационал постарается не допустить лидерский архетип. Поскольку же корпоративщики не любят выдумывать нового, Земмура будут «сбивать» привычными технологиями. Которыми сбили когда-то могучего Доминика Стросс-Кана. Не получилось пока натравить на него мигрантов под предлогом его антимусульманства, значит, натравят коренных французов, используя их паралогическую ревность.
Еще его запишут, уже записали, в «плохую компанию». Корпоративщики уже создали и вынесли на обложки свой список «плохих парней». Туда по странному совпадению попали все сильные государственные лидеры. Те, кто опирается в своих решениях не «линию клана», а на личный здравый смысл.
Поэтому эти парни, как когда-то сам Де Голль, не верят в химеры НАТО, скептически относятся к русофобии, не признают однополые браки и любят Санта-Клауса… Здравый смысл! Что с него возьмешь. А это не прощается в западном нарративе. Поэтому такой шум поднялся в Европе, когда недавно Земмур встретился с одним из таких «парней» — главой Венгрии Виктором Орбаном. Лидеры по натуре не должны встречаться. Могут усилить взаимные кодексы…
Интересные, доложу вам, будут выборы. Но у настоящего лидера, как у командора, тяжёлая поступь…
