Сергей Станкевич: Киеву, чтобы реализовать свой пропагандистский нарратив, придётся сначала навязать России прямые военные действия

— Сергей, как вы считаете, возможна ли, и при каких условиях, война между Россией и Украиной?

— Анна, в течение семи лет Россия осуществляет комплексную поддержку двух самопровозглашённых мятежных анклавов в Донбассе, известных как Донецкая Народная Республика и Луганская Народная Республика. По международной классификации, принятой у конфликтологов, это типовой сепаратистский конфликт малой интенсивности. По жизни это длящаяся трагедия сотен тысяч украинских семей по обе стороны линии фронта.

Украинское руководство предпочитает описывать события в Донбассе как межгосударственную войну между Россией и Украиной, пытаясь продвинуть этот нарратив в международные отношения и документы. Мы уже говорили, что эта линия просто обнуляет все предыдущие миротворческие усилия. «Нормандский формат» как переговорная площадка и пакетное соглашение, «Минск-2» как единственная правовая основа для миротворчества полностью заточены под урегулирование сепаратистского конфликта по формуле «мир в обмен на автономию». Для «межгосударственной войны», о которой рассуждают в Киеве, нет вообще ничего: ни переговорной площадки, ни правовой основы, ни приемлемого для сторон словаря общения. То есть если Киев всё же уберёт конструкцию «Нормандский формат» — «Минские соглашения» (вопреки уговорам Берлина, Парижа и Вашингтона), путь к миру пропадёт, и останется только война.

Горький парадокс: чтобы реализовать свой пропагандистский нарратив и втянуть Россию в переговоры о «межгосударственной войне», Киеву придётся сначала навязать России прямые военные действия. Создать предмет переговоров согласно собственной риторике. Ещё недавно я считал настоящую прямую войну между Украиной и Россией невозможной. Увы, теперь её вероятность возрастает с каждым днём.

— Как вы считаете, кто может быть подлинным зачинателем и бенефициаром военных действий?

— У Владимира Зеленского остаётся всего года полтора для консолидации своего режима. Он пока находится в парадоксальной роли «президента в плену». Вроде бы ему подконтрольны ключевые элементы политической системы — администрация, парламент, правительство, спецслужбы, вооружённые силы, прокуратура, СНБО. Суды пока нейтрализованы.

Идёт работа над тем, чтобы подобрать под себя крупный бизнес и средства массовой информации. Но Зеленский предельно ограничен в использовании этих властных инструментов. Он мог сразу на волне своего электорального триумфа сменить доставшуюся от Петра Порошенко тупиковую парадигму «войны с Россией до победы» на парадигму «компромисс ради мира и развития». Но не сделал этого. И попал в плен.

Радикальное националистическое меньшинство навязало всей «зелёной» команде победительный бред в качестве политического дискурса. Дескать, мы обязаны победить и восторжествовать. Никаких компромиссов с «царством тьмы». Переговоры? Только затем, чтобы сказать врагу в лицо: «Агрессор и оккупант, сдавайся, возвращай территории, кайся, плати репарации, а мы будем тебя и твоих коллаборантов судить и наказывать».

Другой язык общения с «царством тьмы» объявляется зрадой, а любой миротворческий компромисс — капитуляцией. Радикалы грозят президенту и его людям прямым насилием за любой потенциальный шаг вправо-влево, например, за попытку узаконить «формулу Штайнмайера». Похоже, Зеленский окончательно смирился с ролью политического узника на коротком поводке у национал-радикалов. Он рушит остатки шаткой миротворческой конструкции, тащит в страну наступательное оружие и чужие военные базы, всё глубже увязает в военной риторике. Сегодня за всем этим уже просматривается конкретный казацкий замысел: немного повоевать.

— Что значит — немного?

— Киеву совсем не хочется подставляться под «грузинский сценарий» 2008 года, причём в более жёстком варианте. Но стратеги Зеленского, похоже, готовят «ограниченный» военный конфликт, демонстративную военную операцию, с помощью которой они рассчитывают открыть для себя большие возможности — внешние и внутренние. Их сценарий обманчиво прост: «освободить» какую-то территорию от сил ДНР/ЛНР, продержаться там некоторое время, демонстрируя миру героическую оборону от «московского агрессора», понести ритуальные жертвы, затем планово отступить и сполна использовать новую ситуацию. Ввести в стране военное положение, «жёсткое президентство», втащить побольше современного оружия, иностранный флот и военные базы. Зачистить политическое поле от любых оппонентов как «пособников врага». И выйти на следующие выборы под лозунгами подготовки к «священной войне». Собственно, дальше уже можно не воевать, это опасно. Похоронив «минские соглашения», где Россия выступает гарантом, можно требовать прямых переговоров с Россией как с агрессором при посредничестве США.

— Как вы оцениваете возможность участия (вмешательства) в военные действия, если они начнутся, ЕС, США, Великобритании?

— Прямого военного вмешательства войск иностранных держав не будет, но будут на полную мощность задействованы все прочие инструменты: пропаганда, экономические и финансовые санкции, замораживание российских активов, блокирование «Северного потока — 2», демонстративные маневры флота и авиации.

— Возможно ли разрешение конфликтной ситуации между Россией и Украиной мирным путем? При каких условиях?

— Если Зеленский не одумается с помощью каких-то разумных людей в своей команде или под влиянием внешних советников, если решится на «ограниченную и полезную» военную авантюру, то при нём никаких шансов на мирную развязку уже не будет. Тем более что авантюра завершится по иному сценарию, нежели это видится авторам, набившим руку на популярных сериалах. Пока что у Владимира Зеленского сохраняется возможность выйти на прямые переговоры с Владимиром Путиным — без предварительных условий, по «всей актуальной двухсторонней повестке». Но для этого ему надо сначала выйти из плена.